Пегги Морленд - Человек — одинокая звезда

Как прежде трещат деревянные ступеньки, так же слегка покачнулись под рукой перила… Глубоко вздохнув, Рэгги толкнула ведущую на чердак дверь, — после смерти матери у нее не хватало мужества заходить сюда. Серебрится по углам густая паутина в проникающем через три слуховых окошка солнечном свете. Всюду причудливые, призрачные фигуры, прикрытые тканью, — верно, старая мебель хранится здесь уже много лет… Движимая любопытством, она подняла угол одного покрывала и удивленно ахнула: мамин письменный стол! А она-то думала — утерян безвозвратно, ведь Сьюзен, выйдя замуж за Харли, поменяла всю обстановку. Вот он, стол красного дерева, который так любила мама… Проведя рукой по гладкой деревянной поверхности, Рэгги удержала слезы: как это Харли удалось его сохранить?

Нетерпение овладело ею: что еще из прошлого прячется здесь? Она обежала весь чердак, сдергивая чехлы, — воздух наполнился пылью. Стол, восемь стульев и горка вишневого дерева, некогда украшавшие столовую. Старинный буфет — мама всегда так тщательно ухаживала за ним, поставив в комнату для завтраков, когда стала хозяйкой этого дома… Сердце колотится так сильно — пришлось приложить руку к груди, чтобы успокоиться.

Милый, добрый Харли! Он так много сумел спасти от недобрых рук Сьюзен — поверить трудно. Мама всегда бережно хранила свои сокровища: ее свадебный наряд; платье, в котором крестили Рэгги; портреты ее первого мужа, отца Рэгги; альбомы, заполненные фотографиями и всякими памятными знаками первых лет жизни Рэгги!

Не смея надеяться, она осторожно подняла крышку — в нос ударил запах дыма и обгорелой бумаги. От нахлынувших воспоминаний засосало под ложечкой, закружилась голова. Ухватившись рукой за сундук, она опустилась на пол — как в тот страшный день, когда застала Сьюзен у камина в небольшом кабинетике, перед раскрытым сундуком: Сьюзен хладнокровно скармливала жадному пламени воспоминания о жизни Рэгги, а она, Рэгги, с ужасом наблюдала за ней… Услышав ее крик, Харли тотчас же прибежал в кабинет, но было уже поздно. Сьюзен сделала, что хотела, — украла у Рэгги то немногое, что осталось у нее от родителей.

Рэгги убежала, как всегда, когда сталкивалась со свояченицей, в поисках уединения на сеновал, в коровник. Там ее нашел Коуди, плачущую навзрыд, стал уговаривать, утешать, как много раз прежде. В ту ночь они в первый и единственный раз принадлежали друг другу. В его объятиях она нашла горячую любовь, утешение, искреннее понимание, облегчившие ей тяжелую потерю. Вообразила его своим рыцарем в сверкающих доспехах, который спасет ее; умоляла бежать с ней и пожениться… Но Коуди отказал, и горе ее стало еще сильнее. До сих пор болезненны эти воспоминания.

Рэгги встала на колени и заглянула в сундук: может быть, удастся осторожно взять что-нибудь оттуда… Вот клочок ткани, пожелтевший от времени, обгоревший по краям. «Платье, в котором меня крестили!» — поняла она, узнав полотно с ручной вышивкой, и слезы брызнули у нее из глаз. Само платье утрачено, но этот кусочек Харли для нее сберег. Она протянула руку к почерневшей фотографии: края загнулись, но лица матери и отца не тронуты огнем. В свадебном платье, сшитом своими руками, мать, такая лучезарная в день свадьбы, улыбается мужу… Рэгги вспомнила, как вместе с мамой смотрела на эту фотографию. Овдовев и через несколько лет вторично выйдя замуж, мать часто рассказывала дочери об отце, которого та не помнила, показывала снимки. Вздохнув, она отложила карточку и взяла другую.

Между тем Коуди стоял на лестнице и смотрел на Рэгги, сидящую на полу в окружении обгоревших реликвий прошлого. Стоял и смотрел, не решаясь нарушить ее уединение. Но она рыдает, не может же он оставить ее вот так одну! Быстро пройдя по деревянному полу, он опустился возле нее на корточки и обнял за плечи.

— Рэгги, любимая, ну не надо! — успокаивал он.

Она прижалась лицом к его груди.

— О, Коуди! — плакала она. — Как это несправедливо!

— Знаю… — он гладил ее по спине, — знаю…

— За что она меня так ненавидела, чтобы сделать вот это?

— Ревновала, наверное.

— Кого ревновала? К кому?

— Тебя, конечно, — к Харли. Сьюзен вообще не любила что-либо делить, а тут ей приходилось делить с тобой не только Харли, но и весь этот дом.

— Но она была его женой! Это был ее дом. А я всего лишь сводная сестра Харли. Как она могла ревновать ко мне?

Коуди лишь покачал головой: — сколько раз за прошедшие годы говорил он с Харли на эту тему… Бедный Харли попал в трудное положение, вынужденный поддерживать мир между женой и сводной сестрой: ситуация совершенно безнадежная. Он знал, кто виноват, но пытался не принимать ничью сторону, делал все возможное, чтобы сохранить семью. Ссоры между ним и Сьюзен, начавшиеся после бегства Рэгги, нанесли последний удар по их заранее обреченному браку. В конечном счете Харли лишился их всех: сводной сестры, жены и детей. Только когда в его жизнь вошла Мэри Клэр, он стал понемногу оттаивать.

— Кто тут может что-нибудь понять? — бормотал Коуди. — У Сьюзен и без тебя хватало проблем. Ты была для нее лишь мишенью.

Она содрогнулась и высвободилась из его объятий, вытирая глаза.

— Но это же смешно! Видно, если б я не высовывалась, мне бы не пришлось покидать родные места.

— Может быть, может быть…

Коуди подумал о том, как сложились бы их судьбы, останься она здесь…

Какие-то звуки снаружи заставили Рэгги подняться на ноги; она подбежала к слуховому окну и выглянула.

— О Боже! — вскрикнула она, видя, как Харли и Мэри Клэр выходят из машины. — Приехали! — И, повернувшись к Коуди, сказала: — Не могу же я допустить, чтобы они увидели меня такой зареванной! Не отвлечешь ли ты их, пока я побегу приведу себя в порядок?

— Отвлеку, отвлеку, не беспокойся, — безропотно согласился Коуди.

Рэгги — она вполне овладела собой и навела красоту — подавала кофе молодоженам, вернувшимся из свадебного путешествия.

— Ну и как вам Косумел, дорогие?

Мэри Клэр многозначительно вздохнула, устраиваясь за кухонным столом рядом с мужем.

— Райский уголок. Харли два дня расслаблялся — все думал о ранчо. Но потом мы чудесно провели время. Наняли катер, с Лианой и Хэнком, рыбачили в открытом море, загорали, отдыхали. — Она подняла глаза и улыбнулась, когда Рэгги поставила перед ней чашку кофе. — Мы так тебе признательны, что ты все взяла на себя. По детям ужасно соскучилась — жду не дождусь, когда вернутся из школы!

Рэгги скользнула на стул рядом с Коуди и потихоньку под столом переплела свои пальцы с его.

— Это доставило мне только удовольствие.

Харли поднял чашку, как бы приветствуя Коуди.

— И тебе, друг! Мы бы не уехали, если б ты не согласился присматривать за ранчо.