Аманда Карпентер - Одинокое сердце

— Надеюсь, — кивнула Сайен, но из глаз не уходило затравленное выражение. Джейн порывисто обняла ее и увела в относительную уединенность кухни, где Сайен тут же привалилась к столу.

— Рассказывай, — мягко приказала Джейн. Сайен слепо уставилась вниз, на туфли.

— Мэтт попросил меня не уезжать завтра с вами.

— И все?

— Все? — трагическим эхом повторила она, подняв глаза и скрестив их с сочувствующим взглядом подруги. — Джейн, одна мысль об этом приводит меня в ужас! Я люблю его до боли, но понятия не имею, что у него на душе и как долго все это продлится.

— Ну так тебе непременно надо остаться, — просто сказала Джейн, взяв ее руки в свои. — И люби его, сколько сможешь.

Сайен покачала головой. Глаза наполнились соленой влагой, и по мраморным щекам пролегли бриллиантовые дорожки. Как выразить этот кризис неуверенности? Всего за неделю она ушла так далеко от того, что являлось краеугольным камнем ее убеждений, и, чтобы получить то, чего хочет сейчас, ей нужно поступить вопреки всему, во что верила прежде. Она не игрок, как отец. Она просто молодая женщина, слишком перепуганная открытием, что все ее планы на будущее оказались замками на песке.

— Неужели ты не понимаешь? — почти умоляла она. — Все случилось так быстро! Я не знаю даже, что он чувствует ко мне кроме физического влечения. Может, у кого-то и хватило бы силы так рискнуть, но я не уверена, смогу ли.

— Тогда поезжай домой, — сказала Джейн и сжала ее холодные руки. Потом добавила со спокойной, безжалостной мудростью:

— Но будь готова к тому, что ты потеряешь Мэтта. Потому что когда-нибудь он найдет женщину, которая сможет, потому что поймет, сколько смелости понадобилось ему, чтобы открыть ей свое сердце и свою жизнь.

Все чувства восстали в Сайен при мысли о Мэтте, живущем с другой женщиной, любящем другую, и она отпрянула, как от удара. Сквозь звон в ушах она услышала вопрос подруги:

— Хоть это подсказывает тебе ответ? Бескровными губами она прошептала:

— Да, думаю — да. Я останусь, если он все еще хочет этого.

— Ах, Сайен! — Джейн крепко обняла ее. — Я не желаю тебе найти лучшего человека, но я тебя теряю!

Сайен уронила голову на плечо подруги и воскликнула:

— Что ты! Я вернусь через несколько дней.

— А может, и не вернешься, — сказала Джейн, отступив и вытирая глаза. — И так оно и будет.

Стоило представить, как она прощается с друзьями, остается наедине с Мэттом и будущее становится их общим, только их будущим, как кровь прилила к сердцу. Восторг и ужас переполнили ее. Сумеют ли они вдвоем заполнить пустоту светом и смехом? Или все ее новые чувства будут раздавлены этой тяжестью? Не обнаружит ли она, когда пройдет первый жаркий порыв, что просто поддалась иллюзорным чарам влюбленности? А он — что почувствует он? Пожалеет о своем приглашении, когда пролетят несколько дней, или тоже полюбит ее?

И тут она поняла, что поступает правильно, потому что все эти вопросы целиком завладели сознанием и не будет ей ни отдыха, ни мира, ни надежды, пока не придут ответы на них.

Появление братьев из спальни Мэтта не внесло никакой ясности, ибо Мэтт занялся проводами гостей, а Джошуа, молчаливый и подавленный, старательно избегал ее взгляда.

Она изо всех сил старалась быть терпеливой, но тревога росла, потому что губы Мэтта сжались в белую полосу, а в холодных глазах, когда они бегло встретились с ней, можно было разглядеть сдерживаемую ярость, тем более опасную, чем глубже она была спрятана.

Призрак враждебного незнакомца, обрушившегося на нее неделю назад, всплыл в памяти. Внутренне содрогнувшись, она загнала жуткого духа в прошлое, которому он принадлежал, потому что оба они уже не имели почти ничего общего с участниками той сцены. Она рассталась с чьей-то уродливой карикатурой на ее собственную личность, служившей прежде защитным плащом, а Мэтт превратился в человека из плоти и крови, полного не только сил, но и слабостей, носящего глубоко в себе ядро глубинной мудрости, делавшее его таким непохожим на всех.

Чтобы убить время, она пошла в ванную умыться и почистить зубы, отдаляя, насколько возможно, необходимость встретиться с Мэттом и узнать, что прорезало глубокие морщины в углах его рта. Ей хотелось обнять его, погладить каштановые волосы и сказать, что она останется до тех пор, пока оба они не перестанут желать этого.

Завязав на талии шаль из тонкого хлопка, Сайен прошла через спальню, пожелала Джейн спокойной ночи и направилась в кабинет.

Свет был включен. На высоком табурете у чертежного стола спиной к двери сидел Мэтт. Волосы его были взъерошены, будто он не раз проходился по ним пятерней, и ей до боли захотелось откинуть их со лба.

Входя, она невольно улыбнулась:

— Привет. А я как раз искала тебя. Он чуть повернул голову.

— Забавно, — ровным голосом отозвался он. — Я тоже искал тебя здесь, но не удивился бы, выяснив, что у тебя другие планы на ночь.

Отрывистый голос и край жесткого, напрягшегося подбородка остановили Сайен. Почему он не оборачивается? Одна улыбка, и она бы бросилась к нему на шею, но сейчас она не знала, как поступить.

— Не понимаю, — сказала она спокойно.

— Ты всегда исчезаешь. — В голосе Мэтью звучал сарказм. — С самого начала. Даже в ту, первую встречу, когда я обрушился на тебя, ты убежала.

Она нахмурила брови.

— Но сейчас я никуда не убегаю — ты чего-то не понял. Я сказала Джейн, что не поеду с ними в Саут-Бенд.

— Ты намерена убедить меня, что хочешь остаться? — хрипло поинтересовался Мэтт. — Это уж перебор, даже для тебя.

Девушка не понимала, что происходит, но сердце забилось в неприятном предчувствии, и она облизнула пересохшие губы.

— Мэтт, посмотри на меня.

Он развернулся, отшвырнув табурет, и глубинная ярость на его лице была настолько ужаснее, чем то, что в страхе рисовало ее воображение, что она попятилась и приложила ладонь к шее, где неистово билась жилка.

Оскалившись, Мэтт спросил:

— А на какое время ты запланировала сообщить мне о вашей с Джошуа помолвке — рано утром, перед отъездом? Или приберегла новость для постельной беседы? Лживая дрянь!

Под тяжестью этих обвинений ее мир содрогнулся до основания, и она еле удержалась на ногах. Как могла она забыть об этом дурацком розыгрыше, состряпанном ею с Джошуа? Она прошептала, задыхаясь:

— Он сказал тебе?

Его глаза расширились, и на мгновение открылось лицо человека, охваченного глубокой скорбью, но уже в следующее мгновение это лицо стало острее и тверже бритвы.

— Значит, правда. Поначалу я сомневался. Джошуа, когда растеряется, может сотворить какую-нибудь мальчишескую гадость, а я уж очень не ожидал от тебя такого. Не могла ты оказаться той самой холодно-расчетливой особой, которую вообразил себе Джошуа. Ты казалась такой слабой и невинной, несмотря на видимость самообладания, что я совершенно изменил свое первоначальное мнение. Я даже не обратил внимания, когда ты предупреждала, что в конце концов доберешься до меня. Что ж, поздравляю, милочка! Я заглотнул твою наживку вместе с крючком и леской по самое грузило. Надеюсь, что удовлетворение от этой рыбалки будет согревать твою постель по ночам, потому что, клянусь Богом, ни одного уважающего себя мужчины рядом с тобой там не окажется! И я прежде увижу тебя в аду, чем позволю еще глубже запустить клыки в моего брата!