Вера Колочкова - Привычка жить

Купив в подарок Катьке тот самый свитерок и экипировав Максимку новыми трусами-майками, она вышла на улицу, вдохнула в себя невкусный городской морозный воздух. Тут же срочно захотелось домой, в родные стены, к дивану, к аукубе, к родительскому портрету на стене… Господи, что же это такое происходит с ней в последние дни? То ревет всю ночь, то из дому убегает, едва глаза продрав, а то вдруг обратно домой торопится, будто бежит от опасности какой… Что за метания такие душевные? И какая же она после этого аукуба равнодушная да искусственная? Никакая она не равнодушная – нервнобольная скорее. Навязчивыми мыслями о милиционере Диме преследуемая. Дался он ей, этот милиционер… Лезет и лезет в глаза, деваться от него некуда… Чего о нем думать-то? Пусть вон Галя про него думает! А она из-за него даже мобильник новый Максимке не купила! Подошла к витрине, сразу зарябило в глазах… Придется ему просто денег дать, чтоб сам пошел выбрал. Хотя подарком – оно, конечно, интереснее…

Придя домой, Женя развернула было поначалу бурную деятельность по стирке-уборке и приготовлению ужина, потом вдруг враз обленилась и бросила все – не захотелось, и все тут. Ничего, завтра доделает. Завтра же тоже выходной! Ну, ужин, конечно, не отменишь, а остальное точно подождет. Надо себя отвлечь как-то. Интеллектуально. Загрузить не руки, а голову. Почитать, что ли? Или телевизор посмотреть? Нет, лучше почитать все-таки…

Обнаружив в Катькиной комнате маленькую книжицу в яркой обложке и со знакомым до боли именем писательницы-детективщицы, Женя забралась с ногами в уголок дивана, настроившись окунуться с первой же страницы в лихо закрученный сюжет. Она порой увлекалась этими детективами. Да чего там говорить – ими вся страна увлекается, наповал сраженная их количеством. О переходе же количества в качество Женя судить никогда не бралась. Что она, литературный критик, что ли? Она вообще к любой критике относилась несколько настороженно. Человек старался, писал… И вообще – раз текст читается, значит, хороший текст. А не нравится – не читай. То есть не покупай. Правда, иногда ей казалось все-таки, что персонажи у писательницы получались неживые какие-то. Будто второпях придуманные. Наверное, и впрямь второпях, раз с такой бешеной скоростью новые детективы в свет выходят. Но опять же не ее это дело! Может, специально задумано так? Может, второпях – оно интереснее? А она тут будет оценки свои глупые выдавать… Кому они нужны, ее оценки? Сиди и читай себе в уголке, поджав коленки. То есть не цвети, и не пахни, и полива не требуй, как говорит Катька вполне справедливо, сравнивая ее с аукубой японской…

Прочитав первые две страницы, Женя вдруг поняла, что ни слова не усвоила из прочитанного. Все провалилось в пустоту, даже страшно стало. Она подняла от книги глаза, прислушалась к тишине в доме – хоть бы ребята пришли поскорее, что ли… Господи, так же с ума сойти можно!

И тут же, словно во спасение, требовательно заверещал дверной звонок. Кто это? Катька? Максимка? Вздрогнув, Женя подскочила и с радостью метнулась в прихожую и, даже в глазок не удосужившись глянуть, рванула на себя дверь от души.

– Ой, Анна Ивановна… Это вы…

– А ты кого ждала, егоза такая? Хоть бы спросила, кто пришел… – решительно ступила в прихожую Анна Ивановна, на ходу расстегивая шубу и стаскивая с головы вязаный берет. – Что, не ждала?

– Не-а… Совсем не ждала! Я недавно звонила вашей Наташке, так она сказала, что вас до Нового года дома не будет…

– Ну да! Все правильно она сказала! Я и сейчас только на один денек в городе задержусь! Сама понимаешь – кругом корпоратив веселится, самое для работы время! А мы сейчас нарасхват…

– Да я понимаю, Анна Ивановна! Вы ж у нас артистка теперь! А к нам какими судьбами? – радостно целуя старуху в мягкую холодную щеку, весело запрыгала около нее Женя. – На чем записать такое счастье?

– Да на чем хошь, на том и запиши! Ну? Рассказывай давай, чего у тебя стряслось! Да побыстрее – времени у меня мало! И чаю мне налей погорячее!

– Да! Сейчас! Конечно! – ринулась со всех ног на кухню Женя. – Да вы в комнату проходите, я сейчас принесу!

– Ну, зачем в комнату? Чай, мы с тобой не княжеского роду, и на кухне можем посидеть!

– Ой, а может, вы есть хотите? Я мигом разогрею… – всполошилась Женя, оборачиваясь от плиты к вошедшей в кухню Анне Ивановне.

– А что у тебя нынче на обед? Иль, если по времени судить, на ужин уже?

– Жаркое…

– С говядиной?

– Ага!

– Ну, тогда давай! С говядиной мне можно.

– Хм… А со свининой что, нельзя?

– Нет, Женька, нельзя. Такая вот у меня теперь жизнь пошла – модельная почти. С нашим Аркашкой не забалуешь! Велел нам всем фигуру блюсти, чтоб кровь из носу! А со свининой какая может быть фигура? Сама ж понимаешь!

– Да изверг он, ваш Аркашка! По-моему, чем вы фактурнее будете смотреться, тем самобытнее…

– Да ты что, Жень! А костюмы? Под каждый лишний килограмм, что ль, новый костюм шить? Этак мы в два счета разоримся! Знаешь, какие они дорогие нынче, эти костюмы? И вообще не заговаривай мне зубы давай! Говори, чего звонила! Наташка рассказывала, что у тебя голос шибко расстроенный был…

– Ну да, я звонила… Неделю назад еще. Вас дома не было. Я денег хотела на Новый год занять, Анна Ивановна… На работе сказали – зарплату не дадут… Представляете, как обломали? Как хочешь, так и выкручивайся! Хоть бы заранее предупредили, я бы поэкономила как-то…

– Вот сволочи, чего творят, а? А вечеринку новогоднюю небось затеют! Мы вот недавно в Черногорье ездили, в соседней области городок такой небольшой, так там тоже ребята на начальство свое жаловались. Тоже зарплату им не дали, а корпоративку закатили – пир горой! Говорят, лучше бы эти деньги поделили да им раздали… А сколько тебе надо-то, Жень? Ты говори, не стесняйся! Я дам! Я нынче при деньгах…

– Ой, да уже не надо, Анна Ивановна! Я вышла из положения…

– Как вышла? Твой-то бывший наверняка ничего не дал, знаю я этих мужей разведенных… Для них жена да дети – отрезанные ломти. Так ведь? Не разорился на вас твой бывший?

– Нет, Анна Ивановна, не разорился.

– Ну, я так и знала… И что нынче за мужик пошел такой безответственный? Разводится так, будто шкуру старую с себя сбрасывает. И твой такой же. Хотя с виду приличным вроде мужиком казался. Серьезным таким, надежным. И куда мир катится, непонятно…

– Ой, да ну его, Анна Ивановна! Пусть живет, как хочет! Я сама выкрутилась, без его помощи!

– Да уж представляю я, как ты выкрутилась… Опять чего-нибудь продала?

– Ага, продала… Шубу свою продала, Анна Ивановна… Соседке из тридцать восьмой квартиры, Оксанке…

– Ой, ненормальная! Ну чего ты творишь с собой такое, Женька? А ходить в чем будешь? В пальтеце том рыбьем, что в прихожей висит?