Татьяна Веденская - Игра на раздевание

– Это просто глупо, покидать страну в таком возрасте. У меня здесь все – работа, друзья, квартира, – замотала я головой.

– Ну и что? Ну и что? – горячился Андрей. – И там у тебя будет работа, а друзья быстро появятся. Там красиво, чисто. Там острие науки. Я уверен, что ты будешь очень востребованна, ведь Америка – это одна сплошная компьютерная система.

– Я не хочу начинать все заново. Как ты можешь от меня этого требовать? – возмутилась я. – На что мы там будем жить? Ну, дадут тебе эту карту, мы туда прилетим с чемоданами, а дальше там за каждый чих надо будет платить. Здесь, между прочим, за этот самый каждый чих плачу я. А там?

– Ты забываешь, что я там буду востребован. У меня наверняка будет хорошая зарплата. А здесь я не могу заработать даже на приличный автомобиль, – пожаловался Андрей.

– А до этого? До?

– Мы же с тобой не нищие. Продадим квартиру, денег подкопим. Мы все сможем, я уверен, – радостно заверил меня он.

В этом месте я начала паниковать. Значит, у него все уже решено. Продаем МОЙ дом, копим МОИ деньги, теряем МОЮ работу и МОЕГО Марка – и все ради того, чтобы развивать американский космос?

– Если тебе для счастливой жизни нужен автомобиль – изволь. Давай купим, – предложила я. – Но переезжать на другой конец земли – я не согласна. Я совершенно не готова к таким глобальным переменам. С тебя сняли допуск. Что ж, я очень рада. Я уверена, что и в нашей стране ученый без допуска может найти работу. Например, в какой-нибудь западной компании.

– Значит, ты не согласна? – уточнил Андрей, прищурившись.

– Я просто не представляю, как это сделать, – принялась я оправдываться. – Это невозможно. Ты не понимаешь. И потом, мы же и здесь живем неплохо.

– Это ты живешь неплохо. А я – пустое место, нахлебник. Отсиживаюсь в твоей тени, – зло бросил он и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Я чувствовала себя последней сволочью. То есть на уровне логики я очень стройно и достоверно себе все объяснила: действительно, уехать вот так запросто – разве это не авантюризм? Но на сердце легла какая-то невыразимая тяжесть.

Андрей какое-то время еще пытался со мной говорить. Я переносила эти разговоры на потом, говорила, что сейчас у меня точно нет возможности об этом думать. Просила отложить эту идею на годик-другой. Я наконец купила Андрею «Ниссан».

– Ты решила купить мне погремушку, чтобы я не плакал? – уточнил он, когда я попросила его выбрать тот автомобиль, о котором он мечтал.

– Почему? Я просто хочу, чтобы ты не так уставал от езды в институт, – сказала я, отводя глаза, чтобы не выдать себя. Конечно, я откупалась.

– Это окончательное решение? Значит, ты решила не ехать в Штаты? – уточнил Андрей.

– Я не могу, – в сотый раз ответила я.

– Я просто хотел, чтобы мы были счастливы.

– Мы и так счастливы, – заверила я его, подписывая документы.

Андрей с сомнением покачал головой, но на покупку машины согласился. Мы купили «Ниссан», и он начал ездить на нем на работу. Мне казалось, что Андрей смирился. И даже полюбил сумасшедшую езду по забитым городским улицам. Кто же знал, что именно с этого мы и начали по-настоящему отдаляться друг от друга. Андрей встретил Манечку, а она потом родила ему Анечку.

Я дождалась Марка, он действительно приехал в командировку, и в течение двух недель мы гуляли после работы по Москве, ходили в ресторанчики и говорили о жизни. Но потом он уехал, и я снова осталась одна. Каждый вечер я сталкивалась со злым и несчастным Андреем, и сама все больше и больше раздражалась на него. Он начал грубить, курить на кухне, чаще выпивать. Так что, если быть до конца честной, у него действительно был повод злиться на меня. Он упустил шанс наладить свою жизнь, и упустил из-за меня.

Но это же не значит, что надо разметать по ветру мою жизнь.

Андрей сидел на кухне и звенел ложкой о чашку с чаем. Это Марк, не обращая внимания на наши мрачные лица, сотворил на столе чай и какие-то блинчики.

– Что мы делаем? – спросила я у Андрея.

Он оторвал взгляд от чашки и посмотрел на меня.

– Скажи, ты его любишь? – спросил он, кивнув в сторону Марка.

Я уставилась на Андрея, изображая возмущение.

– При чем тут это? Мы с Марком – старые друзья. А ты что, ревнуешь? Это глупо, мы уже никто друг другу.

– Я не ревную, – устало заметил Андрей. – Я просто хочу знать. Когда-то я был абсолютно уверен, что ты его любишь. Теперь-то ты можешь мне сказать, так это было или нет.

– Я могу ответить на ваш вопрос, Андрей, – неожиданно подал голос Марк. – Вы правы как минимум в одном. Я действительно любил вашу жену. И я действительно уехал из России именно по этой причине.

– Что? – открыла я рот.

– Так что в то время, по крайней мере, ваша ревность была вполне обоснованной. К сожалению, – добавил Марк и вышел из кухни.

Значит, все-таки надо было мне тогда, «в то время», бросать все и бежать за ним. За мужчиной, который предпочел выехать из страны, чтобы только не разбивать чужую семью. Марк, Марк, почему ты молчал? Зачем ты предложил мне все забыть? И что мне делать теперь, как тебя вернуть, если теперь уже я молчу, не в силах вымолвить ни слова?

– Если бы ты сказала, что все так, я бы тебя отпустил, – тихо сказал Андрей, открыв на кухне окно. Не курить он не мог.

– Если бы я сделала это, я бы никогда себе не простила. Я бы чувствовала себя предательницей, – еле слышно пробормотала я.

– А так ты просто стала меня ненавидеть.

– Да.

– Это ужасно, – судорожно выдохнул Андрей.

Я подошла к нему.

– Почему мы такие глупые? – спросила я, чувствуя, что каким-то немыслимым образом вся моя злость уходит.

– Знаете, господа, что я подумал? – неожиданно спросил Марк каким-то странным голосом. – Вместо того чтобы задаваться этими бесконечными риторическими вопросами, нам надо бы ответить на один практический.

– Что ты имеешь в виду? – опешила я.

– Понимаешь, Элен, твой сын не просто так разбил компьютер. Он сделал это по какой-то очень важной причине. И если мы поймем, по какой, то, по крайней мере, будем знать, что происходит у него в голове. А нам бы это совсем не помешало. Раз уж мы никак не можем узнать, где он, то попытаемся понять, почему он сбежал. Не считаешь?

Есть такой старый бородатый анекдот, и даже не анекдот, а притча о том, что такое возраст. Ну, о том, что молодость – это когда всю ночь пьешь, куришь, занимаешься любовью, а наутро ты как новенький. Свежий и отдохнувший, в общем. Я такая была, когда посещала романтические вечеринки в Бауманском общежитии. Зрелость – это когда всю ночь пьешь, куришь, занимаешься любовью, и наутро все, кто видит, прекрасно понимают, чем ты занимался ночью. Такой я была по возвращении с вечеринки своих разудалых шефов в компьютерной фирме. По мне можно было прочесть все.