Эстер Браун - Маленькая леди и принц

Я задержалась в церкви, когда гости направились в столовую к накрытым столам. Мне же, после того как мы с миссис Ллойд полдня провозились с сыром, была противна малейшая мысль о чеддере. Обнявшись со своим пальто, я задумалась о том, почему мне… немного грустно.

Конкретной причины не находилось. Моя печаль была естественным состоянием, которое переживаешь в конце очередного жизненного периода. Страница перевернута, все изменилось, и назад уже никогда не вернешься. Мне следовало шагать вперед, но я еще толком не знала, в каком направлении двигаться.

– Где ты все время прячешься? – спросил знакомый голос.

На соседний стул опустился до боли знакомый человек, мне на плечо легла его давным-давно знакомая рука.

От уюта, который всегда приносил с собой Нельсон, у меня потеплело на сердце.

– В чем дело? –спросил он, взглянув на мое задумчивое лицо.

– Не знаю. Ни в чем.

– Перестань,– добродушно проворчал Нельсон. –Не пытайся меня дурачить. Ты какая-то странная вот уже несколько месяцев. Давай поговорим. Я ничему не удивлюсь.

Я взглянула на него. Он улыбнулся и приподнял брови.

– Со мной, Мелисса, ты можешь поделиться любой проблемой.

Я откинулась на спинку стула.

– У меня возникает чувство, что я уже не знаю, кто я такая. Я становлюсь то одной, то другой – в зависимости от того, какой меня хотят видеть. Самой собой я могу быть с единственным человеком… – Я собралась с духом. – Мне тебя не хватает. Теперь я оправилась от всего на свете, но мне по-прежнему кажется, что я люблю тебя. А ты смотришь на меня как на сестру…

– Нет,– ответил Нельсон. Я снова взглянула на него.

– Да.

– Я вел себя именно так лишь потому, что ты смотрела на меня как на брата. Ты все время повторяла Роджеру: если бы у меня был такой брат, как Нельсон, я бы еще в детстве разузнала у него, по каким законам работает мужская логика. Твердила Габи, что живешь будто с подругой, которая умеет играть в регби. Скажи я, что у меня к тебе отнюдь не братские чувства, ты бы испугалась. И все закончилось бы полной трагедией.

– Нет, не испугалась бы,– возразила я. – Впрочем, раньше, может быть… Но теперь…

– Самое главное,– сказал Нельсон, беря меня за руки,– что ты вполне счастлива быть самой собой. И мне ты нравишься именно такая, как есть. Но научить тебя не играть чужие роли не в моих силах.

– Как я могу не играть чужие роли, если на притворстве основана вся моя жизнь? – прохныкала я.

Нельсон закатил глаза.

– Когда же ты наконец поймешь, что вовсе не притворяешься? Что уверенная, сексуальная, решительная и независимая женщина – это и есть ты? Все пойдет по-новому, едва ты научишься восхищаться собой так же, как восхищаемся мы. – Он пожал мои руки. – Я в этом списке первым номером. Потому что всегда был твоим большим поклонником.

– Правда? – спросила я, чувствуя, как мое сердце взволнованно подпрыгивает.

– Правда. Можно, я скажу тебе одну вещь? Надеюсь, после этого ты согласишься вернуться ко мне…

– Какую вещь?

Лицо Нельсона изменилось. Когда он снова заговорил, его голос зазвучал куда серьезнее:

– Мелисса, я…

Он стал медленно наклоняться ко мне, прикрывая глаза, как бывает всегда перед поцелуем. Я, позабыв обо всем на свете, тоже потянулась к нему.

Клянусь, минута обещала унести нас в сказку, но тут вцерковь влетели мои родители – папа с Берти в кенгурушке и следом за ними мама. В руках у обоих было по бокалу с остатками шампанского, мама размахивала какой-то бумагой.

– Мартин! – прокричала она. – Еще раз попробуешь от меня сбежать – и не сможешь бегать целый год, уж я об этом позабочусь!

– Я просто хотел найти спокойное местечко, женщина! – прорычал отец. – Дом кишит журналистами и чертовыми родственничками. Итак. Говори же! Чего ты забегала будто ошпаренная! О! Привет, Мелисса! Нельсон! – воскликнул он так, будто увидел нас сегодня впервые. – Мы вам, случайно, не помешали?

– Нет-нет,– вежливо ответил Нельсон. – Пожалуйста, разговаривайте.

Ей-богу, я так разозлилась на родителей, что была готова прикончить их тем самым мечом, которым якобы казнили Анну Болейн.

– Это погубит нас, Мартин! Она требует тысячи и тысячи… – начала было мама, но тут дверь снова распахнулась и влетели Уильям с Эмери.

– Папа, Уильям же собрался кое-что тебе сказать! – воскликнула Эмери. – А ты взял и ушел! Разве так делают?

– Эмери, мы переживаем кошмарный семейный кризис,– заявил отец. – Так ведь, Белинда?

– Так,– кивнула мама.

– Опять? – спросила Эмери. – Что стряслось на этот раз?

– Действительно,– вступила в разговор я. – Что на этот раз?

Мы все уставились на маму.

– Что? – завопил папа.

– Все она, эта гадкая коварная няня, которую вы так мечтали снова нанять! Она собирается подать на нас в суд за увольнение без уважительной причины! На нас всех! – прокричала мама. – Если мы не выполним ее требования, у нее есть фотографии, на которых я только-только после пластической операции носа!

– После которой? Да какая разница! Плевать, что у нее есть какие-то там фотографии. – Папа фыркнул. – Дешевые запугивания глупой старухи!

– После моей первой операции, Мартин! – Мама многозначительно уставилась на него. – Помнишь? Мы ездили в клинику вместе. Если уж она раздобыла мои фотографии, наверняка ухитрилась запастись и твоими. Тебе как раз сделали…

– Чертова старая карга! – проревел папаша, багровея и вручая Берти первому попавшемуся.

Первым попавшимся оказался Нельсон. Он немного растерялся, но крепко прижал к себе малыша. Тот, судя по всему, был не против.

– Что ему как раз сделали? – спросила я.

– Гм… небольшую косметическую операцию по коррекции… гм… Папа сам тебе потом расскажет,– пробормотала мама, устремляясь прочь из церкви вслед за отцом.

Я всем сердцем понадеялась, что папа ничего не станет мне рассказывать.

– Да не волнуйтесь вы так – Уильям ведь юрист! – крикнула им вдогонку Эмери.

Уильям подтолкнул ее в бок, чтобы она замолчала.

– Лично я спокойна,– сказала я. – Леони еще не уехала. Она умеет разговаривать с шантажистами в крайне убедительном тоне.

– А я не хочу ввязываться в это дело,– отрывисто проговорил Уильям, вскидывая руки.

Мы вчетвером посмотрели на родителей – они торопливо пересекали лужайку, споря и отчаянно жестикулируя.

– Иногда мне кажется, они до сих пор вместе только благодаря тому, что кто-то все время грозится подать на нас в суд,– пробормотала Эмери. – Как странно. Впрочем… – добавила она, рассеянно глядя в пустоту.

– Эмери,– позвал Нельсон, кивая на малыша. – Хочешь получить назад своего паренька?

– Не особенно. Пусть лучше крестная мама поближе с ним познакомится. – Эмери взяла Уильяма за руку. – Дорогой, наконец-то крестины позади. Мы с Берти вполне хорошо себя чувствуем. Когда нам можно будет вернуться домой? – Она прильнула к нему. – Как будет здорово! Заживем все вместе в Чикаго, будем ездить по магазинам, встречаться с друзьями…