Светлана Демидова - У каждого свое проклятие

– Я вообще детей люблю.

– Сережа – уже не ребенок. Он сложный самолюбивый подросток, состоящий из одних острых углов.

– Я постоянно имею дело с подростками, молодыми людьми... и очень сложными, поверь...

– Где? – удивилась Марина.

– Я потом тебе все-все расскажу, а сейчас... Мариночка... можно я тебя еще раз поцелую? Может быть, у меня получится лучше?

Марина счастливо рассмеялась и сказала:

– Ну... попробуй, пожалуй... А я... я помогу тебе...

По приезде Марины с Дмитрием в Петербург в квартире Галины Павловны собрались все заинтересованные лица. Марина попросила, чтобы обо всем случившемся в селе Красном рассказал Дмитрий. Он согласился, но Галина Павловна потребовала, чтобы все сначала непременно выпили чаю с пирогами, которых она к этому дню специально напекла великое множество. Когда сидящие за столом утолили первый голод, Борис потребовал:

– Давай, Димон, рассказывай, не томи... Сил уже нет терпеть...

– Конечно... – согласился Дмитрий, но именно в этот момент раздался звонок входной двери.

– Странно, – удивилась Галина Павловна. – Вроде бы все здесь. Может, твой Сережка пришел, а, Марина?

Марина пожала плечами, хотя точно знала, кто сейчас войдет в гостиную ее свекрови.

Галина Павловна привела Нонну. На ее лице играла независимая улыбка, но Марина знала, чего она стоила сестре.

– Ну что? Примете меня в свою компанию? – спросила Нонна. – Или тем, которые не Епифановы, лучше сразу на выход? Туда, откуда пришла?

– Что ты такое говоришь, Нонна... – буркнула Галина Павловна и посмотрела на Бориса. Все присутствующие тоже невольно повернули к нему лица. На него же пристально смотрела и Нонна.

Борис с подрагивающими губами поднялся из-за стола, легонько толкнул рукой в плечо сидящего рядом с ним Андрея Капитонова и сказал:

– Иди сюда, Нонна.

Андрей согласно кивнул и пошел на кухню за табуреткой. Побледневшая Нонна прошла вдоль стола и опустилась рядом с Борисом. Он, оглядев всех напряженным взглядом, обнял ее за плечи и спросил:

– Так что ты сказал, Димка?

– Да... так вот... – начал Дмитрий, и все разом отвернулись от Бориса с Нонной. Только Марина, которой было хорошо известно, что сейчас будет рассказано, одними уголками губ улыбнулась сестре. Это она уговорила Нонну прийти к Галине Павловне именно на эту сходку всех оставшихся из рода Епифановых. То, что им с Борисом не жить друг без друга, давно ясно всем. Их соединило небо. И пусть родственники все сразу увидят, обсудят, выскажутся, если захотят, и оставят их в покое. Но Марина не ожидала, что Борис поступит именно так. Обняв Нонну за плечи и посадив рядом с собой, он предупредил все досужие разговоры, пересуды и вопросы. Их отношения с Нонной – только их отношения. И всем понятно, что эти двое будут вместе, через какие бы мучительные объяснения друг с другом им ни пришлось еще пройти.

– И что же этот Корсаков? Еще жив? – спросил Александр Толмачев после того, как Дмитрий закончил свой рассказ.

– Был еще жив, когда мы уезжали, но лечащий врач сказал, что шансов выкарабкаться у него почти нет, – ответил ему Дмитрий.

– А если все-таки очухается? У него все права на наследство!

– Если очухается, сядет за нападение и попытку изнасилования. Кроме этого, к нему у местных властей еще много претензий. Похоже, уже доказано его участие в нескольких ограблениях. В общем, тюрьма по этому Корсакову плачет.

– Значит, местная церковь приняла серебро? – на всякий случай еще раз спросил Борис.

– Приняла, – кивнул Дмитрий.

– И проклятие сняла?

Все присутствующие устремили напряженные взгляды к Дмитрию. Он потер руками виски и сказал:

– Не все так быстро. Я уже Марине... Евгеньевне говорил, что необходимо молиться за тех Епифановых, которые совершили сей грех. Жертвовать средства на монастыри, детские дома... И самим надо жить... по совести... А уж как получится со снятием проклятия... В общем, все в руках Божьих...

– А золото, значит, обратно привезли?

– Не все. Кое-что в церкви оставили, а несколько вещиц привезли. Они Наташины. В частности, нательный крестик с сапфиром.

– Кстати, Галина Павловна, – начала Марина. – Неужели вы не знали о ценностях, хранящихся дома у Матвея Никодимовича?

– Не знала, – покачала головой пожилая женщина. – Мне даже в голову не приходило заглядывать в холодильник на балконе.

– А в шкатулки, которые стояли на тумбочке трюмо?

– Я ничего не трогала, никуда не заглядывала. Не хотела... Честно говоря, боялась, что обнаружу еще что-нибудь, кроме этих злосчастных серег с изумрудами. Мне и их было достаточно...

После этих ее слов все как-то разом вспомнили, что на столе полно пирогов, и засуетились над своими чашками.

– Чайку, что ли, подогреть еще?.. – проронила Галина Павловна и хотела подняться из-за стола, но ее пригвоздил к месту звенящий голос Ирины:

– А где сейчас эта девочка? Наташа... Натка...

– Она сейчас у наших с Нонной родителей, – ответила ей Марина. – Натка уже успела подружиться с Аней.

– А вы... с ней к нам с Андреем... придете как-нибудь в гости?

– Конечно. Хоть завтра.

– Да... Завтра – это хорошо, правда, Андрей?.. – все таким же звенящим, готовым сорваться голосом отозвалась Ирина. – Завтра ведь суббота... А эта Натка... она какая?

– Она беленькая-беленькая, как какая-нибудь Машенька из сказки, – сказала Марина.

– Это хорошо, что беленькая, ведь правда, Андрюша?

– Правда, Ирочка, – ответил Андрей и обнял ее за плечи так же крепко, как Борис Нонну.

Чтобы отвлечь всеобщее внимание от Ирины, взволнованной появлением в семействе Епифановых маленькой девочки, Дмитрий спросил Толмачева:

– Саша, а как дела у твоих сыновей?

Тот удрученно махнул рукой и ответил:

– Плохо. Артема из реанимации перевели в общую палату, но лучше бы не переводили. Похоже, что эти, с позволения сказать, больные и в больнице умудряются доставать то, чем можно, по их выражению, ширнуться. Да и Макс – никакой... Мы с Леночкой держимся из последних сил.

– Я не из праздного любопытства спрашиваю, – пояснил Дмитрий. – Хочу вам сделать предложение.

– И какое же? – горько-насмешливо спросил Толмачев. – Неужто панацею предложишь?

– Нет. Альтернативу.

– То есть?

– В тридцати километрах от нашего села есть одно сельцо... Мы с настоятелем тамошней церкви, отцом Филаретом, между нашими населенными пунктами на озере, под красивым названием Синеокое, в прошлом году начали строительство обители для молодых людей, зависимых от алкоголя и наркотиков. Ну... больше, конечно, к нам приходит алкоголиков, потому что наркотики в деревнях достать трудно, а вот пьет народ в сельской местности по-страшному.

– Ваша обитель именно для молодых? – заинтересовался Александр.