Маша Царева - Замуж за «аристократа»

– Что это, Александра? – Он протянул руку и ухватился за подол ее платья. – Это ночная сорочка, да?

– Нет, это вечернее платье. – Ей на минуту показалось, что Эрик шутит, и Шура глуповато заулыбалась. – Это шикарное дорогое вечернее платье, которое я собираюсь надеть на аукцион.

Он брезгливо помял между пальцами тускло переливающийся атлас и сразу отдернул руку – так быстро, словно это было не платье, а ядовитая змея, к которой его угораздило случайно прикоснуться.

– Вы шутите, я надеюсь?

– Отчего же? Неужели вам не нравится? Но оно стоит почти четыреста долларов, это действительно классная вещь…

– Действительно классная вещь не может стоить четыреста долларов. – Голос Эрика зазвенел. – Она должна стоить четыре тысячи. Александра, об этом платье не может быть и речи. Это наряд для танцовщицы из дешевого кабаре. Я закажу вам другое платье. У меня есть знакомая модистка, она за ночь справится.

– Модистка, – передразнила его Шура, – еще сказали бы «белошвейка»! Сейчас таких нет! Есть только кутюрье. – Она даже кулаки сжала от злости.

Как этот сумасшедший смеет ею командовать?! Он сам давно превратился в посмешище – только ленивый его не передразнивает. А теперь вот решил опозорить и ее. Ей хотелось закричать, расцарапать его лицо, перебить всю находящуюся в комнате фарфоровую старинную посуду! Но она сдержалась. «Я неделю целую терпела, – подумала она. – Целую неделю в постели с анемичным чудовищем. Неужели испорчу все в последний же вечер?»

– Что вы сказали? – похолодел Эрнест.

– Ничего, – буркнула Шура.

– Александра, – он вдруг мягко улыбнулся, и Шура с надеждой вскинула на него глаза. На минуту ей показалось, что сейчас Эрнест скажет, что пошутил. Что она может надеть на аукцион все, что пожелает, хоть рваный плащ из мешковины, если это доставит ей удовольствие. – Александра, не надо капризничать. Вы же моя протеже. Моя протеже не может выглядеть как вульгарная купчиха…

Платье действительно принесли ей на следующее утро. Оно было упаковано в круглую картонную коробку, перевязанную широкой шелковой лентой. Коробку доставила улыбчивая темноволосая женщина в длинном плаще, назвавшаяся Ольгой.

– Я модистка. – Шуре показалось, что эта странная особа присела перед нею в глубоком реверансе.

«Что они все, с ума посходили?! – раздраженно подумала она. – Или это я перенеслась в другое столетие?!» А раскрыв с нетерпением коробку, Шура едва не разрыдалась от досады. Что это было за платье – белоснежное, пышное, из дорогой струящейся ткани. Иллюстрация из учебника истории!

– Хотите примерить? – предложила улыбчивая женщина. – Если что, я прямо по вашему силуэту подгоню.

– Ладно, – обреченно согласилась Шура, – деваться-то некуда.

– Тогда возьмите и это, – брюнетка протянула ей еще одну круглую коробку, поменьше.

– Что это?

– Корсет, – словоохотливо объяснила модистка, – данное платье не будет смотреться без корсета. Не волнуйтесь, я заказывала его на корсетной фабрике в Лондоне. Повезло, что он у меня оказался.

Шура извлекла из коробки нечто, сильно напоминающее застывший гипс. Подозрительно уставилась на странный предмет, недоверчиво повертела его в руках. Разве что на зуб не попробовала.

– Как, вы никогда не носили корсет? – жеманно изумилась модистка. Словно ни разу не надеть корсет значило для современной москвички то же самое, что ни разу не спуститься в метро. – Тогда я помогу вам. Раздевайтесь.

Шура вздохнула. Похоже, выбора у нее не было. И как ее угораздило связаться с Эрнестом и его компанией? Все они немного не в себе.

Через голову она стянула платье, расстегнула бюстгальтер и выжидательно уставилась на женщину. Модистка ловко запихнула Шуру в «гипс».

– А теперь вы обопритесь обо что-нибудь руками, – скомандовала она, – а я буду его зашнуровывать. Да, и не забудьте глубоко вдохнуть и втянуть живот.

Не ожидавшая подвоха Шура так и сделала. И в следующую секунду словно стальные обручи безжалостно сжали ее тело. Она попыталась выдохнуть, но не смогла – ей показалось, что живот ее намертво прилип к спине, а желудок медленно подкрался к горлу. В глазах потемнело, в висках надрывались тамтамы.

– Я умираю, – из последних сил прошептала она.

Но модистка Ольга только добродушно рассмеялась, и смех ее показался Шуре демоническим.

– Все так говорят, – объяснила она. – На самом деле сейчас все будет в порядке. Привыкнете. Зато вы окажетесь самой эффектной женщиной на аукционе.

Шура недоверчиво повернулась к огромному зеркалу. Оказывается, пока она умирала, проворная Ольга умудрилась напялить на нее платье. Да уж, фурор был обеспечен. Можно не сомневаться – завтра Шурины фотографии украсят первые полосы столичных газет. Журналисты ведь любят белых ворон, городских сумасшедших. А здесь – такая удача. Хозяйка светского аукциона выглядит так, словно только что вышла из знаменитого и всеми любимого телесериала «Тайны дворцовых переворотов».

В комнату влетел Эрнест, в его руках был огромный букет белых роз – свежих, с капельками влаги на лепестках, словно он только что оборвал центральную городскую клумбу. Увидев Шуру, он замер в восхищении.

– Александра… Шарман, ма шер. У меня просто нет слов. – Он припал на одно колено и порывисто поцеловал ее руку. – Теперь вы выглядите мне под стать.

Шура покраснела и покосилась на Ольгу. В какой-то момент ей показалось, что модистка наблюдает за этой сценой с садистским удовольствием.

– Эрнест Павлович, еще бы прическу сделать, – услужливо подсказала она. – Накрутить на папильотки, как на фотографии вашей прабабушки, графини Шульгиной.

Они возопили хором.

Эрнест (радостно):

– Да, да!

Шура (с ужасом):

– Нет! Только не это!

…Шура лежала на полу, раскинув руки в стороны. Она была совершенно голая. Пальцы Егора танцевали на ее впалом животе.

– Что это был за аукцион, Егор! – восторженно рассказывала Шура. – Если бы ты только знал.

– Я бы непременно узнал. Если бы ты меня пригласила, – укоризненно съязвил он. – Но, судя по тому, что я видел в газетах, ты выглядела эффектно. Кто тебя надоумил так накрутиться?

Шура вздохнула. Егор был прав – выглядела она ужасно. В бальном нелепом платье, с мелкими кудряшками на голове, она выглядела как победительница конкурса-смотра декоративных пуделей. К тому же от нее ни на шаг не отходил Эрнест Шульгин, облаченный в жемчужно-серый сюртук и шляпу-котелок. Его русые усы были лихо подкручены вверх.

– Ну как ты не понимаешь, – ныла Шура, – я не могла тебя позвать. Я вообще не занималась списком гостей… Егор, у меня брали интервью. Меня фотографировали… Знаешь, когда тебя фотографируют для журнала, когда тобой интересуются, это совершенно особенное чувство. Наверное, это как раз то, о чем я всегда мечтала.