Кэтрин Мэллори - Летние грозы

Вначале погода казалась более-менее сносной. Однако к тому времени, когда первая яхта обогнула последнюю отметку с подветренной Стороны и начала двигаться по ветру, он усилился настолько, что некоторые из команд прекратили борьбу и направили свои лодки в гавань, махнув рукой на состязания. Другие с трудом поставили паруса по ветру, мечтая, по-видимому, лишь о том, чтобы как-нибудь завершить гонки.

Последний этап состязаний оказался катастрофическим. После того как поставили паруса, многие лодки захлестнуло волнами, а некоторые перевернулись. Николь ринулась на помощь, по пути выкрикивая ободряющие слова растерявшимся подросткам. Собирала их в свою лодку. Крики смешивались с воем ветра и плеском волн. С помощью некоторых из зрителей, находившихся поблизости на своих лодках, всех благополучно доставили в гавань.

Каким-то чудом некоторым командам удалось завершить состязание. Николь, занятая доставкой в гавань вымокших, дрожащих мореплавателей, этого не видела. Лишь в конце дня, переодевшись в сухое, смогла она подойти к доске объявлений и ознакомиться с результатами. И не поверила своим глазам.

Синди и Тодд не только сумели завершить гонки, они победили! Это они добыли победу яхт-клубу «Уотч-пойнт». Благодаря им Кубок Бентона остался на своем месте. Слава Богу, что Джеймс так настаивал на тренировках в плохую погоду.

Вечером в обеденном зале состоялся роскошный банкет с вручением наград. Синди и Тодд так и сияли. В них появилась уверенность в себе, из-за чего они теперь выглядели старше своих лет. Алан и Пол набрали в общей сложности шесть очков. Каждому вручили почетный значок, что вполне удовлетворило честолюбивого отца Алана. Николь осыпали поздравлениями и словами благодарности, однако она их едва слышала.

Она не могла думать ни о чем и ни о ком, кроме Джеймса. Роковой час приближался, и она была счастлива, что пообещала ему себя.

По мере того как проходил вечер, радостное возбуждение начало затухать. Он так и не появился. Конечно, официально он и не обязан присутствовать на церемонии вручения наград, и, тем не менее, Николь не сомневалась в том, что он придет. Она прождала весь вечер до тех пор, пока зал не опустел. Ждала далеко за полночь. Наконец, кроме нее, в клубе никого не осталось.

Джеймс все не появлялся. Внезапно ее пронзила мысль, что он вообще не придет за ней. Да и с какой стати? Он получил от нее то, что хотел. Она сделала свое дело и больше ему не нужна. Она опять оказалась круглой дурой. Снова поверила в его искреннее отношение. Разве можно доверять такому человеку, даже когда он говорит, что любит?

Питер уже выключал в зале свет. Собирался запирать на ночь. Не зная, что думать, Николь вышла из клуба.

Николь еще раз выдвинула по очереди все ящики, чтобы убедиться, что ничего не забыла. Теперь осталось сложить и упаковать вещи из стенного шкафа. Она заглянула в большой багажный чемодан, стоявший на полу. Слава Богу, места достаточно.

Ночь она провела практически без сна, забываясь лишь на короткие моменты. Встала, как только забрезжил рассвет. За эту ночь она решила, что единственный разумный выход — уехать из Мэнниэссета как можно скорее. Оставаться здесь больше совершенно незачем. Занятия окончены, Кубок Бентона завоеван. Нужно еще подготовить итоговый отчет со всеми оценками, но это можно сделать в Нью-Йорке и переслать по почте. Жаль, конечно, что вся работа по разборке яхт и переноске их на зимнее хранение ляжет на Стива, но тут уж ничего не поделаешь. Чем скорее она уедет отсюда, тем скорее, может быть, сумеет справиться с этой немыслимой задачей — забыть Джеймса.

За завтраком она объявила о своем решении Петерсонам. Те страшно расстроились.

— К чему такая спешка, Ники?! — воскликнула Эмили. — Почему бы теперь не отдохнуть здесь как следует?

— Может быть, мы ей уже надоели, — проворчал Фрэнк.

Николь, как могла, постаралась убедить их в том, что это не так, что она будет по ним, страшно скучать, но теперь ей просто необходимо уехать. Они, в свою очередь, попытались уговорить ее остаться, но безрезультатно. В конце концов, они смирились.

— По крайней мере, пообещай, что не исчезнешь, пока я не вернусь с работы, — попросил Фрэнк.

Николь заверила, что дождется его. Да у нее и не было другого выхода: только Фрэнк мог отвезти ее на вокзал в Бостон. Эмили не водила машину.

Фрэнк, все еще расстроенный, вывел машину, бормоча себе под нос:

— Ничего-ничего, мы скоро узнаем, в чем тут причина.

Однако Николь этого уже не слышала. Она закончила упаковывать вещи. Теперь оставалось только решить, что уложить в маленький чемодан, чтобы взять с собой. Багажный чемодан и велосипед придется пока оставить у Петерсонов, до тех пор пока она не найдет квартиру в Нью-Йорке. Они наверняка не будут возражать.

Нью-Йорк… Несмотря на все опасения, ей почти удалось уговорить себя, что она ждет встречи с этим шумным и грязным городом. Какая ирония судьбы…

Николь еще раз оглядела комнату и вспомнила, что не освободила маленький столик у окна. За лето там скопилось множество самых разнообразных мелочей.

За окном стоял великолепный августовский день. При других обстоятельствах она бы наверняка не устояла перед искушением либо выйти в море под парусом, либо обследовать окрестности на велосипеде. Но сейчас она отошла от окна и вернулась к своим чемоданам.

Снизу раздались громкие голоса. Слов Николь расслышать не могла. Ясно было одно: там о чем-то спорили. Может быть, у Эмили какие-то неприятности? Пойти посмотреть?

Прежде чем она успела что-либо предпринять, на лестнице послышались шаги. Слишком быстрые, слишком энергичные для Петерсонов. Незнакомец перепрыгивал через три ступеньки. Николь замерла. Сердце бешено заколотилось.

Дверь распахнулась. На пороге появился Джеймс, в тонких светло-коричневых брюках и голубой спортивной рубашке, плотно облегавшей мускулистый торс.

Комнату как будто пронзило электрическим зарядом. Зачем он приехал?… Николь сейчас не чувствовала себя в состоянии справиться с бурей эмоций, поднявшихся при одном его появлении. Проще было бы так и уехать в тоске и отчаянии. И никогда больше его не видеть.

В следующий момент, при взгляде на эту знакомую фигуру, Николь ощутила боль в сердце и острую радость оттого, что снова видит его. Ну и пусть будет больно. Счастье побыть рядом с ним еще хоть минутку стоит любой боли.

Джеймс окинул взглядом комнату. В один момент понял, что происходит. Глаза его сверкнули яростью. И так же молниеносно ярость исчезла. Он обернулся к ней с выражением холодной решимости на лице.

Николь заранее знала, что не сможет противостоять очередной его словесной атаке. Но он не произнес ни слова. Молча пересек комнату, подошел к ней вплотную, обнял, нашел губами ее губы.