Фёдор Крашенинников - Любовничек

Я стал целовать ее губы, шею, грудь, кусать соски, параллельно мастурбируя.

Мне вдруг захотелось целовать ее там, между ног, даже несмотря на месячные и то, что недавно там был другой мужчина. Скорее даже, все это только делало коктейль еще более пряным и пьянящим.

- Ну, трахни ее, давай! – Гриша был рядом, и это немного сбило меня с волны.

- Да, возьми меня, слышишь? Возьми после него, давай! – она то ли играла, то ли искренне пыталась помочь мне, то ли просто была уже где-то в себе.

Я мастурбировал, глядя на лежащее передо мной в полумраке тело. Господи, я так хорошо его знал, каждую складку и каждую родинку, знал его запах и вкус – но сейчас все это было каким-то другим, новым и тревожным.

Понимая, что, наверное, ничего уже не получится, я тем не менее надел презерватив и вошел в нее, навалившись и схватив руками за ягодицы.

- Да, да, давай! – стонала она, и я вспомнил одну проститутку, которую когда-то от скуки вызвал домой. Девица откровенно отрабатывала деньги, при этом стонала почти так же. Все это могло показаться наигранным, но, скорее всего, Ленка была слишком возбуждена и слишком пьяна, чтобы что-то играть. Я снова почувствовал подъем и, чтоб не сбиться, попытался вспомнить все самое возбуждающее и грязное, что когда-либо видел.

Несколько минут длилась звериная скачка, сопровождаемая моим сопением и ее стонами.

Я уже точно знал, что кончу.

Еще несколько секунд – и это случилось.

Я даже простонал что-то не очень театральное, но вполне искреннее.

И сразу вернулся в реальный мир, где по лбу тек в глаза липкий пот и хотелось только одного – чтобы меня оставили в покое.

- Ты кончил? – спросил Гриша, не прекращая мастурбировать.

- Да… - Я вновь почувствовал всю унизительную неловкость положения.

- Слезь с нее! – услышал я голос Гриши и тут же слез. Это было облегчение.

- А ты встань раком, шлюха! – Он уже натянул на себя презерватив и, как только Лена приняла заданное положение, вошел в неё.

- Я буду трахать тебя, а ты соси ему! – властным голосом командовал наш тиран.

Я встал на колени перед ее лицом, и она принялась механически сосать мне. Принудительный секс после секса – это отдельная пытка, вот что я тогда подумал.

Никаких эмоций у меня в голове уже не было. Я чувствовал себя актером-любителем из массовки дешевого порно, пытающимся сыграть десятый дубль одной, уже осточертевшей сцены, и отчетливо понимающим, что карьеры в этом бизнесе ему все равно не сделать.

- Иди… Отойди… - он сбивающимся голосом крикнул это мне, и я равнодушно отошел и сел в кресло.

Гриша накрутил Ленины волосы на кулак и остервенело драл ее.

«Когда же он кончит?» - думал я, созерцая отвратительную картину, открывавшуюся мне.

Что думала в это время Лена - я не знал и никогда потом ее об этом не спрашивал.

Я оперся рукой о тумбочку и почувствовал пластиковый корпус телефона.

Это был Гришин телефон, тот самый, со сверхчувствительным объективом и большой памятью. Не до конца понимая, что и зачем делаю, я взял его в руки, перебирая меню, нашел видеосъемку и направил объектив на кровать.

Сцена разворачивалась прямо передо мной. Гриша стоял вполоборота к камере, держал Лену за волосы и трахал ее.

- Ты грязная тварь, поняла… Ты шлюха, поняла… Шлюха! – Гриша вошел в раж, я хотел остановить запись, но, к счастью, не успел. Потому что в этот момент он сказал самые важные слова того вечера:

- Твой муж придурок, жаль, что он не видит, как я трахаю его пьяную женушку!

Ленка уже ничего не соображала и только поскуливала, в такт мотая головой. Я нажал на зум, крупным планом снял ее лицо, потом лицо Гриши и выключил камеру. От напряжения я совершенно протрезвел и выполнял все манипуляции с телефоном с удивительной четкостью - сохранил ролик в память телефона, а потом, не теряя ни минуты, отправил его на свой номер. Мой телефон пискнул где-то в кармане валяющихся у кровати шорт.

«Надо бы проверить!» - подумал я и пошел за шортами.

- Да, да, да-а-а! – Гриша наконец кончил.

Ленка упала лицом на измятую кровать.

Гриша тяжело дыша откинулся назад.

- Дай мне воды… Горло пересохло! – задыхаясь, попросил он.

- И мне! – Ленка подняла голову спустя несколько секунд. – Что-то мне так плохо…

Я проворно надел шорты и подошел к холодильнику. Мне мучительно хотелось проверить, в каком виде ролик пришел ко мне на телефон. Но на всякий случай я решил потерпеть, открыл холодильник и передал бутылки с водой Ленке и Грише.

Гриша хотел что-то сказать, но тут Ленка начала блевать.

Я схватил мусорное ведро, к счастью пустое, и подставил его к кровати.

Гриша не стал скрывать своего отвращения к происходящему, а потому судорожно собрался и убежал. Телефон остался лежать на тумбочке.

Не обращая внимания на Ленку, я достал из кармана свой телефон. Открыл сообщение с Гришиного номера. Ролик пришел в том виде, в котором я его и снял.

Я пригляделся к картинке - лица были четкие и узнаваемые.

Я сел на кровать и закурил сигару.

- Что ж так херово-то… Мне так плохо… - Ленка повернула ко мне бледное лицо.

«Сказать ей сейчас?» - подумал я. И тут увидел Гришин телефон. Я подошел к тумбочке и набрал номер его комнаты.

- Да? – удивленным голосом спросил он.

- Гриша, ты у нас тут телефон забыл! – как можно более спокойным голосом сказал я, ожидая чего-то неприятного.

- Точно… Ну я сейчас зайду… Или ты принесешь? – спросил он, явно не горя желанием вновь увидеть Ленкины страдания и их последствия.

- Лене плохо, лучше ты… - не знаю, почему я так сказал. Никакого плана не было.

- Выключи свет, а то у нас тут как в операционной! – прошептала Лена и отхлебнула несколько глотков из бутылки с водой.

Я выключил свет. В этот момент в дверь постучали, и я, взяв телефон, пошел открывать.

- Ну, как там Лена? – с фальшивой озабоченностью спросил Гриша, потными руками выхватив у меня телефон.

- Плохо… - мрачно констатировал я, тем более что в этот момент, судя по звукам, ей действительно было очень плохо.

- Ну, я пойду? – сказал он.

- Иди… У тебя во сколько автобус? – зачем-то спросил я.

- В одиннадцать… А у вас? – Он положил свой телефон в карман.

- И у нас. Спокойной ночи! – сказал я.

- Ага… Спокойной. – Гриша ушел по коридору, а я закрыл дверь и повернул замок.

Ленка встала с кровати и неверной походкой удалилась в туалет.

Я оглядел номер. Везде валялась одежда, обувь, зарядки от телефонов и куча всякого хлама, который мы сюда притащили. По-хорошему, надо было все это как-то собирать, потому что утро обещало быть мучительным.

- Мне так плохо, господи… Я такая дура… Ой, мама… - Ленку снова стало тошнить.

Я вышел из туалета. В комнате, освещенной только сиянием работающего на беззвучном режиме телевизора, ощутимо пахло перегаром и человеческими выделениями. Дверь на балкон была открыта, но на улице стояла духота, и пользы от открытой двери не было никакой. Я на полную мощность включил громыхающий кондиционер и закрыл дверь.