Коллектив авторов - Никто, кроме тебя

– Где Пабло? – хрипло спросил он и, видя ее замешательство, добавил: – Я – Антонио Ломбардо.

– Сеньор Ломбарде? – удивилась Памела и отступила в сторону. – Проходите.

Антонио прошел в комнату и тяжело опустился на диван. Памела принесла ему халат Пабло и пошла приготовить кофе. Значит, Антонио хотели убить… Неужели брат говорил правду? Только раз в жизни она осмелилась не поверить ему, и вот что получилось…

Памела принесла кофе и, взглянув на бледное усталое лицо Антонио, предложила:

– Вызвать вам доктора? Как ваша рана?

От врача Антонио отказался. После долгой паузы он спросил о своей жене. Памела рассказала ему все, что знала. Снова воцарилось молчание. Чувствуя, что ожидание затягивается, Антонио попросил Памелу позвонить к нему домой – может быть, Пабло с Андресом там.

А они, действительно, были у Ракель, и, в который уже раз уговаривали ее отказаться от своей идеи немедленно идти в полицию. Ведь если сам Антонио, с его влиянием и возможностями, не стал делать этого, то им тем более лучше подождать: вдруг через несколько дней что-нибудь произойдет: позвонит еще раз Роберто Агирреч или выяснится, что жив Антонио – мало ли, все может быть… Каково тогда будет Антонио, если ее арестуют вместе с Максом? Им нужно иметь на руках хоть какое-нибудь доказательство вины Максимилиано, чтобы защитить ее. За ним-то и отправился в Гвадалахару Клаудио.

– Но вы так говорите, будто Антонио действительно может вернуться. Вы что-то знаете, – заволновалась Ракель. – Опять позвонил этот человек? Ради Бога, если вы что-нибудь знаете об Антонио, вы должны сказать мне. Поймите же! – она смотрела на них молящими глазами.

– Нет, мы ничего не знаем. Прошу тебя, не волнуйся, – убеждал ее Андрее. – Все это только предположения.

С большим трудом они уговорили ее подождать до возвращения Клаудио.

Памела набрала номер, трубку поднял Рамон и, как обычно, поинтересовался, кто говорит. Услышав, что это сестра Пабло, он тревожно спросил:

– Что-нибудь случилось, сеньорита?

– Он мне срочно нужен, – сказала Памела. Рамон позвонил Ракель и сказал, что сеньора Пабло просят к телефону.

Сидящий в гостиной Максимилиано быстро спросил:

– Это сестра Пабло? Дай мне трубку.

На лице Рамона появилось выражение твердой решимости.

– Нет, – категорически заявил он.

– Убирайся! Проваливай отсюда! – закричал Максимилиано, вырывая у него из рук трубку.

– Нет, – все также решительно повторил Рамон, не убирая с телефона своей руки. – А если вы снимете трубку, я вырву провод.

По голосу сестры Пабло сразу понял: Памела чем-то взволнована.

– Что случилось? – тревожно спросил он. И вдруг услышал:

– Если там кто-то есть, не подавай вида. Это – Антонио. Я у тебя дома. Немедленно приезжай. Никому ничего не говори. Ты понял? Только Андресу.

У Пабло перехватило дыхание. Стараясь ничем не выдать своих чувств, он сказал, как можно небрежнее:

– Да, конечно, сейчас выезжаю.

– В чем дело? – встрепенулась Ракель.

– Сеньор Клаудио звонил из Гвадалахары. Он просил с ним связаться. Идемте, сеньор Андрее.

– Может, судья не хочет ехать сюда, может, он растерялся? – забеспокоилась Ракель.

– Сеньора, я вам потом позвоню. Идемте, сеньор, – снова повторил он, обращаясь к Андресу.

Когда они вышли, Пабло низко наклонился к Андресу и сказал:

– Это был сеньор Антонио.

– Антонио?

– Да. Он у меня дома. Едем.

Спустившись вниз – должен же он знать, что происходит в доме, – Максимилиано сидел в гостиной. Он проследил с некоторой тревогой, как закрылась дверь за Андресом и Пабло, и увидел осторожно спускавшуюся по лестнице Ракель.

После той сцены с Габриэлем и возвращения из больницы, они, по существу, не разговаривали. Когда им приходилось встречаться, Ракель смотрела на него холодным отчужденным взглядом и отводила глаза. Он физически ощущал острую неприязнь, исходившую от нее, и ее постоянную готовность к взрыву. А теперь, когда и без того все было так напряженно и неясно, лучше не создавать себе лишних проблем. Пора бы ей понять, наконец, как нужно себя вести.

– Ракель, давай забудем все, что было, – предложил он.

– Забудем о том, что ты убил Антонио? И Габриэля тоже?

– Я не убивал Антонио. А Габриэль не осмелился вернуться домой, потому что сказал тебе неправду.

– Да, все говорят неправду, кроме тебя! Мой отец тоже лжет! Но, поскольку он старик, Габриэль нищий, а я сумасшедшая, никто нам не поверит, правда? Поздравляю тебя, ты очень умно все устроил.

– Послушай, я хочу покончить со всем этим, потому что у меня нет… – он хотел сказать, что у него уже нет сил вести эту изнурительную борьбу, но Ракель не дала ему договорить.

– Я тоже хочу покончить! Но по-другому. Я хочу увидеть тебя за решеткой, хочу, чтобы ты гнил в тюрьме, а еще лучше – если бы сдох там. Завтра же я соберу правление, чтобы снять тебя с твоего поста. Я была дура, когда поддалась на уговоры твоей матери. Но с этим покончено, ты уберешься из компании и из этого дома…

– А тебе не приходило в голову, что я тоже могу заявить на тебя в полицию? И могу сказать, что ты никакая не вдова Антонио Ломбарде?

– Да, давай заявим в полицию, я только этого и хочу!

Андрее не мог поверить своим глазам – Антонио, живой и почти здоровый. Почти, потому что когда Андрее обнял его, он болезненно поморщился и отстранил его. Памела уже кое-что рассказала Антонио, то немногое, что она знала. Антонио, например, очень удивился, узнав что Клаудио на его стороне, и даже поехал за судьей в Гвадалахару.

– Я хочу знать, кто вообще на моей стороне? – спросил он.

– Все с тобой, кроме Максимилиано, – ответил несколько удивленный Андрее.

Антонио в упор посмотрел на него.

– А Ракель?

Андрее рассказал ему, что с самого момента его исчезновения Ракель была безутешна, и им стоило немалых трудов уговорить ее не заявлять на Максимилиано в полицию. Она готова сесть в тюрьму, лишь бы Максимилиано был наказан, особенно теперь, когда Мерседес призналась, что Максимилиано и есть Роберто Агирре. Но Антонио, казалось, не удовлетворило это объяснение:

– А почему она позволила, чтобы Макса назначили главным управляющим моей фирмы? Почему они живут в одном доме?

– Антонио, не сомневайся в ней, – успокоил его Андрее.

Как бы предчувствуя, что разговор идет о ней, позвонила Ракель и попросила Памелу позвать к телефону Пабло. Андрее вопросительно посмотрел на Антонио.

– Антонио, надо ей сказать, она так мучается. Антонио покачал головой.

– Ты думаешь, мне самому не хочется ее слышать? Но я хочу видеть ее лицо, когда она узнает, что я жив. Поговори с ней, Пабло, пожалуйста.

Пабло взял трубку.

– Пабло, я очень волнуюсь… – услышал он. – То, что вы с Андресом мне сказали, никак не выходит у меня из головы. Я нервничаю и воображаю Бог знает, что. Поклянитесь, что нет ничего нового об Антонио?