Жанна Корсунская - У кого как...

Будь счастлив, Эфраим».

Теряю ощущение времени и пространства. Одиночество в огромном мире особенно невыносимо. Еще раз бросаю взгляд на письмо жены, выхожу из дома, завожу машину и долго кружу по Иерусалиму, пока не оказываюсь под окном Синди. Оно горит мягким желтым светом. Долго звоню. С досадой думаю, что девочка боится темноты и спит при свете, хочу уйти, но вдруг дверь распахивается, и моя полуголая, пьяная и счастливая возлюбленная повисает у меня на шее.

— — Ты что, пьешь в одиночестве?

— Нет, с Ринат...

— Сестренка к тебе прилетела?

— Она в Интернете сидит.

— Где?!

— Хомо сапиенс из каменного века! — Синди тащит меня в спальню к компьютеру.

Вижу сияющую Ринат в розовом прозрачном пеньюаре. Хихикает с экрана, как кокетка в порнографическом фильме, замечает меня, мгновенно исчезает и появляется снова, на этот раз в более приличном виде.

— Синди, что за пляски посреди ночи?

— Празднуем нашу помолвку...

— Когда начали?

— В двенадцать.

— В двенадцать дня?!

— Ришар, какой ты тупой! Днем Интернет стоит очень дорого!

— Не называй меня Ришаром!

— Ты сам выбрал это имя.

— Синди, выйди из Интернета, мне нужно с тобой поговорить. Ринат, девочка, извини, я заберу ее у тебя.

— Только навсегда, пожалуйста, на всю жизнь! Давайте выпьем за это.

Синди наливает четверть фужера «Смирновской». Вспоминаю почему-то, что ее предпочитал любавическии рэбе. Пью обжигающую жидкость под счастливые взвизгивания Ринат и Синди. Реальность снова исчезает.

— Теперь целуйтесь до зари, а я исчезаю в волнах эфира.

Беру Синди на руки, на секунду вижу краешек черного неба с ярко мерцающей звездой.

— Девочка, быстрей загадывай желание!

— Дурак, это самолет летит в дальнюю страну.

— Ах да! Равиэла летит к Ришару.

— Правда? Невероятно! Значит, он действительно существует!

Падаем в кровать и целуем друг друга так неистово, словно две тысячи триста двадцать семь лет были в разлуке. Я шепчу это Синди. Она моментально садится на кровати:

— Откуда ты знаешь эту цифру?

— А ты?

— Мне сказал брат, когда я курила с ним на его могиле.

— Он сказал тебе о монете?

— Да. Ее сделал Иегуда Бецалель.

— Фальшивомонетчик.

— Но ведь она настоящая?

— Теперь да. Теперь все настоящее.

— Эфраим, ты даже не подумал, что я сумасшедшая.

— Почему сумасшедшая?

— Потому что говорила с братом. Он же мертвый.

— Он жив, Синди.

— Правда?!

— Конечно.

— Но я никогда больше не смогу разговаривать с ним. Ты подарил мне этот якорь и лишил... брата.

— Синди, я хочу тебе поклясться...

— Нет! Не надо, пожалуйста!..

Она целует мои ноги. Чувствую ее теплое дыхание на кончиках пальцев.

— Не надо никаких клятв, никаких слов... никаких обещаний...

Мягкая истома накрывает меня бесшумной волной, уносит в небытие... Я вхожу в Синди... в ее существо, в ее жизнь, в ее сумасшествие, и мне кажется, что теперь уже навсегда...