Елена Холодная - Tomorrow

— Внутричерепное будет нарастать, потом скорее всего появится аневризма и в итоге инсульт и скорее всего быстрая смерть. Это возможно даже при коме — хотя в этом состоянии все будет происходить как в замедленной съемке.

— Значит вариантов нет, — я порылась в сумке, доставая оттуда влажные салфетки, и утерла слезы. — Сколько у меня есть времени, чтобы подумать?

— Несколько часов, — честно признался хирург. — Дальше ждать мы не можем.

— Хорошо, — я поднялась с дивана, осторожно, освободясь из объятий Хикару, и молча вышла за дверь, остановив жестом рванувшихся за мной друзей.

Опять больница… Это какой — то рок. Еще в Токио я возненавидела клиники. Две жутких недели я провела в одном из лучших токийских госпиталей — а в итоге самым лучшим лекарством оказалось время. Но сейчас мой союзник превратился во врага, который неумолимо наступал мне на пятки, подгоняя с решением. Но как я могла принять его? Только теперь я поняла, до какой степени могла опереться на выбор Мамору. Именно он придавал мне храбрости. А еще, где-то внутри, сидел панический, животный страх, нежданно-негаданно откуда-то взявшийся. Все это — белые стены, белые халаты, запах лекарств и дезинфектора, заставляли голову невыносимо болеть и колени подгибаться. Я оперлась на подоконник, задыхаясь. Воздух вырывался из груди толчками, по щекам побежали слезы, безысходность, а потом словно прозрение, накатила злость.

— Элисс, — раздался позади знакомый голос.

— Что, Элисс? Что ты еще хочешь от меня? Чтобы я улыбалась всем, смеялась на приемах и позировала фотографу? Делала все это, когда… когда дорогой мне человек погибает? Хикару ты сволочь! Мерзавец! Ты всегда говорил, что если я родилась Накахара, то должна быть стойкой… какая к черту стойкость, когда вокруг творится такое. Никто не думает обо мне как о девушке, как о слабой безвольной девушке, я вам что оловянный солдатик? Я ДЕ_ВУШ_КА!!!!! Запомните, черт побери, это! Я не могу быть железной! Мне надо плакать, хоть раз в неделю. Ты… вы не понимаете ни черта… — распалялась я все больше, повышая голос чуть ли не до визга.

Но вдруг все закончилось, Хикару сделал большой шаг, крепко сжал в руках мое лицо и насильно поцеловал, прижимая один рукой затылок, а другой держа за талию, чтобы я не упала.

— Придурок, — наконец вырвалась я, залепив ему пощечину. — Просто идиот!

Я уперлась руками ему в грудь и разомкнула объятия, а потом, развернувшись на каблуках, помчалась к туалетам. Истерика прошла, теперь душили обидные и горькие слезы. Как он посмел? Я заперлась в кабинке и где-то час прорыдала, забравшись с ногами на опущенную крышку унитаза и спрятав лицо в коленях. Вдоволь наплакавшись я открыла створку и вышла к нескольким зеркалам, висевшим около умывальника. Так и есть, вместо туши остались черные разводы по щекам, лицо красное, под глазами мешки. Красавица, вашу мать! Поп-дива. Я умылась, постаравшись смыть следы слез и вдруг вспомнился одно четворостишие, незнамо откуда всплывшее в памяти:

— Ты очень сильная, сама сила, девочка моя милая, оставайся такой же милой.

Стих конечно так себе, но почему-то он был произнесем донельзя знакомым голосом, а оторвавшись от созерцания умывальника и подняв глаза вверх я вновь увидела вместо своего лица жуткую хрустальную маску.

Шиндо. Через 15 минут после случившейся у Арису истерики.

Она вошла как всегда твердо и смело, распахнув дверь, цепким взглядом оббежав всех, с яростью остановилась на Хикару, а потом приветливо кивнула новой девушке в компании — Татиане. Он пару раз называл девушку Тиана, но она исправляла на какую-то Тьяню, что выговорить было практически нереально.

— Я хочу чтобы Мамору сделали операцию. Он бы хотел этого, — четко произнесла девушка

— Эл… — начал было Хикару.

— А ты вообще молчи, — от её голоса повеяло арктическим холодом. — Итак, завтра у меня посещение детского отделения этой клиники. Вы можете мне выделить палату, чтобы я могла поспать? Или мне ехать в гостиницу? Я бы не хотела жениха оставлять одного, но обстоятельства.

— Вы можете поспать в комнате отдыха для гостей в правом крыле, там несколько таких комнат с кроватями, типа гостиничных номеров, — ответил врач.

— Очень хорошо, — кивнула девушка. — Ребята, вы не могли бы предупредить гримера что с утра я буду тут. Еще раз спасибо большое, — обратилась она к врачу.

— Вы будете ждать окнчания операции?

— Нет, но если он придет в себя раньше, разбудите меня. Нет смысла ждать того, что и так неизбежно. Притом только после прихода в сознание будет заметно какой урон нанесен мозгу.

Она вышла твердым шагом вместе с врачом и лишь один Шиндо заметила, как она слегка прикусывала уголок губы, чтобы сдержать слезы, как подрагивали плечи, как наверняка автоматически взятый бумажный платок превратился в мелкую труху в её руках и как в глубине её глаз, очень глубоко затаился детский, панический страх потерять кого-то…

Через полчаса. Комната для гостей.

Я свернулась калачиком на полутороспальной кровати, здесь уже не надо было играть супер-женщину без эмоций, но слез не было, наверное я выплакала все в туалетной кабинке, поэтому я просто лежала и сверлила взглядом противоположную стену, раскрашенную бабочками, цветами, двумя оленями и русоволосой розовощекой девочкой, сидящей на пеньке. Я вспомнила, как Мамору мечтал о дочери, о том, что он будет отгонять от неё всех кавалеров, что она поступит в лучшую школу, что у неё будут самые лучшие вещи, какие она захочет, что она получит самое лучшее образование какое возможно, что она будет его принцессой сердца. А Королевой его сердца буду я. Но что будут делать принцесса и королева, если нет Короля? Я совершенно не хотела об этом думать, но по закону подлости, эта дикая, кощунственная мысль билась птицей о черепную коробку. Я перевернулась на другой бок, подтянув повыше покрывало и закрыла глаза. Но вновь и вновь в мозгу возникали такие родные картины с Мамору. В конце концов, мозг отключился от реальности и воображения, и я уснула.

Меня разбудил тихий стук в дверь. Пробуждение вышло слишком неожиданное, я даже чуть не столкнула часы с прикроватной тумбочки вместе с мобильным на пол.

— Кто там? — подняла голову с подушки.

— Эллис это Шиндо. Можно войти?

— Входи, — я рукой стерла следы сна с лица и села на кровати, словно в тогу закутавшись в одеяло.

— Выглядишь лучше, — певец, закрыл за собой дверь, оглядев меня с ног до головы.

— Ты это говоришь как врач или как друг? — хмуро отозвалась я.

— И как тот, и другой. Ты на самом деле лучше выглядишь, — парень присел на кончик кровати и погладил меня по волосам. Я дернулась. Мне был не очень приятен этот жест. Тот убрал руку. — Извини.