Кэтрин Полански - Озеро Фиар

А в чем виновата она сама?

С раннего детства матушка постаралась вложить в голову дочери простую истину: в ссоре один бывает виновен крайне редко, вина обычно лежит на обоих. Человеческие взаимоотношения штука не простая, особенно если они отягощены рядом сопутствующих обстоятельств. И она, Джемма Стамп, тоже должна признать свою вину. Только вот в чем?

— Ну… я погорячилась, — пробормотала Джемма себе под нос и тут же поморщилась. Да, погорячилась, с кем не бывает, только не в этом ее кусочек вины.

Она достала из сумки ручку — рисование геометрических фигур на салфетках помогало сосредоточиться — и через некоторое время ответ пришел к ней сам.

— Я тоже не поняла Айвена.

Вот это было верно. Она не захотела его понять и выслушать. Он все время твердил, что все будет хорошо, но что он при этом думал на самом деле? Айвен действовал из лучших побуждений, в этом не приходится сомневаться. Он любит Джемму. Только из-за ряда обстоятельств их любовь оказалась заброшена…

Как же так получилось? У них все было хорошо, а потом постоянное напряжение заставило забыть о самом главном — о том, что их соединило. Джемма наговорила гадостей человеку, которого любит, а он выслушал эти гадости и ушел. Почему? Чтобы заставить ее одуматься? Или теперь он никогда ее не простит? Черт их знает, этих аристократов, они так странно реагируют на упоминания о фамильной чести. Фермеру и побои нипочем. Криво улыбнувшись, Джемма скомкала изрисованную салфетку, поднялась, оставила купюру на столике и быстрым шагом направилась прочь от кафе. Ее путь лежал к железнодорожным кассам.

Джемма знала, что Айвен еще вчера уехал в Инвернесс — об этом ей сообщила его секретарь. К счастью, удалось взять билеты на вечерний поезд. Джемма даже успела забежать домой, чтобы наскоро покидать в сумку первые попавшиеся вещи. Через некоторое время экспресс вез ее в Шотландию.

В купе, кроме нее, никого не оказалось: повезло. Джемма не могла спать, хотя мягкое покачивание вагона убаюкивало. Ее терзали нехорошие предчувствия. Вот она появляется на пороге дома Айвена, он открывает дверь, смотрит на Джемму холодным взглядом и… закрывает дверь перед ее носом. Джемма пока не знала, что будет делать в таком случае: колотить в дверь с криками «Открой, мерзавец, ты обязан меня выслушать!» или уйдет и тихо утопится в реке. Хотя нет, топиться ей теперь ни в коем случае нельзя…

Джемма опустила голову на подушку и закрыла глаза. Может быть, удастся заснуть…

…Холодно. Пронизывающий ветер воет и мечется вокруг. По замерзшей глади озера вьется поземка, снег взлетает вихрями, стелется волнами. От холода на коже остаются красные ожоги. Если не закутывать руки, если не прятать лицо, через некоторое время будешь выглядеть так, будто тебя искупали в котле с кипящим маслом.

Февраль. Все умерло. Кажется, что весны не будет никогда.

Для нее весны уж точно не будет.

Двор крепости захвачен, устояла только башня, где укрылись раненые, женщины, дети и горстка уцелевших в трех предыдущих штурмах мужчин клана МакКирков. Доусоны завтра выйдут на лед, и четвертый штурм станет последним. Мужчин убьют. Женщин… С ними поступят, так, как всегда бывает на войне. Она это видела. Она слишком много видела для своих лет, но это ее почему-то не удивляло. Таков был ее мир, и она не знала другого. И все же… все же в ее мире было что-то еще. Когда-то. И теперь. А скоро — не будет.

Она положила руки на мерзлые камни парапета башни. Это конец. Какая разница теперь, что каменный холод обжигает ладони. Теперь — все.

Чьи-то руки обнимают ее за плечи, накидывают плащ. Ах да, она же вышла в одном платье. Зачем плащ, если…

— Шон… Ты должен сделать то, что обещал. Ты должен.

— Нет. Я не могу. Еще есть надежда.

Он ушел. Оставил ее одну. Он всегда верил, что она будет благоразумна.

Она и была.

Но надежды нет.

Доусоны вышли на лед с первыми лучами солнца. День обещал быть ясным и ярким. Небо на востоке было подернуто розовой дымкой, такой красоты и прозрачности, что дух захватывало. До слез. А на западе таяла последняя ночная звезда. На нее можно было смотреть бесконечно, но звезда уже меркла в наступающем утре, и пришлось отвести взгляд. Все, хватит.

Она подошла к бойнице и выглянула.

Все. Самое последнее все.

Она с трудом забралась на парапет, обдирая в кровь пальцы, сбросила теплый плащ и осталась в тонком шерстяном платье. Белом платье. Она готовила его для свадьбы. Свадьбы, которой у нее никогда уже не будет. «Прости, Шон».

Доусоны укрылись за щитами и двинулись на штурм.

Сверкают наконечники копий, яркие вспышки — утреннее солнце путается, играет на лезвиях мечей. Даже здесь слышны громкие крики и песни, которыми идущие на битву воины подбадривают себя. Они хотят показать, что сильны, что они победители. Ну что ж, песня — хорошая вещь для этого. С ней умирать легче.

Она обхватила себя руками за плечи, вдохнула ледяной воздух и запела песнь клана МакКирков. Она помнила ее с рождения. Все МакКирки знали ее. А она была воином, как и все, хотя никто об этом и не догадывался до сих пор.

Голос привычно выводил мотив, не дрогнув, ни разу не сорвавшись. Чистая мелодия. Она вплелась в утреннее торжество в великолепном небе над озером.

Слова победы, слова гордости.

— Нет! — крикнул кто-то за ее спиной.

Она не обернулась. Песня кончилась.

Фиар шагнула…

Лед как будто расступился перед ней…

Темная вода забрала ее и всех Доусонов.

Джемма вскрикнула и чуть не упала с дивана купе на пол. Проснулась. Или и не засыпала? Что это было — сон или видение? Фиар… Опять Фиар.

К вечной разлуке?

Инвернесс встретил ее веселым солнышком, припекавшим даже в такую рань. Джемма взяла такси и доехала до дома Айвена — адрес она, к счастью, помнила. Чем ближе была заветная встреча, тем сильнее возрастало беспокойство. Айвен, даже с его фермерскими замашками, очень гордый человек. Вдруг он ее не простит?

Джемма долго нажимала на кнопку звонка, пока не поняла, что квартира пуста. Трудоголик Айвен, видимо, с утра отправился в офис, дабы смущать своим грозным видом подчиненных. Конечно, хотелось бы избежать публичного объяснения, однако Джемме было уже все равно. Страх перегорел, сменившись нетерпением. Скорее бы увидеть Айвена и поговорить с ним!

Офис компании «Маунтир» поражал немноголюдностью. Видимо, еще не все сотрудники пришли на работу. Кабинет Айвена оказался заперт. Зато из кабинета Фолли доносилась тихая классическая музыка, и дверь была приоткрыта. Джемма осторожно постучала и заглянула.

Ирвин сидел за столом, пил кофе и просматривал утренние газеты, внушительная пачка которых высилась на краю стола. Услышав стук, он поднял голову и несказанно удивился.