Маргарита Разенкова - Осень Атлантиды

«Рамичи!»

«Таллури, миленькая, я слышу тебя!»

«Рамичи, Нэфетис здесь, вы можете поговорить».

«Я… мне… ох, скажи ему — я всегда буду его любить! А дети — пусть не беспокоится, я выращу их и воспитаю достойно!»

Таллури было немного странно, что Нэфетис стоит рядом и не слышит. Но она тщательно, слово в слово передала ему сказанное Рамичи.

Нэфетис и Рамичи поговорили о том, что было значимо для них обоих, и он тоже ушел, исчез, словно поглощенный Туманом.

«Он ушел?» — всхлипнула Рамичи.

«Да, дружочек».

«Совсем? Даже ты его не слышишь?»

«Нет».

«Вот и ты уходишь, — она снова всхлипнула. — Покой и свет уходящей! Я буду помнить тебя!»

«Пребывайте в мире… Слушай, я не хочу так официально. Я тоже буду помнить тебя! Мне отчего-то кажется, что мы с тобой еще встретимся!»

«Непременно встретимся! И ты опять станешь упрямо затевать что — нибудь интересное или рискованное!»

«Там будет видно. Быть может, от инкарнации к инкарнации я буду становиться всё благоразумнее. Но посмотри-ка там, у меня в руке, — Таллури вдруг смутилась, не имея представления, что с ее телом и как оно, собственно, выглядит, и на всякий случай уточнила: — Если мои руки, ну… на месте, то там должен быть зажат для тебя браслет и еще что-то. Я не должна была выронить, я помню, что крепко сжимала в кулаке, до конца!» Таллури ничего не почувствовала, лишь ощутила легчайшее, едва различимое колебание Тумана — это Рамичи подошла близко и через мгновение воскликнула:

«О! Милый мой Нэфетис! Он до последнего думал о нас», — она разрыдалась.

Туман затрепетал: ее успокоили, потом увели.

И вновь сверху вниз шелестом опустился голос Древнего Ящера:

«Кого еще хотела бы услышать та, что звалась Таллури нид-Энгиус?»

Может быть, Климия? Или не стоит его тревожить? Сам же он не пришел, а значит… Впрочем, она не в обиде. Всё же — Климия.

«Мы подумали об этом, — голос предупредил ее просьбу. — Он был зван. Но дороги и порталы разрушены — не успеет, слишком далеко. Это знак: помни, уходящая, того, кого в этой жизни зовут Климий Ур-Отбант. Ваши судьбы пересеклись и будут пересекаться не единожды. Но никогда не сольются».

Великий наставник произнес это словно бы и бесстрастно, он лишь констатировал данность.

«Кого еще я должна запомнить? Что еще мне будет полезно запомнить для будущих воплощений, Великий?» — с пылом, но легко обратилась она к тому, перед одним лишь именем которого замирали многие.

Раздалось то ли шипение, то ли… смех? Он смеется? А ведь и правда, Великий наставник смеялся! Тепло прозвучавший голос господина Нэчи подтвердил:

«Детка моя, нетерпеливая и любопытная, ты верна себе!»

«Простите меня, пожалуйста, — как можно более учтиво отозвалась она. — Просто мне ужасно интересно, что будет дальше».

«Всё в порядке, Древний наставник не сердится. Но его не следует спрашивать — всё, что нужно, он говорит сам».

Она стала внимать с большим трепетом. Но и с всё возрастающим, жадным интересом: что ждет ее?

«Слушай. Запоминай то, что будет…»

Запоминай…

Будет…

Голос Древнего Ящера завибрировал, превратился в звон, колокол, эхо, шум гигантской волны — и она УВИДЕЛА…

…Песок и пирамиды, отдаленно похожие на Университет, амулет-скарабей в кулаке, пика и нож на ремне чуть выше предплечья.

«Ты всегда стремилась побывать в той, новой стране, куда наши колонисты несут достижения атлантической цивилизации, и служить там Знанию».

…Ступени мраморных храмов, толпы людей в белоснежных тогах, свиток со стихами в руке, суровый учитель рядом.

«Ты пыталась понять, что для тебя дороже — Путь Знания или Путь Сердца. Ты обязательно разберешься, какое место в твоей душе должны занимать рассудок и чувства».

…Раскаленное солнце над пальмами, яркие краски, запахи южных ночей. И плавится сердце от всепоглощающей любви — дара Небес!

«Ты непременно встретишь того, кто обещан тебе Судьбой!»

…Дикий лес, холодная река, бьющийся на ветру парус. Зверек. Так ее здесь назовут. Но назовет не тот, кто это имя для нее придумал.

«Тебе, твоему опекуну и Климию обещана встреча — здесь, в Ледяной Стране, вы трое встретитесь».

…Высокий храм с узкими окнами и стрельчатой крышей, видения и сны, уверенность и ошибки. Крест как смерть. Крест как свобода. Крест как жизнь.

«Остальное сокрыто. Но будет сила — выбирать и оставаться верной своему Пути, не изменять себе, следовать знакам Судьбы, подсказкам Бога».

«Торис, — призналась Таллури, — мне становится ужасно больно. Тело словно требует жизни, хотя, я и сама это чувствую, уже не имеет на жизнь никакого права. Оно тянет меня назад, а мне уже хочется… как же сказать? Я бы сказала «домой», только сама еще не понимаю, что это значит. Даже тебя я уже готова просить: отпусти. Выдержу ли я еще?»

«Всё заканчивается, милая, — невыразимо печально произнес господин Нэчи. — Мы остались с тобой вдвоем».

Туман вокруг Таллури стал меркнуть. Ушла боль.

И вновь песчаным потоком потекли слова Древнего наставника:

«Тот, кто пожертвовал своим ритуалом, может проводить уходящую».

В меркнущем Тумане возник силуэт.

«Торис!»

«Я побуду с тобой еще немного. Провожу от Порога — вглубь».

«Но я вижу тебя! Ты не умер?»

«Нет. Еще нет. Но война началась, и я остаюсь командующим Особым корпусом. Чем прикажешь мне еще заняться в твое отсутствие? Так что мое время тоже близко, я это чувствую и очень рад: скоро мы с тобой встретимся».

«О, Единый, как я рада! Ой, конечно, не тому, что… — заторопилась она объяснить, — а тому, что мы будем вместе!»

«Я понимаю, глупыш. Но мы пробудем вместе не очень долго: ты отправишься в следующее путешествие под названием Жизнь».

«А ты?»

«И мне предстоит новая жизнь. Но даже Великий наставник не знает точно, когда совпадут наши с тобой инкарнации. К тому же я старше, чем ты, и не всегда жил достойно: убивал, нарушал закон, нажил себе врагов и сам кому-то стал врагом. Это осложняет карму, а значит, я рискую потерять память о предыдущих воплощениях».

«А помнишь, мы прошли ритуал «Двух сердец»? Чтобы в следующей жизни не расставаться или хотя бы помнить что-нибудь друг о друге? Неужели это не поможет?»

«Я уповаю на это. Ведь истинная любовь не умирает со смертью тела, а значит, мы будет искать друг друга, пусть и неосознанно».

«Я буду молить Единого о встрече!»

«Я тоже. Но у меня больше обязательств, чемутебя. Помнишь, я рассказывал, как пообещал своей дочери Кассии, что стану ее мужем? И это же я обещал и Виане. В какой-нибудь из инкарнаций обещанное перед лицом их смерти придется исполнить».

«Как? Жениться сразу на обеих?»

«Можно растянуть на две инкарнации. Но думаю, — он улыбнулся, — что к тому времени у людей появится какая-нибудь замысловатая религия, разрешающая брак сразу с несколькими женщинами».