Дороти Уошберн - Свет с небес

Сьюзен пошарила фонариком по скатам крыши, и они с Нейлом приступили к детальному осмотру места происшествия. Почувствовав себя лишней, Эллис вернулась в дом и принялась за мытье посуды.

Она протирала кухонный столик, когда они вернулись. Нейл, кажется, опять замерз, с тревогой подумала Эллис. Почему он не догадался хотя бы накинуть пиджак!

— Ну вот, — сообщил Морфи, — мы выяснили, как это было сделано.

В руках у Сьюзен болтался кусочек бечевки с обрывком воздушного шарика на конце.

— Просто детская шутка, Эллис, — подтвердила она. — Мы с Нейлом установили, что, когда ты заорала, шутник прострелил шарик из винтовки. Поэтому-то лицо бесследно растворилось, как привидение во тьме.

Нейл со Сьюзен посидели еще чуть-чуть, выпили кофе с тортом, а потом Сьюзен предложила Нейлу подбросить его домой на машине.

Оставшись одна, Эллис вновь почувствовала себя одинокой и беспомощной в своем огромном пустом доме. Глупая детская шутка, твердила она, заставляя себя как ни в чем не бывало проверять на ночь запоры на дверях и окнах.

Стоя под душем, она пыталась запретить себе думать о сумасшедших и маньяках — недаром ведь одиноким женщинам не рекомендуется смотреть фильмы ужасов, — а потом долго-долго присыпала тело тальком, стараясь успокоить нервы.

Наконец, сама не веря собственной смелости, она улеглась в постель и поспешно закрыла глаза, как ребенок, который боится темноты… А ведь я действительно боюсь темноты, подумала Эллис. Тридцатилетняя баба, цепенею от ночного мрака, от ночных теней, от темных улиц… Содрогаюсь при мысли о боли, которую может причинить мужчина… как это сделал Стив Брукс много лет назад…

Они со Стивом обручились на старшем курсе колледжа, как раз за две недели до того ужасного случая, навсегда повернувшего вспять ее жизнь. Очнувшись от комы, Эллис сразу же потянулась к Стиву, ища у него понимания и защиты…

А он просто разорвал их помолвку.

— Цель брака— это иметь детей, — объяснил он тогда. — Ты же, Эллис, уже никогда не сможешь стать матерью. Так какой же тогда смысл?

Какой же тогда смысл…

Даже сейчас, лежа в постели, закутавшись в одеяла, при свете лампы, отгоняющей ужасы и тени, которым нет названия, Эллис зажмурилась, заглушая боль, которая до сих пор точила сердце. Прошли годы, она давно поняла, что Стив, наверное, был самой незначительной из ее потерь. Что значила эта мелочь по сравнению с истинным несчастьем — потерей способности к материнству.

Эллис знала, что лишилась самого драгоценного, того, что единственно делает женщину женщиной, что дает цель и смысл жизни и делает желанной для мужчины. Она утратила все это, утратила навсегда. И никогда больше Эллис не посмеет приблизиться к мужчине, не позволит снова оттолкнуть и отвергнуть себя…

Лежа в огромной пустой постели, Эллис вслушивалась в насмешливый шепот, доносившийся откуда-то из-за границ ее слуха… И снова вернулось ощущение чьего-то присутствия. Что-то страшное таилось совсем близко, и оно выжидало. Оно искало.

Искало ее, Эллис.

На следующее утро Нейл Морфи с голым торсом, в одних черных джинсах с застегнутой молнией, но расстегнутой пуговицей, мрачно сидел над своим кофейником. Он проклинал то странное настроение, которое привело его вчера ночью, после того как Сьюзен высадила его из машины, к стойке Торнби. Хозяин привычно налил ему две стопки, но Нейл зачем-то заказал еще две, потом еще… Из дальнейшего в памяти сохранились лишь отрывочные кадры трудного пути вверх по ступенькам и финальное падение на постель.

Черт возьми, никогда еще с ним не случалось ничего подобного! Последний раз он напился до беспамятства как раз после… Он грубо подавил еще не родившееся воспоминание. Есть вещи, о которых он не в силах вспоминать. Их нужно хоронить в самых глубоких тайниках души, если не хочешь сойти с ума…

Он снова выругался, свирепо глядя на кофейник, который, похоже, сегодня вовсе не торопился закипать. Выматерил самого себя и свое ужасное настроение. Послал проклятия спине за то, что болит, и всей своей жизни за то, что такая собачья. А напоследок хорошенько выругался, вспомнив Эллис Гудинг, оттого, что она так сексапильна и так чертовски целомудренна.

Она девственница. Нейл готов был поставить год жизни, что это так. Последняя девственница на земле среди женщин старше восемнадцати лет! Какого черта она перешла ему дорогу?!

Кто-то робко постучал в дверь. Нейл недовольно покосился через плечо. Наверное, это Торнби явился выразить свое неудовольствие по поводу того, что его жилец так страшно матерится с утра пораньше. Торнби жил внизу, под баром.

Стук повторился, на этот раз сильней. Кого это черти принесли?!

— Открыто! — прорычал Нейл. — Входи, Торнби!

…Услышав тихий вздох за спиной, Нейл понял, что это не Торнби. О черт, ведь он без рубашки, и Эллис теперь увидит еще кое-что… Он знал, что это Эллис. Черт его знает, откуда, просто знал, и все. А ведь как раз ей-то уж совершенно нечего делать здесь в воскресное утро.

Он медленно повернулся, готовясь прочесть испуг и отвращение на ее лице. Рубцы от ожогов выглядят чертовски непривлекательно! Он увидел ее потрясенной и испуганной. А еще увидел слезы — слезы, блестевшие на темных стрелах ресниц, окружающих дымчато-зеленые глаза.

— О Нейл, — прошептала Эллис. — Нейл…

— Я только надену рубашку.

Он отправился в спальню, стараясь по возможности не поворачиваться к гостье спиной. Вот его хороню развитая мускулистая грудь была совсем не плоха, тем более что она как раз и не пострадала… Тогда он вышел из машины и пошел в дом за сумкой… Он успел подавить и это почти уже родившееся воспоминание.

— Не беспокойтесь, — попросила Эллис. — Вам вовсе не нужно одеваться. Я ведь знала это и раньше и… — Она моргнула, слеза скатилась по щеке. — Простите мою бесцеремонность, но мне… мне нужна ваша помощь.

Она отвернулась, зябко обхватив себя руками, и Нейл понял, чего ей стоило прийти сюда и попросить помощи. Эллис Гудинг слишком горда и независима, чтобы показать свой страх и тем более слабость.

Поборов мгновенное желание броситься к ней, обнять и успокоить, Нейл вошел в спальню, взял свитер, висевший в изножье постели, оделся и вернулся к Эллис.

— Что случилось?

Не поворачивая головы, она продолжала пристально смотреть в незанавешенное окно на глухую кирпичную стену напротив.

— Утром я вышла забрать газеты из ящика и нашла на крыльце… обезглавленного кролика.

Внутри у него все оборвалось.

— На вашем крыльце?

— На моем крыльце. И поэтому… как бы это ни выглядело со стороны… я подумала, что если… если вас все еще интересует моя комната… В общем, я буду вам ужасно признательна, если вы согласитесь разделить мое одиночество.