Эбби Дрейк - Милые женушки

Ли поднял руку:

– Если ты имеешь в виду торговлю внутренней информацией, то Джек Мичем – последний человек, с которым я согласился бы иметь дело. И потом, он же женат на тебе.

Кэролайн повернула голову и посмотрела ему прямо в лицо.

– Да как ты смеешь?! – прошипела она.

Он засмеялся.

Он засмеялся!

– Кэролайн, – повторил он, на сей раз поднимаясь. – Неплохая попытка. Но прошу тебя, уходи. Прежде чем ты поставишь нас в глупое положение и начнешь предлагать себя, чтобы затащить меня обратно в свой убогий загон. – Он развернулся в своих туфлях на платформе с семисантиметровыми каблуками (он был маленького роста, но и это не спасло его) и ушел, оставляя смешки после себя.

– Позволь мне сказать тебе одну вещь, Ли Сато. – Кэролайн вскочила из своего кресла и стала потрясать кулаком. – Я бы не согласилась трахаться с тобой, будь ты даже последним чернорабочим на планете! Ты никогда не был парой для Хлои. Никогда! – У нее изо рта брызгала слюна. Она тут же вытерла ее с лица, затем сложила ладони рупором и прокричала: – И еще кое-что, ты, ублюдок! Она оставит твое чертово кольцо себе!!!

Он махнул рукой, даже не взглянув на Кэролайн. А потом завернул за угол и исчез навсегда из жизни нью-фоллских Мичемов.

Хуже всего было, конечно, то, что Стивен предугадал ее действия, что он знал, что Дана отправится к Майклу после того, как он ей отказал.

Как же ей теперь вообще и в принципе быть с этим? Они так редко ссорились, что это была абсолютно новая для нее ситуация.

Но он ей не доверяет! Он просто действовал, ожидая, что она бросит ему вызов. Да как он смел?!

И она, конечно, бросила ему вызов.

И…

И Дана налила чаю, оставаясь в недоумении до тех пор, пока не зазвонил телефон.

Китти.

Этого еще не хватало.

– Мне не понадобится этот адвокат, – сказала она.

Что?

– Они сняли с меня обвинения, Дана. Они знают, что я не убивала его.

Это что, сон? Еще не кончилась ночь, и Дана все спала, и это утро никогда не наступало? Это многое бы объяснило.

Но Китти говорила что-то о баллистике и о том, что это не ее пистолет и что все идет как надо.

– Теперь мне не смогут отказать в получении наследства. Теперь за будущее моей матери можно не волноваться.

Дана знала, что последнее – с натяжкой. И еще она знала то, что зря разочаровалась в своей семье.

– Да, мы с женой были друзьями Китти и Винсента Делано. Но это не имеет никакого отношения к убийству.

Лорен стояла в холле, она не пошла в палату. Она снова не могла дышать. Она коснулась шеи рукой, жалея о том, что на ней нет ее жемчуга, который можно теребить, пока беседовали ее муж и детектив (снова он!). Она подумала, что должна быть благодарна медсестре, которая предупредила ее, что здесь полиция.

– Позвольте нам решать, что имеет отношение к убийству, а что нет, – сказал детектив Бобу.

Лорен задумалась о том, приехал ли полицейский специально, чтобы навестить Боба, и если да, то, Боже мой, зачем? Она прислонилась к стене, хотя с удовольствием побежала бы к лестнице, но была уверена, что ноги не донесут ее так далеко.

– Говорю вам, – настаивал Боб, – что нам ничего об этом не известно. – Его губы, наверное, были растянутыми, белыми и сжатыми, а взгляд высокомерным и важным.

– Вы знаете, где ваша жена была с одиннадцати утра до часу дня, когда Делано застрелили?

– Зачем вы спрашиваете об этом? Делано ведь убила его бывшая жена, разве не так?

– Как выяснилось, он был застрелен не из ее пистолета. Так что игровое поле свободно.

– В общем, вы зря теряете здесь свое время, детектив. Моя жена невинна, как птичка.

– Не смешите меня.

– Ну хорошо. Ладно, я не знаю, где она была в полдвенадцатого, потому что я находился на площадке для гольфа. Где обычно в это время и бываю.

– Она была не с вами?

– Моя жена никогда не была членом какого-либо клуба. Нет, я был с Джеком Мичемом. И Рэндаллом Хэйнзом. А, нет, не так. Мы собирались четверкой со Стивеном Фултоном, но ему пришлось уехать в город, и Хэйнз отказался, но я не знаю почему. Так что я был с Мичемом, а Лорен там не было. А теперь, если вы меня извините, детектив, я бы хотел одеться. Моя жена придет с минуты на минуту, и я отправлюсь домой. Конечно, если вы не вызовете очередной приступ паники.

Лорен чувствовала, что у Боба поднялось давление, она представляла себе его лицо, его шею, которая сначала порозовела, потом покраснела, его огромная багровая вена начала пульсировать у него на голове от виска до лба. Это происходило всякий раз, как кто-то бросал вызов ему или кому-то из его близких. Может, он и повернут на контроле, зато предан.

Полицейский вздохнул.

– Мистер Халлидей, вы знали, что у вашей жены была связь с Делано?

Она даже не ахнула, просто втянула немного воздуха, и он застрял у нее на полпути к легким. Боб засмеялся:

– Вы переходите всякие границы, детектив. Если бы я был на вашем месте, я бы поостерегся обвинять чужих жен черт знает в чем. Кроме того, что это неприлично, это еще может быть и опасно.

– Это угроза?

Стоя в холле, Лорен прижимала пальцы к губам, чтобы не закричать.

– Я бы сказал, совет. Финансовый совет, точнее. Относительно вашей пенсии. Вам известно, что моя фирма занимается пенсионным фондом полицейского департамента Нью-Фоллса? И еще многих городов отсюда до Манхэттена? Вы не поверите, до чего эти счета уязвимы. Даже в наше время.

Лорен знала, что должна остановить их. Она должна остановить Боба и она должна остановить детектива, она должна остановить все это прямо сейчас и здесь, но это было невозможно, потому что Лорен не могла пошевелиться.

– Значит, я был прав. Это угроза. Вот что, мистер Халлидей, если бы я был на вашем месте, то, может, я бы поостерегся кого-то в чем-то обвинять. Однако вам интересно будет узнать, что ваша жена призналась в том, что между ними была любовная связь.

В коридоре стало жарко, огни потухли. Лорен почувствовала головокружение и упала.

Бриджет провела все утро и добрую половину дня в постели. Рэндалл думал, что она плохо чувствует себя из-за химиотерапии. Он предложил остаться дома и не ехать в офис, но Бриджет отказалась, сказав, что Эйми поможет, если ей что-нибудь понадобится, кроме того, сегодня четверг, а значит, придет Лоррейн.

В два часа она все еще смотрела в потолок, раздумывая, что делать дальше. Рэндалл был таким милым прошлой ночью, так волновался из-за ее рака, так снисходителен к ней за то, что она ничего ему не сказала.

Нет, это не из-за химиотерапии она чувствовала себя плохо, это из-за токсинов вины.

Неожиданно в дверь тихо постучали.

– Бриджет? Ты спишь? Это Дана.

Дана. О mon dieu, разве можно вообразить друга лучше?

– Entrez, s'il vouz plait, [43]– ответила Бриджет. – Прошу, прошу, входи. – Она взяла себя в руки, откинулась на белое, обшитое шелком изголовье, затем взбила подушки, которые лежали рядом, словно закрываясь ими.