Фиона Уокер - Французский поцелуй

— Я схожу в деревню, — предложил Люсьен, которому не терпелось выбраться из этого сумасшедшего дома.

— Это круто, что вы собрали всех, типа, здесь. — Маркус мило улыбнулся Александре и Паскалю. — Мы, типа, потрясно провели время, дружище. Да ведь, Уилтшер?

— Что? — Уилтшер отвлекся от поедания джема. — А, да. Абсолютно потрясное.

Александра просияла.

— В самом деле?

Оба мальчика согласно закивали, как пластиковые собачки на заднем стекле автомобиля.

— Спасибо вам, мальчики, — сказала Александра, радостно улыбаясь.

— Э… тетя Лек, дружище, — начал говорить Маркус с искренностью в голосе. — Я хотел сказать, типа, попросить тебя кое о чем.

— Ага!

Паскаль все это время прислушивался, и теперь на его лице заиграла понимающая улыбка.

— Все, что попросишь, Маркус, — заявила Александра, надеясь, что он попросит что-нибудь не очень дорогостоящее.

— Ну, типа, видишь ли, мои приятели, то есть парни из школы, им, типа, понравился рейв, то есть вечеринка, так сильно, что я, типа, подумал, не возражаете ли вы, дружище, тем более если, как говорит ма, вы богаты и, типа… э… в следующем году…

Найл стоял в прихожей и прислушивался. Скорее всего, они вряд ли будут говорить о Тэш.

Он вернулся в свою комнату. Из кучи грязной одежды размером с Гималаи он выловил старые черные джинсы. К пуговице на ширинке накрепко прицепилось за спутанные тесемочки облегающее черное платье Лисетт, в котором она была в пятницу вечером.

«Как символично: она всегда ловила меня за ширинку», — подумал он с грустной улыбкой.

Найл вздохнул и размотал узел, стараясь не порвать платье, которое одно, скорее всего, стоило больше, чем все содержимое его гардероба, с аксессуарами и плечиками впридачу.

Он не мог выносить близости Лисетт, но некоторые ее вещи все еще влияли на него, возбуждая острое и болезненное желание. Стройное гладкое тело, тонкие, дрожащие запястья, очки в черепаховой оправе, блестящие чулки, алые губы. Мелочи, но именно эти мелочи и привели к его увлечению Амандой.

И все же, несмотря на то что свое влечение к Лисетт он мог почти физически пощупать руками, как бракованный алмаз, Найл был не в состоянии понять природу своих чувств к Тэш.

Он совершенно пал духом и начал скидывать вещи в две потрепанные сумки. Ему придется ехать обратно автостопом. Когда Лисетт ушла, она оставила ему кучу долгов. Это, кстати, была одна из причин, по которым он согласился сниматься в какой-то безвкусной тупой американской ерунде в Ниме вместо того, чтобы принять участие в стоящей экранизации Джорджа Элиота, предложенной ему Би-Би-Си. Американцы платили тройную цену и все ему прощали. Найл мог разрыдаться прямо на съемочной площадке, заявиться пьяным или уйти раньше без объяснения причины. По крайней мере, он так думал до увольнения. А теперь все его деньги были заморожены кредиторами в Англии. У него больше не было чеков путешественника, его пластиковая карта больше не действовата, он даже занял денег у Салли, чтобы купить книги Тэш.

Найл посмотрел в зеркало. По крайней мере, теперь его никто не узнает.

Перспектива оказаться в Лондоне никогда не казалась более мрачной. Найл просто не сможет жить в одном городе с Тэш. Пожалуй, лучше он поедет в Ирландию навестить мать.

Касс не могла не заметить бумажку, торчащую из спортивной куртки Майкла. Было трудно ее не заметить. Он оставил свою куртку на спинке стула возле ее туалетного столика. И бумажка в конце концов сама выпала из внутреннего кармана куртки. Особенно после того как Касс ее прощупала. На самом деле записка выпала, когда она отчаянно трясла куртку. А заодно выпали и ключи Майкла, зажигалка, трубка с табаком и три мятные конфетки. Еще один подозрительный факт. Она не помнила, когда в последний раз у Майкла возникало желание освежить дыхание.

Спешно засовывая все предметы на место, Касс замешкалась, когда дело дошло до записки.

Из ванной доносились плеск воды и обрывки песни. Касс развернула записку, уверенная, что это окажется какая-нибудь невообразимо скучная заметка о рыбалке или что-нибудь вроде того.

Но это было письмо. Касс замерла и потянулась за очками.

От того, что она прочитала, бедная женщина в изумлении схватилась за грудь и прислонилась к туалетному столику, чтобы не упасть.

Валери! Кому еще он мог писать любовные послания? Выходит, это правда. Когда весь ее мир рушился в пятницу вечером, он с головой ушел в безмерный бюст Валери.

Касс быстро перечитала некоторые предложения.

…самым восхитительным, возбуждающим и чертовски сумасшедшим моментом в моей жизни… моя чертова боеголовка взорвалась в экстазе… моя старушка не понимает меня, черт возьми…

Касс прикусила губу и подавила слезы. Это было так на него не похоже. Муж никогда не рассказывал ей о своих диких желаниях. И она знала, что Майкл сроду не использовал таких слов. Должно быть, он годами скрывал свое истинное лицо.

Она начала читать дальше. Ну и ну!

…не должно снова повториться. Ты должна это понять, что хотя из-за нее моя жизнь порой чертовски несчастна, я буду непоколебимо любить свою жену до конца, до самой могилы. То, что случилось в пятницу, было просто раем по сравнению с моим браком. Но это было и чертовской ошибкой. Кассандра — моя главная женщина, черт возьми, новеки. А ты, моя сладкая, была всего лишь мимолетной мужской слабостью.

С почтением,

Майкл Хэннесси

— Так не похоже на него, — тихонько рыдала Касс, сминая в руках записку. — Он бы не сделал ошибки в слове «навеки», если бы не был расстроен. О, бедный, бедный Майкл. Как он, наверное, одиноко себя чувствовал. Я никогда этого не понимала.

Кассандра посмотрела на свои руки и поняла, что не может положить измятую, испачканную слезами записку обратно в куртку. Она запихала ее в карман платья, она попытается все наладить. Если она проявит себя достаточно любвеобильной, то муж, может быть, забудет о письме.

В ванной Майкл Хэннесси разрабатывал невероятно сложный план действий.

Он поклялся не говорить Касс, что нашел письмо, которое она собиралась отправить Джинджеру Харкорту, мягко отклоняя все его попытки к сближению, хотя и соглашаясь и все же предлагая им как-нибудь вдвоем пообедать в Лондоне: она скажет Майклу, что встречалась с подругой, чтобы еще раз прогуляться по Национальной галерее.