Эми Сон - Беги, хватай, целуй

Ариэль Стейнер, выросшей в элитном округе Бруклин-Хайтс в добропорядочной еврейской семье, принадлежащей к верхним слоям среднего класса и получившей образование в колледже Браун, с ранних лет внушали, что она должна достичь успеха, чтобы заслужить любовь близких. Родителям детей, родившихся в период бэби-бума, следует контролировать давление, которое они оказывают на своих отпрысков, если, конечно, они не хотят вырастить собственную Ариэль Стейнер.

Ариэль Стейнер оказалась попросту пешкой в похотливых играх Стивена Дженсена. Вопрос не в том «Почему она лгала?», а в том «Почему секс продается?». Неудивительно, что в современной вуаеристической культуре, влияние которой на массы все возрастает, едва ли не каждый захудалый еженедельник нанимает обозревательницу, которая должна вести еженедельную хронику своих любовных похождений. Находящаяся в обращении руководящая мантра американского журнализма звучит так: «Поднимись над суетой, то есть распутничай напропалую». Стейнер просто-напросто приняла этот девиз слишком близко к сердцу.

В целом все статьи оказались не столь ужасными, как я ожидала. Зато меня сразила наповал моя фотография, помещенная после заметок. В каждой газете почему-то воспользовались моим выпускным снимком из Брауна. В то утро представители фотокомпании пришли снимать меня в девять утра, а я проспала и выскочила из постели без десяти девять. У меня не осталось времени принять душ, а тем более подкраситься. Так что я предстала перед объективом с огромной копной кучерявых волос и темными кругами под глазами. При взгляде на меня стилистка вздрогнула и вручила мне расческу. Но для волос еврейской девушки расческа примерно так же эффективна, как спрей для освежения дыхания для бродяги из трущоб Манхэттена, так что я откинула волосы набок и уселась под лампами. Я изо всех сил постаралась возместить недостаток привлекательности бодрой улыбкой, но она получилась натянутой. В результате я стала похожа на осоловелого серийного убийцу, находящегося в полукоматозном состоянии и страдающего запором. Настоящий монстр.

И вот теперь каждый парень, хоть однажды поинтересовавшийся моим внешним видом, увидит эту Медузу Горгону и станет думать, что это я. Я вообразила себе затихающий шелест тысяч и тысяч опадающих нью-йоркских пенисов.

— О господи, — простонала я, опустив голову Адаму на плечо и уставившись на трех одинаковых ведьм.

— Ар! — окликнул он меня. — Тут еще кое-что есть.

— Ты о чем? Я вроде просмотрела все три газеты. Он робко потянулся за газетой «Пост», пролистнул ее назад, до страницы номер шесть — «Светская хроника», и передал мне.

Фальшивая леди

Мы узнали, что печать — не единственная сфера деятельности, где бывшая обозревательница «Сити Уик» Ариэль Стейнер пытается пустить окружающим пыль в глаза. Вчера ее видели в салоне Энрико Фаберже, где ей делал мелирование известный парикмахер Пьер Тибо. Какой же цвет привлек бывшую порнописательницу? «Я предложил белокурый оттенок, чтобы выявить ее природные особенности, — сказал Тибо. — Получился очень естественный вид. Не сразу и догадаешься, что на самом деле она совсем не такая». Лучше просто не скажешь!

Я прижала ладони к щекам, как тот парень на картине Эдварда Мунка. И когда им только удалось сделать этот снимок? Может, кто-то спрятал шпионский фотоаппарат внутри фена для сушки волос? Или та шестидесятилетняя дама, сидевшая в соседнем кресле, на самом деле была переодетым папараццо? И как мог Тибо меня заложить? Кому еще девушка может доверять, если не собственному парикмахеру-модельеру?

— Какой кошмар, не могу в это поверить! — завопила я, глядя на Адама.

Он улыбался.

— Так ты надо мной еще и смеешься?

— Я не над тобой смеюсь, а над этой ситуацией. Согласись, что получилось забавно.

— Вовсе нет! — сказала я, шмякнув его по плечу.

— Я смеюсь только потому, что знаю: это скоро кончится. А если и нет, то можешь утешаться хотя бы тем, что хуже уже не будет.

Но Адам, разумеется, ошибался.

После его ухода я приняла душ и постаралась взять себя в руки. С этими статьями или фотоснимками ничего уже поделать нельзя, но в моей жизни оставалась еще одна область, которую я могла держать под контролем: поиски этой чертовой новой работы.

Я оделась и включила телефон. Только собралась набрать номер агентства, и тут раздался звонок.

— Ты видела газеты? — поинтересовался отец.

— Угу.

— Почему ты не послала им приличную фотографию? — спросила мама.

— Мама! Так не бывает! Нельзя самой выбирать снимок для опубликования!

— Я пытался ей это объяснить, — сказал папа, — но она ничего не хочет слушать.

— Как настроение? — спросила мама.

— Нормально. Единственное, что меня достало, — это заметка на странице номер шесть.

— В какой газете? — заинтересовался папа.

— В «Пост».

— Не вешай трубку. У меня она есть. Сейчас принесу маме.

Я услышала треск, это отец переносил трубку в спальню родителей. Потом послышался шелест газет. Папа сказал:

— Gevalt! [111] О горе (идиш).

А мама спросила:

— Почему ты не сказала мне, что покрасила волосы? Хочется взглянуть!

— У меня есть более важные причины для беспокойства. Вчера Крыса меня уволила, когда узнала об опровержении.

— Уверен, ты в состоянии найти что-нибудь не хуже, — сказал отец. — Ты ведь можешь заниматься чем угодно. У тебя диплом «Лиги плюща».

— У Теда Качинского [112] Анархист, устраивавший взрывы в колледжах и офисах, арестован в 1996 г. тоже, — парировала я.

— Выше голову! — сказала мама.

— Мы тебя любим, — добавил папа.

— Знаю, — откликнулась я.

Я повесила трубку, а потом набрала номер Френсис, женщины из моего агентства.

— Вчера мы звонили тебе весь вечер, — сказала она, — но не могли дозвониться.

— Я, должно быть, забыла включить автоответчик. Эшли рассказала вам о том, что произошло?

— Да. Мы, конечно, разочарованы тем, что контракт с тобой расторгли. Но, обсудив твою… ситуацию, мы решили, что будем и дальше представлять твои интересы. Несколько женщин из нашего офиса — большие поклонницы твоей колонки, и они хотят, насколько это в их силах, тебе помочь. Но мы решили впредь не пытаться пристроить тебя в мир печати, чтобы ты вновь не оказалась в подобной ситуации. Мне удалось найти тебе место в банке начиная с понедельника.

— Что это за место?

— Та же должность, что у тебя была. Те же обязанности: печать докладных записок и писем, несложная работа на компьютере, ответы на телефонные звонки.

— Мой босс знает, кто я такая?

— Мы назвали ей твою фамилию, и она никак не прореагировала.

— Какая оплата?

Френсис откашлялась.