Энн Мэйджер - Я тебя прощаю

Пальцы перестали барабанить по боку машины. Сняв зеркальные очки, мальчишка высунулся из машины так, что чуть не вывалился из окна. Его серые глаза вглядывались в нее, а девушка услышала отдаленное завывание сирен.

О Господи…

Криво усмехающиеся губы беззвучно выговорили: «Привет!» Девушка предостерегающе прижала палец к губам.

Две полицейские машины с воющими сиренами влетели на стоянку. Из машины выскочила дюжина полицейских с ручными передатчиками.

Девушка забилась поглубже в тень, умоляюще глядя на усмехающегося мальчишку. Тучный полицейский вперевалку подошел к «линкольну».

— Давно здесь сидите, парни?

Кривая ухмылка погасла. Мальчишка угрюмо кивнул.

— Видели что-нибудь подозрительное? Мрачное молчание, затем черный хвост на затылке прыгнул.

— Да. — Мальчишка указал на подъездную аллею с противоположной стороны стоянки. — Я видел… девушку с повязкой на голове. Она пошла вон туда.

Полицейский позвал остальных, и они торопливой рысью удалились в указанном направлении. Как только они скрылись, мальчишки хлопнули правыми ладонями.

А потом, опасливо оглядевшись, открыли дверцу и подошли к незнакомке. Нависшие над ней смуглые лица то уходили, то вновь появлялись в фокусе.

Они были так похожи, что могли бы сойти за близнецов. Впрочем, они к этому не стремились. Тот, что выше и тоньше, был коротко подстрижен, носил очки в металлической оправе и был одет в отглаженные джинсы. Сорванец с хвостом и золотой серьгой предпочитал измятую черную одежду. На шее у него зловеще побрякивало ожерелье из акульих зубов.

Когда они склонились над девушкой, то от вида их рук и прерывистого жужжания в ушах у нее так закружилась голова, что она чуть не потеряла сознание.

Она не сразу почувствовала, что руки мальчишек подхватили ее. Послышался испуганный шепот:

— Надо бы помочь ей!

— Но она ранена. Посмотри на эти синяки, на ее глаза…

— А ноги! Надо отвести ее в больницу к дяде Питу…

— Нет! — Она вцепилась в их руки, впиваясь в кожу обломанными ногтями и умоляюще раскрыв огромные глаза.

— Разве ты не видишь, как она испугана? — прозвучал приглушенный детский голос. — Должно быть, за ней кто-то гонится. Надо спасти ее.

— А что скажет папа?

Шум в голове усилился. Наполовину на руках, наполовину волоком мальчишки подвели девушку к машине и устроили для нее ложе, свалив на пол у заднего сиденья подушки и пледы. Развернув еще один плед, они накрыли ее, предупредив, чтобы лежала тихо — тогда они смогут доставить ее домой и прятать у себя в комнате, пока она не поправится.

Девушка лежала, неудержимо дрожа в приступе клаустрофобии, который начался, едва одеяло накрыло ее с головой.

Как в тумане она различала звук торопливых шагов, хлопанье дверец машины, мужские голоса, доносящиеся с передних сидений и возбужденный возглас маленькой девочки:

— Смотрите! Их сняли!

— Подумаешь! Велика важность!

Но внимание девушки, лежащей у заднего сиденья, сразу привлек прекрасный певучий мужской голос:

— Пеппин, охранник сказал, что ты помог им. В звуках этого голоса послышалось что-то такое знакомое. Такое теплое.

Она знала этот голос. Любила его. Где-то и когда-то.

— Да, папа, Пеппин здорово помог им, — подтвердил старший из мальчиков.

— Заткнись. Монти! — оборвал его брат.

— Эй, полегче!

— А кого ищут все эти полицейские, папа?

— Какую-то девушку, которая переборщила с наркотиками и, похоже, попала в аварию. Положение очень серьезное. Без надлежащего ухода и лечения она умрет.

Девушку окатила жаркая волна. Слезы навернулись на глаза.

— Умрет? — хрипло переспросил Пеппин, а ключ зажигания уже поворачивался. Он побледнел и уставился на лежащую возле сиденья беглянку.

Она отчаянно замотала головой, смаргивая слезы. Пеппин судорожно вздохнул.

— А какое лечение ей нужно, дядя Пит?

— Кому?

— Твоей пациентке.

Пеппин забрасывал дядю вопросами, требуя мельчайших подробностей.

Отец Пеппина вновь похвалил сына своим глубоким мелодичным голосом — на этот раз за любознательность.

Этот низкий голос был ошеломляюще знакомым. Ей хотелось слушать его бесконечно, ибо в целом мире, казалось, не осталось ничего, кроме этого голоса, окутывающего ее.

Кто этот человек? Почему ей кажется, будто она знакома с ним?

Она слишком обессилела, чтобы думать. Ее веки вновь отяжелели, затрепетали и приподнялись в попытке прогнать сон.

Вскоре девушка крепко заснула — впервые с того момента, как ее едва не сбил грузовик.

Она спала, зная, что она в безопасности — потому, что обладатель прекрасного голоса рядом с ней.

Голубоватые вспышки озаряли спальню мальчиков.

Шел дождь, как в ту ночь, когда синий фургон опрокинулся и вспыхнул.

Какой фургон? Где? Почему?

Девушка лежала неподвижно, мечтая о Лукасе, прислушиваясь к шуму прибоя и резким раскатам грома. Потоки дождя оставляли мокрые татуировки на окнах спальни.

Он находился совсем рядом, через две комнаты. Несомненно, мирно спал на громадной кровати. Не боялся грозы и пребывал в блаженном неведении насчет посторонней женщины, спящей в стенном шкафу в комнате его сыновей.

С таким же успехом он мог бы находиться на луне.

Девушка беспокойно потянулась. Может, лучше, чтобы она тоже не подозревала о его существовании? Но нет, он нужен ей. Рядом с ним она ощущает себя в безопасности.

Почему ее демоны всегда оживают, стоит ей только закрыть глаза в темноте?

Она ненавидела замкнутое пространство и одиночество и теперь чувствовала себя одинокой, запертой в тесной коробке — несмотря на то, что в дверце шкафа были отверстия, а совсем рядом посапывали милые мальчики, уютно свернувшись под стегаными одеялами, не ведая о грозе и ночных кошмарах. Девушка неудобно скорчилась в своем убежище в огромном шкафу и смотрела, как свет молний пробивается сквозь жалюзи, образуя неправильный синеватый узор, пляшущий по стенам.

Ее силы быстро восстанавливались — в отличие от памяти. Смутные ускользающие образы из прошлого метались по краю ее сознания подобно молнии, краткие вспышки которой были столь ярки, что ослепляли ее, прежде чем растаять в кромешном мраке.

Весь ее мир сосредоточился в холодном модерновом особняке Лукаса Бродерика, возвышающемся над обрывом залива Корпус-Кристи. Но больше, чем высокие белые стены и отполированные мраморные полы особняка, его извилистые коридоры и винтовые лестницы, ее завораживал сам Лукас Бродерик.

Почти с первой минуты, когда она очнулась в этом шкафу, болтовня мальчишек-подростков напомнила ей о нем.

— А что, если папа найдет ее?

За громким возгласом последовало испуганное молчание — очевидно, эта перспектива отнюдь им не улыбалась.