Дороти Уошберн - Свет с небес

Значит, закончилась его короткая передышка среди страданий.

— Я должен отлучиться по делу, — объявил Нейл.

Эллис тут же посмотрела в окно, в зимние сумерки. За несколько дней она уже успела привыкнуть к присутствию Нейла, к ощущению уюта и защищенности. Ее жилец настоял на том, чтобы расходы на питание были включены в его счёт, однако в понедельник сам съездил в город за провизией. Каждый вечер он помогал Эллис готовить ужин и мыть посуду, а потом поздними зимними вечерами сидел в гостиной в своей любимой качалке и читал.

Но в этот вечер, как раз после ужина, раздался телефонный звонок, и теперь Нейл собирался уходить.

Эллис почувствовала, как внутри у нее все сжалось, сердце тревожно заколотилось. Сегодня вечером она будет одна. Одна перед лицом сводящих с ума видений, всплывающих из глубин подсознания, окруженная страшными лицами, которые не могла вспомнить, и едва различимыми тревожными звуками. Она знала только одно — все эти вспышки, проблески, обрывки каких-то кошмарных воспоминаний ужасно пугают ее. Последние несколько дней Эллис постоянно занимала себя различными делами, пытаясь подавить в себе что-то, рвущееся на волю из глубин подсознания.

И вот теперь Нейл должен уйти. Может быть, удастся уговорить Сьюзен посидеть с ней, пока он не вернется… Или самой пойти к Сьюзен. А может, строго одернула себя Эллис, ты просто посидишь дома, как ты всегда делала столько лет подряд? Что вообще с тобой происходит?

— Хотите поехать со мной? — предложил Нейл.

— А? — Эллис подняла голову от груды тарелок, которую несла к раковине. — Простите, что вы сказали?

— Хотите поехать со мной? Вечер ясный, месяц поднимается. Мы чудно прокатимся до участка В.

…Участок В — это же ранчо кузена Сэма! Сейчас для Эллис это было самым главным в словах Нейла.

— Нет, только не это! Неужели опять что-то с его скотом?!

— Боюсь, что да. Ну так что, поехали?

— Поехали? — Только теперь до нее дошло, о чем он говорит. В машине наедине c ним. С мужчиной. Руки ее так затряслись, что пришлось поспешно поставить тарелки на стол. — Я… я не могу… Спасибо.

— Но почему? — От глаз Нейла не ускользнула ни дрожь ее рук, ни внезапная бледность, разлившаяся по щекам.

— Я… я просто не могу.

…Уйти, немедленно повернуться и уйти, пронеслось в голове Нейла. Его охватило отчаяние… Мне не нужно больше проблем, кричала его душа, в жизни моей более чем достаточно мучительных проблем, порой мне кажется, что я несу свинцовую тяжесть на своих плечах…

Впрочем, Нейл немедленно устыдился столь эгоистической мысли.

— Эллис, — терпеливо спросил он, — это из-за меня? Или все дело в машине?

— Делайте свое дело, Нейл, и не беспокойтесь обо мне. Со мной все будет в порядке.

— Я не хочу оставлять вас одну.

Эллис повернула к нему лицо, пытаясь улыбнуться.

— А я позвоню Сьюзен. Наверное, у нее выходной сегодня, так что не волнуйтесь за меня.

— Сьюзен сегодня дежурит. Это она звонила сейчас. — Нахмурившись, Нейл подошел к ней вплотную. — Эллис, объясните мне.

И тут ее прорвало. Никто, ни один человек в округе Гудинг не знал о том, что случилось с ней тогда, десять лет назад, потому что отец строго хранил тайну. Он не хотел, чтобы его дочь страдала от любопытных взглядов и бесконечных сплетен, чтобы ее ранили грубые или просто бестактные расспросы. И ее всегда устраивало это, так почему же теперь вдруг, ни с того ни с сего она готова раскрыть самую мучительную тайну своей жизни этому почти незнакомому мужчине?

— Когда… когда я училась на последнем курсе колледжа… я стала жертвой преступления. Я ничего не помню об этом… много недель я находилась в коме, а потом мне потребовалось длительное восстановление сил.

— Господи! — выдохнул Нейл.

Эллис закрыла глаза, чтобы не видеть его жалости. Она нетерпеливо передернула плечами, как будто речь шла о пустяках, не стоящих особого внимания.

— Я до сих пор не знаю, что это было, никого не обвинили в происшедшем… но с тех самых пор меня преследуют глупые страхи, от которых я не могу избавиться. — Она снова передернула плечами. — Я не могу находиться в машине наедине с мужчиной. Просто… просто не могу.

Она ожидала, что он скажет: «Ну что ж, тогда понятно», или что-то еще в этом роде, а потом уйдет. Но неожиданно услышала неподдельную нежность в его грубом, надтреснутом голосе:

— Все правильно, Эллис, — сказал Нейл. — Все правильно. Я понял. Я попрошу кого-нибудь приглядеть за домом.

Она испуганно округлила глаза.

— О нет! Нет, Нейл, право… все узнают об этом и станут говорить, что я окончательно выжила из ума. Не беспокойтесь, со мной все будет в порядке, поверьте! Ведь это всего на каких-нибудь два часа, верно? Да и вообще, давно уже ничего не случалось, после… после того кролика.

Эллис, Эллис, почему ты всеми силами пытаешься отказаться от того, что тебе нужнее всего сейчас — от защиты и безопасности? О Боже, неужели ты и в самом деле сошла с ума?

Поколебавшись, Нейл в конце концов все же согласился с ней.

— Хорошо. Я постараюсь вернуться как можно скорее.

…Но уже около двери он неожиданно обернулся и шагнул назад. Он не остановился на безопасном расстоянии. Нет, он подошел совсем близко и бережно взял Эллис за плечи, отстраняя от кухонного стола.

— Я не хочу, чтобы у тебя снова разыгралась клаустрофобия из-за того, что я прижал тебя в угол, — грубовато ответил он на удивленный, но почему-то невероятно доверчивый взгляд зеленых глаз.

Он не знал, почему эта женщина должна доверять ему. Он не знал, почему не сумел уйти, не коснувшись ее. Не поцеловав ее. Но сейчас уже поздно удивляться…

Когда обжигающий взгляд Нейла оторвался от ее глаз и остановился на губах, мучительная надежда сжала горло Эллис. Последний раз она испытывала подобное в шестнадцать лет, когда Нат Вильямс, лучший полузащитник школы, пригласил ее в кино. Прощаясь с ним на крыльце своего дома, Эллис чувствовала себя точно так же, как сейчас, — отчаянно надеясь на первый поцелуй. Который, кстати, ужасно разочаровал ее тогда. Но сейчас у нее почему-то родилась уверенность, что Нейл Морфи никогда не разочарует ее…

Он слегка наклонил голову и заколебался. Он был совсем не уверен, что должен сделать это. Совершенно не уверен…

То же самое испытывала и Эллис, но она бы не отказалась. Вполне возможно, что ей никогда больше не удастся почувствовать прикосновение мужских губ, а она безумно хотела узнать их вкус. И тогда Эллис подняла лицо. Совсем чуть-чуть.

Тихий хриплый шепот сорвался с губ Нейла, и Эллис почувствовала, как внутри у нее все напряглось… Так сладко. Долгие годы не испытывала она ничего подобного.

— Я не должен делать этого, — пробормотал Нейл, и его горячие жадные губы коснулись ее рта.