Маргарита Разенкова - Осень Атлантиды

Рамичи и Нэфетис были очень дружны. Нэфетис опекал свою ведомую с истовостью любящего брата из семьи, где братьев семеро, а сестренка одна и та — самая младшая и несмышленая. Он постоянно носил ей цветы — по здешнему обычаю украшать цветами каждый момент жизни и все добрые отношения меж людьми, сласти и книги (как младшему товарищу), проверял задания и контролировал свободное время. Рамичи находила всё это само собой разумеющимся и одновременно восхитительным.

Климий смирился со своей ролью ведущего Таллури. Его отношение к ней можно было назвать бережным, внимательным, но и дистанцированным. Он предоставил ей полную самостоятельность, доверяя самой контролировать и свое свободное время, и ритм занятий. Лишь время от времени проверял, какие знания она уже получила, готова ли к смене сезона или ближайшему празднику, и сдержанно спрашивал, не нуждается ли Таллури в чем-нибудь.

На фоне своего активного и брызжущего дружелюбием брата Климий выглядел бы до обидного пассивным, если бы не искупал свою нещедрую заботу, когда все же проявлял ее, вдумчивой серьезностью и глубоким вниманием, а главное — стоическим терпением темперамента и упрямства своей подопечной…

Дождь припустил. Таллури свернулась калачиком и задремала. Можно было позволить себе расслабиться: пройдены все предметы, которые она выбрала для себя вначале. И пройдены даже раньше, чем они с Климием планировали. Он похвалил ее невыразительно, но она-то видела, как он рад за нее.

Похвалил ее и жрец-воспитатель, господин Шэн-Орп, тот самый, которого ей прочили в наставники. Она отказалась от него, как и задумывала, и довольно резко ответила, что у нее уже есть наставник — Энгиус, и другого не будет. И стала смотреть вбок. Господин Шэн-Орп удивился, поувещевал немного, что-де это противоречит правилам. Тогда она сердито уточнила: «И закону?» Жрец улыбнулся и сказал: «Нет, закону не противоречит, лишь правилам и традиции». Тогда, кивнув самой себе, своим мыслям и выводам и продолжая смотреть вбок, она заключила: «Энгиус. Или — никого».

Может быть, Климию было даже стыдно за ее резкость, но господин Шэн-Орп согласился. Лишь предупредил, что ей трудно будет навещать Энгиуса, чтобы посоветоваться с ним: ведь тот известен как отшельник и нелюдим, хотя был многократно приглашен преподавать и даже немного поработал в Университете, но, в конце концов, все же удалился в горы. «И еще важно, — жрец-воспитатель посмотрел на нее со значением. — Место обитания Энгиуса известно единицам. Ты уже взрослый человек, должна сознавать, что это тайна, информация не для всех и каждого».

Тогда она сделала такой жест правой рукой: прижала открытую ладонь к сердцу, затем указательным пальцем коснулась точки между бровями и напоследок указательный и средний палец приложила к устам. Это была клятва атлантов: «Мое сердце и разум открыты лишь Всевидящему Богу, а уста заграждены от людей». Господин Шэн-Орп удовлетворенно кивнул. И Климий, она заметила краем глаз, тоже остался доволен.

Энгиуса как опекуна и наставника она могла навещать, по большому счету, когда захочет. Конечно же, она очень хотела побывать в его пещере, вернуться туда хотя бы ненадолго. Но… не решалась. Помнила: Энгиус не любил визитеров. Никаких. Особенно не жаловал праздных и непрошеных. И она не станет исключением. Тогда Таллури просто медитировала — мысленным взором «пробегала» путь к Энгиусу, к его горному жилищу: Город — главная трасса — мощеная дорога — лесные тропы — горный подъем, все выше и выше… Но едва она начинала «карабкаться» по горной круче вверх, кто-то словно командовал: «Стоп!» И ее буквально «выбрасывало» из медитативного пространства.

Она вспомнила: Энгиус говорил, что в диаде наставник-ученик в случае необходимости телепатические обращения допустимы, и догадалась «спросить» его разрешение на посещение. Телепатема была принята! Она «получила» его ответ: «Можешь приехать, если хочешь. В сезон весенних дождей. Медитировать о пути в пещеру больше не следует: ты рискуешь зафиксировать медитативный канал надолго, а это значит — его сможет открыть кто угодно».

Сезон весенних дождей… Сквозь полуприкрытые сонные веки Таллури смотрела, как весело пляшут на потолке отблески огня жаровни, и представляла себе мокнущую под дождем площадку для игры в мяч, спящее озеро, статуи на аллеях Университета. Первый дождь начался еще вчера, и Таллури тут же наметила визит к наставнику. Сейчас, лежа под расшитым разноцветными узорами теплющим пледом, испытывала невероятное удовольствие от мысли о предстоящей поездке в горы. Пусть для этого и придется выбраться наружу, под проливной дождь и пронизывающий ветер.

Таллури перевела взгляд в угол, где были уже собраны и сложены кое-какие вещи: одежда в дорогу (теплая шерстяная рубаха и штаны — придется карабкаться в горы, и в них будет удобнее), непромокаемый плащ на теплой подкладке (от дождя и холода), удобные сапожки и две пары вязаных чулок. А еще — тщательно упакованная в надежную коробочку пирамидка, кое-что по мелочи и плед — подарок Энгиусу.

Она очень хотела, чтобы подарок понравился и Энгиус порадовался!

Климий обещал подбросить ее на латуфе туда, куда она укажет. А дальше Таллури пойдет одна. Еще он обещал принести еды в дорогу. Скоро он должен был уже появиться. Но пока можно еще подремать.

Несколько последних дней, сухих и солнечных дней конца зимы, были прекрасны. Рамичи, Эннея и Таллури — все трое одновременно решили устроить себе перерыв в учебе. И Эннея пригласила подружек к себе в поместье. Погостить, сколько они захотят.

Господин Геро, отец Эннеи, очень богатый человек и известный сенатор, учтиво прислал за девушками экипаж, запряженный прекрасными, как всегда, лошадьми.

— Какой роскошный! — восхитилась Таллури. — Здесь можно, кажется, жить!

— Если бы не звериная шерсть на сиденьях! — уточнила Рамичи.

— Да уж, шерсти достаточно, — согласилась Таллури, снимая рыжий клок со своего плаща.

Через час они подкатили к высоким воротам. Рамичи толкнула створку — она медленно и мягко отъехала в сторону. Никого не было видно, но девушек это не смущало: Эннея хорошо объяснила, как пройти через парк к парадному входу в дом. И они спокойно зашагали по аллее, где высокие стройные деревья чередовались с прекрасными мраморными статуями мифических героев.

Встречающие все же были: не прошли они и ста шагов, как им навстречу мягкой пружинистой походкой вышел лев. Девушки испуганно замерли, непроизвольно схватившись за руки. Бежать было глупо: с одной стороны, лев, безусловно, настигнет любого в два прыжка, с другой — неужели их, гостей, не обезопасили бы заранее, буде на то необходимость? И все же им было не по себе.