Эми Сон - Беги, хватай, целуй

В тот вечер Адам пришел ко мне ужинать. Услышав, что Рут меня уволила, он сказал:

— Тупее этого ничего не слышал. Какое отношение имеет твое сочинительство к способности вызывать по рации сантехника или уборщика?

— Я думаю, дело тут в содержании колонок. Она сказала, что это оскорбляет ее чувства католички.

— Но ты ведь больше не пишешь.

— Думаю, она не верит моим оправданиям.

— Ты хочешь попытаться найти другую временную работу?

— Не особенно. Временная работа слишком деморализует. Подумываю о том, чтобы попробовать что-нибудь менее изматывающее душу, чуть более дерзкое.

Думала ли я тогда, что моим следующим занятием окажется преподавание в еврейской школе!

Утром, после ухода Адама, я позвонила родителям и сообщила им, что меня турнули.

— Как раз вовремя, — сказала мама. — Вчера я работала с бюллетенем синагоги, и Эллиот Нэш, директор религиозной школы, спросил, нет ли у меня на примете человека, которого интересует должность учителя. Одна учительница вдруг ни с того ни с сего уволилась, и им нужна замена на последние два месяца занятий. Двенадцать часов в неделю, платят тридцать долларов в час. Почему бы тебе не пойти в синагогу и не поговорить с ними? Сейчас как раз должна заканчиваться утренняя служба.

По сравнению с устранением протечек обучение детворы показалось мне довольно неплохим занятием. К тому же тридцать баксов в час — чертовски хорошие деньги. Если я отложу достаточно денег, то к концу весны смогу переехать в собственную квартиру.

Входя в синагогу, я услышала заключительные строчки «Адон Олам». [115] Гимн «Вечный Боже» (идиш). Через несколько минут толпа людей устремилась из храма в вестибюль, где раздавали халу. [116] Хлеб, который иудеи едят в субботу и в праздники. Я тоже присоединилась к motzi [117] Церемония освящения хлеба (идиш). и, отщипнув кусочек хлеба, подошла к женщине средних лет с ребенком.

— Извините, — сказала я. — Вы не знаете Эллиота Нэша?

— Он вон там, — сказала женщина, указывая на мужчину с козлиной бородкой лет тридцати с небольшим.

Вполне симпатичный. У него были чистая, упругая кожа и хорошая фигура. В глазах светился огонек. Может, у этой работы есть свои положительные стороны? Расправив плечи, я медленно двинулась вперед.

— Мистер Нэш, — сказала я, — я — Ариэль Стейнер, дочь Кэрол Стейнер. Мама говорила, что у вас имеется вакансия в религиозной школе.

— Я рад, что вы заинтересовались этой должностью.

— Правда?

— Да. Могли бы вы прийти завтра утром на собеседование, скажем, в одиннадцать? Мне бы не хотелось обсуждать дела в субботу.

Когда я на следующее утро пришла в синагогу, мы поднялись в его кабинет, и я стала рассказывать ему, как еще ребенком ходила в еврейскую школу, как была президентом молодежной группы и как работала советником в трудовом лагере летом после девятого класса. Когда я закончила рассказ, он кивнул и сказал:

— Вы приняты на работу.

— Вы хотите сказать, это все? И не нужна лицензия или что-нибудь еще?

— Нет. Для обучения в религиозной школе лицензия не нужна, поскольку оплата у нас почасовая. — Он достал учебники и показал мне страницы, на которых остановилась прежняя учительница. Я встала и, направившись к двери, уже собралась было выйти, но тут он окликнул меня: — Ариэль?

— Да? — обернулась я.

— Я только хотел сказать, что был вашим искренним почитателем!

— То есть вы…

— Конечно, знал. Просто не хотел ничего говорить до собеседования — боялся, что это вас смутит. Я так расстроился, когда вас уволили. Думаю, это решение до нелепого незаслуженное.

— Так вас не беспокоит мое прошлое?

— По моему мнению, это совершенно к делу не относится. Вы больше не работаете в газете, а ваши родители посещают синагогу. Единственное, что меня волнует, — это то, как вы относитесь к детям.

Этот человек казался неправдоподобно хорошим. Может, он и правда был таким. А может быть, моя колонка нравилась ему только потому, что он что-то вроде извращенца или педофила. Что, если он тайно ласкает мальчиков на bimah, [118] Площадка-возвышение в синагоге (идиш). прямо перед ковчегом, под лучами священного огня, вместо того чтобы наказывать их за плохое поведение? Что, если он нанял меня в надежде, что я присоединюсь к его играм? Я могла бы поймать его с поличным на месте преступления, спасти синагогу и сделаться героем округи. Кто знает, куда может завести меня новая работа?

На свой первый урок иврита я явилась на пятнадцать минут раньше и стала ждать прихода детей. Одетые в футболки с эмблемой команды «Янки», они входили группами, жуя жвачку, толкая друг друга и всем своим видом показывая, что еврейская школа — последнее место на свете, где они хотели бы оказаться. Пока они рассаживались за парты, я услыхала, как один мальчик прошептал:

— Надеюсь, она не стерва.

Прозвенел звонок.

— Здравствуйте, ребята! — с запинкой произнесла я. — Меня зовут Ариэль. Я буду вас учить до конца семестра.

Потом я взяла журнал посещаемости, раздала всем приготовленные мной копии с упражнениями и велела молча работать. Через две минуты они принялись скатывать из листков шарики и бросать друг в друга.

— Прекратите! — заорала я. Подняв один из скомканных листков, я отдала его мальчишке, который его бросил, развернула его и разгладила на парте. — А теперь продолжай писать, — сказала я, возвращаясь на свое место.

— А пошла ты… — прошептал он.

Я медленно обернулась.

— Что ты сказал?

— Ничего, — сказал мальчишка. Сидящие рядом с ним дети захихикали.

— Мне показалось, ты что-то сказал.

— Он сказал: «А пошла ты…» — прощебетал его сосед по парте.

Весь класс зазвенел от визга.

— Ах, так! — закричала я. — А ну отправляйтесь оба в кабинет директора!

Я отвела их вниз по лестнице к Нэшу, но кабинет оказался пустым. Тогда я отправила одного мальчишку проверить, нет ли директора в мужском туалете, но прошло уже несколько минут, а он все не выходил. Я надеялась, что Нэш не творит там с ним ничего ужасного. Я робко постучала в дверь, а потом распахнула ее. Ребенок стоял на коленях лицом к писсуару, уперевшись в него подбородком. Я быстро забрала его оттуда, привела обоих мальчиков к классу и усадила их под дверью со словами:

— Сидите тут смирно, пока не окончится урок.

— Спасибо, — сказал «мальчик у писсуара».

— В каком смысле «спасибо»?

— Теперь нам не надо учить иврит. Спасибо!

— Я передумала, — сказала я. — Пойдем со мной.

Мы открыли дверь и вошли. Класс напоминал сцену из «Шокового коридора». [119] Фильм режиссера С. Фуллера (1963). Кто-то написал на доске: « ЖИЗНЬ ПЕНИСА ». Один мальчик спрятался под столом, другой бился головой о стену, третий пытался разломать паркет, а остальные бросались не только скомканными листками, но и острыми карандашами, учебниками, кусками мела, резинками и предметами одежды.