Марина Соколова - Афиканский роман

"Воплощаете в жизнь свои педагогические планы?" – прозвучал специфический бас шефа миссии. "Да… воплощаю.." – бессознательно произнёс Иван Иваныч. Находящаяся на грани нервного срыва Лариса всё – таки сорвалась. Она зашлась от нескончаемого смеха и была не в состоянии остановиться. Ничего не подозревающий шеф любовался соблазнительными зубами, беспрерывно облизывая свои потресканные губы. Лариса поймала его взгляд и, подавив смех, захлопнула рот. "Вы всё веселитесь, – как ни в чём не бывало, сказал Илья Борисович, – а я нашёл для вас работу". Он протянул девушке несколько франкоязычных газет: "На следующей неделе у нас политзанятия. Вам, Лариса, поручается приготовить сообщение об алжирской внешней политике". "А мне?" – обиделся Иван Иваныч. "А вы, если хотите, можете оказать переводчице посильную помощь", – разрешил начальник. При слове «помощь» Иван Иваныч оживился и закивал головой, как китайский болванчик. "Я поняла: у него пунктик", – догадалась Лариса и перестала дуться на чудно´го преподавателя. "Всё ясно?" – спросил для проформы шеф миссии – и тут же убрался восвояси. "Вы, значит, почитайте, а я… того… " – умчался следом Иван Иваныч.

Лариса в гордом одиночестве развернула "Matin" [80]и стала вглядываться в незнакомый текст. «Vous vous occupez toujours de l’espionnage, Mademoiselle?» [81]– послышался тошнотворный голос Мориса. Девушку затошнило от гадливости, но она не показала виду. «Vous vous plaisantez, Monsieur?» [82]– Ларису потрясла мимика, которая мелькнула на породистом лице практиканта. «Пожалуй, он не шутит, – переменила мнение переводчица. – Может быть, пытается напугать? Их, смешных, разве разберёшь?» – высокомерно улыбнулась европеизированная девушка, готовясь отразить выпад. В силу обстоятельств словопрение не состоялось, так как в аудитории появился Смаил, наспех поздоровался и куда – то увлёк бдительного коллегу.

Потратив остаток рабочего дня на занимательную телевизионную науку, Лариса вместо горной прогулки отправилась в столовую месье Мустаки. И хотя разносолами в ней не кормили, еда вполне удовлетворила московский вкус девушки. Непривычными показались только оливки, все остальные ингредиенты были вполне знакомы и очень аппетитны. Лариса отодвинула испорченный маслинами салат, одним махом проглотила любимый фасолевый суп, отдала должное картофелю фри и эскалопу, отказалась от калорийной пахлавы – и долго потягивала душистый, как алжирская природа, чёрный кофе. "После сытного обеда по закону Архимеда полагается поспать", – размечталась пресыщенная девушка.

Но её мечте не удалось осуществиться так скоро – по вине вездесущей Зои Львовны. Она ждала переводчицу с кошёлкой наперевес. "Ты не забыла про своё обещание?" – с пасмурным видом спросила переменчивая, как погода, женщина. "Про какое?" – разумеется, забыла девушка. "Ну как же! Пойти с нами в магазин". "И на рынок", – дополнил маму Алёша – уменьшенная копия Иван Иваныча. "Да, конечно. Я готова", – благоразумно согласилась переводчица.

Преодолев немощный мост, русские оказались во власти живописных бутиков. Магазинчики были по – африкански красочными, а продавцы – по – мусульмански обходительными.

"Soyez la bienvenue", [83]– пожелал девушке учтивый хозяин первой попавшейся лавчонки.

"Спасибо", – от смущения забылась переводчица, но незамедлительно исправилась: "Merci, Monsieur". [84]

"Вы из Россия?" – заулыбался хозяин.

"Да – а – а… " – по – московски заакала Лариса.

"Не надо удивляйтесь. Я учился Москва", – возвестил улыбчивый хозяин – он же продавец.

"А где?" – загорелась любопытством девушка.

"Университет дружба народ", – удовлетворил любопытство коммерсант.

По его лицу было видно, что он рад вспомнить недалёкое прошлое… но его опередила Зоя Львовна.

"Ну вот – бери с собой переводчиц, – пробурчала сердитая женщина. – Дайте мне, пожалуйста, спички, консерву, чай и сахарный песок".

"Может быть, сходим за колбасой?" – предложила вошедшая во вкус девушка, когда за ней закрылась дверь неприхотливого магазина.

"Это невозможно, – отрезала Зоя Львовна. – Я хотела сказать: в Сиди – Аише невозможно купить колбасу".

"А где возможно?" – напряглась Лариса в ожидании подвоха.

"Лучше нигде не покупать", – предостерегла информированная женщина.

"Что вы такое говорите?" – ещё больше напряглась переводчица.

"Да здесь не колбаса, а одно недоразумение: сплошной горький перец", – передёрнулась Зоя Львовна.

"Надо будет купить и попробовать", – решила про себя неверующая девушка и зашагала в близлежащий магазин.

"Мама, купи мне шоколадку", – жалобно попросил Алёша.

"Нельзя. У тебя же болят зубы", – возразила Зоя Львовна – и покраснела, как варёный рак.

Продавец весело рассмеялся и вежливым тоном предложил свои услуги.

"Ты разве забыла, что при кабилах нельзя говорить "зуб"?" – напомнил маме Алёша.

Продавец опять рассмеялся и подарил мальчику жевачку.

"Почему его так сильно веселят зубы?" – Ларисе было не до смеха.

Зоя Львовна интенсивно задвигала свободной от сумки рукой:

"Не употребляй слово «зуб». У них это что – то непристойное".

Вероятно, у смешливого продавца было много свободного времени, а может быть, он не гонялся за прибылью. Так или иначе он предпочитал не работать, а хохотать.

"Мама, я есть хочу. Ну, купи мне шоколадку, – канючил неотвязный Алёша. – У меня уже не болят зубы".

У коммерсанта начался очередной приступ смеха, а мальчик, следуя примеру своей мамы, зарумянился, как маков цвет. Ларисе в рот попала смешинка – и её разобрал беспричинный смех.

"Если у Алёши больше не болят з у б ы, может быть, я куплю ему шоколадку?" – включилась в игру развеселившаяся девушка.

Мужчина гоготал, как стая гусей, Лариса от него не отставала, а вскоре смешинку подхватили Зоя Львовна и Алёша. Компания развлекалась долго, благо ей никто не мешал, потому что магазин явно не ломился от наплыва посетителей. Иссякнув, Зоя Львовна вернулась на круги своя.

"Лариса, скажи коммерсанту, чтобы он продал три горьких перчика", – поручила она переводчице.

Лариса пробуравила глазами невоспитанную женщину, но всё – таки перевела:

"S’il vous plaît, Monsieur, trois poivres amers". [85]

"Avec plaisir. Trois poivres piquants, Mademoiselle", [86]– поправил Ларису жизнерадостный продавец и неутомимо захохотал.

"Наверное, в кабильском языке «перец» – тоже неприличное слово", – наобум предположила русская переводчица, купила для Алёши две шоколадки и в хорошем расположении духа покинула "комнату смеха".

Выйдя на узкую сиди – аишскую улицу, девушка полной грудью вдохнула тёплый воздух – и её замызганную душу заполнила радость бытия. Она смотрела во все глаза и жадно впивала очень синее небо, очень жёлтое солнце и очень зелёные кактусы.