Наталья Шумак - Провинциальный роман. Книжная девочка

И тут же ледяной нос Шайтана ткнулся в лицо. Она накрылась подушкой. Как же, очень помогло, интеллектуально развитая, но невоспитанная скотина стянула на пол одеяло и залилась лаем.

— Паразит, вот ты кто.

Широкогрудый шоколадный метис кавказца с белыми пятнами на шее и лапах открыл громадную пасть, демонстрируя длинные молочные кинжалы клыков.

— Р-Р-Р.

— Ладно. Встаю.

Он тут же кинулся навстречу, облизал спущенные на пол маленькие ножки, ткнулся огромной мордой в живот хозяйки и захрюкал от счастья, еще бы — за ушами чешут.

— Отстань.

Шутливо прогоняла пса Арина. Мохнатый любимчик прижался боком, с такой силой, что опрокинул именинницу обратно на постель. И принялся радостно подскакивать рядом. От прыжков стокилограммовой туши сотрясались шкаф и письменный стол с компьютером. Басмач укоризненно проворчал из кухни.

— Завтрак готов давно.

Пресекая дальнейшие попытки Шайтана поозоровать, зевая и потягиваясь, Арина прошлепала в ванную. По дороге ей обслюнявили стопы и кисти рук. И подгоняли усердными толчками в спину и попу. Ускользнув от четырехлапого влюбленного рыцаря за дверь, маленькая хозяйка странной семейки сняла пижаму и влезла, поеживаясь и повизгивая, под холодный душ. Шайтан громко рычал и шумно нюхал воздух, уткнувшись носом в щель над плинтусом. Кто посмел обижать его госпожу? Разумеется, это была игра. Пес знал, что в ванной, кроме Арины никого нет. Утренний ритуал установился сам собой и доставлял всем немало приятных минут. Басмач и Шайтан просыпались очень рано. В половине пятого они уже возвращались с утренней прогулки. В рабочие дни Арину выволакивали из постели в половине седьмого, в выходные в восемь, или позже, когда она попросит. Сегодня пятница, пятнадцатое июля, кое-кому исполнилось двадцать восемь лет. Поэтому в кухне Арина обнаружила букет полевых цветов и еще теплые пирожные безе.

— Какая прелесть!

— С днем рождения, Арина. Вечером чак-чак будет готов. Сладкий. Тебе понравится.

Басмач стеснительно улыбался, Шайтан лихо вилял обрубком хвоста, лежа на полу. Арина неловко чмокнула старика в сухую темную щеку, поблагодарила.

— Спасибо, очень приятно.

Села за стол. Утро получалось замечательное. Именинница подумала, что это начинает входить в привычку. Последние три месяца ее жизни были полны тепла и света. Большого труда, правда, стоило затащить Басмача к себе. Он упирался, ворчал, что это неприлично, ведь, подумать только, Арина не замужем. А он — мужчина, хоть и не молодой. Вася ржал, как полоумный, услышав такие возражения.

— Дед боится тебя скомпрометировать? Умора!

Алена, существо практического склада ума, поинтересовалась ехидно.

— Надеюсь это временный вариант?

Что могла ответить Родионова? Кивнуть и перевести стрелки, удаляясь от неприятной темы. Куда она денет старика? Выбросит не помойку?

Да, она, безусловно, распоследняя идиотка. Но… Федор, Федор… Он любил Басмача. Это все и решило, никак не дурацкие рассуждения о взаимовыручке, альтруизме и прочей фигне. Федор! Федор был бы доволен, узнав о поступке Арины. Вот и все.

А через пару недель, примерно, когда дед Махмуд окончательно поправился, приободрился и робко произнес: «Шайтан умирает… там». Через пару недель пришлось попотеть. Отнять собаку у хозяев? Пес второй год живет на пасеке, его давно считают своим. Что с того, что ему не сладко? Подумаешь, мучается…

Арина съездила в деревню вместе с Басмачом и ворчащим Васей.

— Родионова, ты забодала! В последний раз на мне катаешься.

Увидела прикованный к крошечной будке собачий скелет… Покрытая струпьями кожа, свалявшаяся в колтуны шерсть, гноящиеся полные ненависти глаза.

— Шайтан.

С трудом выговорила она. Злобное чудовище зашлось в хриплом лае. Васю передернуло от отвращения.

— Да уж. Собираешься забрать ЭТО домой?

Арина бесстрашно подошла ближе.

— Бедный малыш, потерпи немножко. Пожалуйста.

Присела на корточки, продолжая кротко и ласково говорить. Тон ее голоса успокоил беснующееся животное. Через минуту пес замолчал, удивленно прислушиваясь. Идиллию нарушил хозяин.

— За медком пожаловали люди добрые? Ну, здравствуйте.

Он вытирал руки грязным полотенцем, вышел из пристроенного к дому сарайчика. Высокий худой дядька с небольшим выпирающим животиком. Арина наступила на горло своей ненависти: убить готова мерзавца, но позже, позже. И ответила просто.

— Нам бы собаку.

Маленькие хитрые глазки шустро осмотрели ее и молчаливого Василия, не пропустили машину и деда, сидящего внутри.

— Родственники старика?

Переспросил он вяло. В окно выглядывала жена и сыновья, да и брат с кумом зашли, как раз. Гнать без всяких разговоров? Но кто их знает городских залетных. Машина простенькая, а сами выглядят солидно, уверенно. Василий продолжал молча рассматривать двор и постройки. Повисла неловкая, заполненная грозовыми искрами, тишина.

— Нам нужна собака.

— Она денег стоит!

— Сколько?

Вздохнула Арина и сделала неверный ход — полезла за кошельком. Уступчивость это быдло немедленно расценило как слабость.

— А зачем мне ее продавать? Хорошая собака, двор охраняет.

На крыльцо вышли, покурить, брат с кумом. Всяко разно помогут турнуть чужаков. Арина огляделась. И услышала злорадное.

— Ехали б вы себе по добру по здорову.

Хозяин глумливо ткнул пальцем в сторону машины.

— И мусульманина своего увозите. Чтоб глаза не мозолил, нехристь поганый.

— Ехайте, ехайте. Покуда целы.

Донеслось с крыльца многообещающее. Василий посмотрел на Арину вопросительно. Это была не его война, бросаться на амбразуру хирург не собирался. Но благоразумие вдруг покинуло рассвирепевшую Родионову.

— Рот заткни, говнюк. Воняет.

— Да ты…

— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

Вытянула из внутреннего кармана расстегнутой куртки телефон. И начала набирать номер, который намертво отпечатался в памяти.

— Кому звонишь, кому?

— Макару.

Холодно брошенное в пространство имя, отразилось в хитрой роже хозяина.

— Он ведь на этой помойке за главного?

— Ты это брось, дура.

Подошел и вмешался красномордый брат. Но телефон уже откликнулся. Знакомый тусклый голос негромко произнес.

— Ну?

— Добрый день.

Проворковала Арина. Она выложилась как звезда Бродвея на премьере. В двух словах прозвучало столько тепла, что невидимый собеседник невольно попал в волну и ответил соответственно.

— Красавица? Да ну?

— Точно, это я, Арина. Как дела у местного сельского старосты?

— Лучше всех. Чего надо?

Арина смерила присмиревшего пасечника взглядом. Он грыз губы и по-видимому проклинал себя и поганых городских тоже. Но, всяко разно гримасничая, изображал полную готовность к сотрудничеству.