Дороти Уошберн - Свет с небес

Ухватившись за возможность хоть немного отвлечься, Эллис немедленно позвонила мистеру Смиту и, сославшись на неожиданно скрутившую ее боль в желудке, предупредила, что не сможет сегодня выйти на работу. Старый джентльмен искренне посочувствовал ей и заверил, что все равно не собирался приходить.

— Сегодняшний прогноз опять обещает нам снегопад, мисс Эллис, — посетовал старик. — Можете себе представить? Последний раз столько снега в начале зимы выпадало лет пятьдесят назад. Сегодня лучше посидеть дома и держаться подальше от проезжих дорог.

— Именно так я и собираюсь поступить, мистер Смит.

Эллис сняла серые шерстяные брюки и шелковую блузку, переоделась в джинсы и синюю фланелевую ковбойку, а потом отправилась в гостиную. Надо наконец украсить елку. Ей стоило большого труда сдержаться и не посмотреть в окошко: что-то там поделывают Нейл с шерифом. Раз они ведут себя так бесцеремонно, ей нет до них никакого дела!

Когда Эллис впервые увидела пентаграмму, что-то замерло в глубине ее существа. Вскоре страх был быстро вытеснен гневом, но теперь она снова испугалась.

Что же это, думала женщина, опускаясь на колени перед мерцающей разноцветными огоньками елкой. Почему большинство людей на свете живут себе спокойной, приятной и относительно скудной событиями жизнью? Да, но ведь и она последние годы жила именно так — тихо и бесцветно… Так что нечего упиваться жалостью к себе.

Со вздохом она выпрямилась и начала открывать коробки с украшениями. Здесь лежали игрушки-реликвии, ровесники первых Гудингов. А некоторые были куплены накануне прошлого Рождества. Каждый год, продолжая семейную традицию, Эллис покупала новые украшения. Прошлогодний позолоченный ангелочек навеет воспоминания обо всех прошедших Рождествах и, вполне возможно, станет частью грядущих праздников…

Одним из самых первых на свет из коробки появился фарфоровый ангел, одетый в бело-золотой хитон, сшитый ее бабушкой. Бережно держа его в руках, Эллис повернулась к елке… и увидела Нейла, стоявшего в дверях.

— Его сделала еще моя бабушка, — задумчиво произнесла она, показывая ему игрушку. — Тогда ей было всего десять лет. Я до сих пор поражаюсь, глядя на эти крошечные стежки, У меня ни за что не хватило бы терпения!

Нейл нехотя вошел в гостиную, его взгляд скользнул с ангела на лицо Эллис и обратно.

— Красивый, — коротко ответил он. — А разве ты не собираешься на работу?

— Решила пофилонить, сославшись на недомогание. Впервые за последние три года. Имею право, как ты думаешь? — Она повернулась к елке, подыскивая подходящую ветку для игрушки.

— Не хочу, чтобы ты оставалась дома одна.

Женщина небрежно дернула плечом, давая понять, что его опасения совершенно напрасны… Если бы она и впрямь была в этом уверена!

— Все будет отлично! Никто не потревожит меня среди бела дня.

Морфи вздохнул и подошел ближе.

— Белый день за дверью этого дома, а не внутри. Если кто-то войдет сюда, то никто не узнает, что ты в опасности.

— Думаю, ты и сам не веришь в то, что говоришь. Мы имеем дело с глупыми ребяческими выходками.

— Пока. — Он сделал еще один шаг. — Послушай, я отослал фотографию кинжала моему другу на Восточном побережье. Он профессор колледжа и известный знаток оружия. Сегодня я жду от него звонка, поэтому должен вернуться в контору. А если он не звонил, то позвоню ему сам.

Все еще держа в руках игрушку, Эллис медленно повернулась к нему.

— Ты послал ему фото? — повторила она, прерывисто дыша. — Я думала… думала…

— …Что я забыл о нем, — резко закончил за нее Нейл. — Нет, Эллис, разве я мог? Ведь эта фотография так расстроила тебя.

Эллис опустила глаза и только сейчас заметила, что пальцы ее нервно теребят белый атлас ангельского хитончика.

— Ты думаешь, что это как-то связано со всеми остальными гадостями?

— Все возможно. Не знаю. Ясно одно — эта фотография беспокоит тебя и я не успокоюсь, пока не выясню почему.

Если напрячься и хорошенько подумать, то, возможно, она и вспомнила бы, относился ли кто-нибудь когда-нибудь так серьезно к ее чувствам… Давал ли ей кто-то понять, что ее переживания хоть что-то значат для него… Заботился ли кто-нибудь о ней? Она почувствовала, как горло ее болезненно сжалось. Разве не странно, что почти незнакомый человек нянчится с ней как с ребенком?

— Эллис, а почему бы тебе не поехать вместе со мной? А когда мы вернемся, я помогу тебе украсить елку.

…Помогу украсить елку… Да ведь это совершенно добьет его, подумала Эллис, поднимая голову. За эту неделю она узнала многое о Морфи, но только сейчас поняла, насколько он благороден. Он готов забыть о своей боли ради нее, ради ее безопасности. Да, возможно, он и есть Князь, но черт возьми, если он имеет хоть какое-то отношение к преисподней!

Нейл Морфи сражался и едва не погиб, пытаясь изменить этот мир и защитить его жителей. Сражался и едва не погиб, но остался несломленным. Он сохранил свою шпагу и обнажил ее вновь, на этот раз, чтобы защитить ее, Эллис.

И вот сейчас он стоит перед ней, переминаясь с ноги на ногу, этими беспокойными движениями выдавая непрекращающуюся боль, и ждет, ждет, чтобы она позволила ему оберегать себя.

Он — герой, поняла вдруг Эллис, тяжело сглотнув ком в горле. Настоящий, живой герой. Из тех, которых мы обычно не замечаем, потому что свой тяжелый, зачастую непосильный крест они несут молча и незаметно для окружающих. Она снова сглотнула.

— Ты можешь позвонить отсюда. Я не против.

— Мне нужно звонить в несколько мест.

Эллис снова передернула плечами.

— Как тебе угодно.

Неожиданно он протянул ей руку. Эллис колебалась лишь мгновение. Осторожно положив ангела обратно в коробку, она шагнула вперед и взяла протянутую руку. Черная кожа куртки скрипнула, когда Нейл обнял ее и прижал к своей широкой надежной груди.

— Поедем, Эл, — тихо попросил он. — Ненадолго, клянусь.

Я бы могла стоять так целую вечность, думала она, наслаждаясь его близостью. Она чувствовала щекой морозный холод куртки, вдыхала свежий аромат зимнего дня, который Морфи принес с собой с улицы. И сквозь эту зимнюю свежесть пробивался запах Нейла — мыла и мужчины, — пьянящий и насыщающий.

— Поедем со мной, Эл.

В ответ раздался покорный вздох.

— Хорошо.

Он помедлил еще немного, как если бы ему тоже нелегко было разжать объятия, а потом отпустил Эллис.

— Просто накинь кофту, — сказал он. — В машине тепло.

Она подняла глаза.

— А ты уверен, что я смогу сесть с тобой в машину?

Он улыбнулся ей своей кривой измученной улыбкой, поразившей Эллис неожиданной теплотой.

— Конечно. Мы же уже ездили с тобой вчера, правда?

Эллис зажмурилась, припомнив ту поездку. Наверняка она стоила ей не меньше пяти лет жизни, ведь человеческое сердце не рассчитано на то, чтобы биться с частотой двести ударов в минуту. Пальцы побаливают до сих пор — так сильно стискивала она ручку дверцы. Если честно, она вовсе не хотела пройти через это еще раз.