Карли Филлипс - Холостяк

Роману потребовалось собрать всю волю в кулак, чтобы оторваться от нее, но он это сделал и поднял голову.

— Ну как, годится это в качестве доказательства? — спросил он, все еще тяжело дыша.

Шарлотта глубоко вдохнула и оттолкнулась от него.

— Ладно, Роман, больше никаких игр.

Роман меньше всего хотел бы играть чувствами Шарлотты, но каждый раз, когда он оказывался рядом с ней, его собственные чувства вырывались из-под контроля и заставляли его совершать такие поступки, которые противоречили здравому смыслу.

— Что ты от меня хочешь?

Она потирала ладонями голые руки, как будто могла согреть и успокоить себя.

Роман застонал.

— Что я от тебя хочу и что могу взять — это две разные вещи. — Наконец-то они подошли к сути дела. — Я не останусь в городе, — сказал он уже мягче, понизив голос. Он понимал, что говорит ту самую правду, которая оттолкнет от него Шарлотту, и продолжал говорить, как бы больно ему ни было ее отталкивать.

— Я знаю. — Шарлотта закусила нижнюю губу. — Хотела бы я, чтобы мой отец был так же честен с моей матерью.

Ее слова застали Романа врасплох. Он знал только то, что знали все в городе, — что Рассел Бронсон отбыл из города, бросив жену и маленькую дочь. Время от времени он возвращался, на какое-то время оставался дома, но потом снова исчезал. Роман знал, что обе женщины страдали от того, что он их бросил. Он сам никогда не хотел и не собирался делать ничего подобного.

Он протянул руку и коснулся щеки Шарлотты.

— Это не то же самое.

— Разница только в том, что я бы заранее знала, что ты приехал ненадолго и не стоит рассчитывать на долговременные отношения. А в остальном все то же самое.

Ее голос, немного охрипший от переполнявших ее чувств, тронул Романа до глубины души. Давно никто и ничто не трогало его так глубоко. Наверное, такого не было с тех пор, как умер его отец, — тогда на него сильно подействовало горе матери, и он инстинктивно противился наплыву чувств.

К сожалению, эмоциональная струна в его душе, как только ее задели, вызвала резонанс. Шарлотта сказала правду. Роману не нравилось, что он попал в одну компанию с тем, кого весь город считал непутевым папашей и плохим мужем, человеком, который больно ранил Шарлотту.

— Я бы никогда не отказался от своих обязательств так, как он.

Но, еще не договорив, Роман вдруг понял, что, в сущности, он именно это и собирается сделать. Жениться, сделать жене ребенка и уехать. Это именно то, что когда-то отец Шарлотты сделал по отношению к ее матери. Просто Роман до этого момента был так поглощен мыслями о предстоящей перемене в его жизни, что не задумался, как могут его действия повлиять на женщину, которая станет его женой.

Он покачал головой, чувствуя отвращение к самому себе. Даже если его мотивы не эгоистичны и он действует для блага матери, а не своего собственного, все равно своими поступками он причинит кому-то боль. Он мысленно выругался. Если посмотреть глазами Шарлотты, его затея отвратительна.

Но обязанности по отношению к семье и потребности матери никуда не делись. Теперь Роман понимал, насколько эгоистичен его план. Ему оставалось только надеяться, что другая женщина, которая не боится быть брошенной, которая понимает, как все будет происходить, и которая хочет иметь ребенка, но не стремится непременно иметь типичную семью, увидит тот же самый его план другими глазами. Шарлотта бы не поняла и не приняла его условия. Но, может быть, другая женщина поймет и примет. Однако если он не выкинет из головы Шарлотту как можно быстрее, то существует опасность, что он не выполнит обещание, данное братьям.

— Я знаю, что ты не задержишься в городе, — сказала Шарлотта. — Я это знала, когда… когда обратилась к тебе с предложением. Но я хотела избавиться от мыслей о тебе, и долговременные отношения тут ни при чем. Мне не нужны от тебя какие-то обязательства, и я их не просила.

— Но в конце концов ты бы на меня обиделась. Ты не согласна на меньшее, а я не могу дать больше. Я не такой мужчина, какой тебе нужен. Тебе нужен парень, который будет при тебе всегда. — Роман покачал головой. — Нельзя нам связываться друг с другом. Это было бы глупо. И больно. Больно будет обоим. Как бы нам ни хотелось, чтобы все было не так.

Шарлотта наклонила голову, и ее щека оказалась лежащей на ладони Романа.

— Я знаю, ты бы этого не сделал. Я имею в виду — не отступил бы от своих обязательств. Вы, Чандлеры, для этого слишком порядочные.

«Если бы только ты знала», — подумал Роман. Шарлотта не должна узнать о том, как они подбрасывали монету, обо всей этой чертовой затее.

— Мы — самые добропорядочные горожане, — сказал он сдержанно.

— Вот почему ты стоишь здесь и объясняешь, из-за чего ты меня оттолкнул. В свое время я для тебя такого не сделала, — тихо сказала она. — Роман, ты удивительный человек. Я даже не представляла, что ты такой.

— Эй, не делай ошибку, не изображай меня хорошим парнем!

Шарлотта запрокинула голову и сквозь густые ресницы посмотрела на Романа.

— Ну, ангелом я бы тебя не назвала, но ты обо мне заботишься. И я это ценю, хотя мне не нравится то, что я услышала.

Она улыбнулась, но улыбка получилась грустной.

— Не могу сказать, что мне это самому нравится, — признался Роман.

Ему не нравилось ничего из того, что он сказал. Несмотря на собственные предостережения и возражения, ему отчаянно хотелось в последний раз поцеловать эти губы. В качестве последнего «прощай».

Наверное, Шарлотта прочитала его мысли, потому что она приподнялась на цыпочки, и в то же самое мгновение Роман опустил голову и прижался губами к ее губам. Но простого поцелуя было недостаточно, чтобы утолить его жажду, он обхватил ее голову ладонями, чтобы сделать поцелуй глубже.

Этот поцелуй должен был стать прощальным — крепким и таким страстным, чтобы воспоминаний о нем хватило на всю оставшуюся жизнь. Роман провел руками по телу Шарлотты, обнял ее за талию и стал собирать в складки тонкую ткань платья, подтягивая его вверх дюйм за дюймом. Наконец он почувствовал голую кожу ее живота. Он смял пальцами теплую плоть, Шарлотта тихонько вздохнула, и его сердце забилось сильнее.

И вдруг Романа осенило, он в одно мгновение понял, что не сможет с ней распрощаться. Так же, как не сможет выбрать другую женщину, сделать ее женой и матерью его детей. Но додумать эту мысль до конца он не успел — раздался громкий стук в дверь.

И Шарлотта, и Роман вздрогнули. Шарлотта отпрянула от него. Стук не прекращался.

Роман застонал от досады.

— Надеюсь, ты не ждешь гостей!

— Не жду. — Шарлотта отвела взгляд, не в силах смотреть в глаза Роману. — Я и тебя не ждала, нет никого, кто бы мог прийти в такой час без звонка.