Вера Колочкова - Привычка жить

Женя тут же нарисовала в воображении саму себя, бедную, обросшую этой самой корочкой льда, и от нахлынувшей острой к себе жалости даже остановилась, будто с размаха ткнулась лбом в холодную шершавую стену. Не ударилась, а именно ткнулась. Не больно, но неприятно очень. И тут же почувствовала в голове знакомый звон. Нехороший такой, тяжелый, дергающий за сердце. Знала она прекрасно, что это за звон – от него корежится все внутри, дрожит и выворачивается наизнанку. Что ж, именно так приступ этой проклятой болезни всегда и начинается. Болезни под названием испуганное женское одиночество. И если не принять меры, можно разболеться не на шутку. Так разболеться, что себе не рада будешь. Очень, очень коварная эта болезнь. Вообще, если по справедливости, медикам следовало бы даже легализовать ее, в справочники свои занести, в учебники всякие медицинские. А что? Говорят же, например, – приступ острого аппендицита. А почему не может быть приступа острого одиночества? Еще неизвестно, что для организма опаснее! Аппендицит – это что, ножничками чик – и нет его. А с одиночеством так не обойдешься. И антибиотики от него не спасут. И как простуду его тоже не вылечишь…

Она зажмурилась в панике на секунду, потом резко повертела головой, будто пытаясь таким простым способом вытряхнуть из нее нехороший звон. Снова открыла глаза, огляделась дико, словно удивляясь тому обстоятельству, как же ее занесло в эту празднично-озабоченную толпу с ее звуками и запахами, с музыкой магазинчиков, с блескучими излишествами развешанной повсюду новогодней дребедени. И вновь ощутила, как оно стоит рядом, проклятое ее одиночество. Главное, коварно так подкралось, прямо в толпе… Кто-то толкнул ее в плечо, быстро проходя мимо, потом весело извинился, обдав ароматом клубничной жвачки. Скользнул с плеча и сполз на локоть ремень сумочки, кто-то пребольно наступил на ногу…

Вдруг она ощутила, как резко засосало под ложечкой и свело голодным спазмом желудок. О, спасение! И главное, вовремя как! А еще говорят – нельзя плохое настроение заедать. Да ерунда! Еще как можно! Если организм диктует – заесть, значит, и надо заесть немедленно!

Оглядевшись, Женя быстро направилась в сторону небольшого кафе, откуда доносились вполне приличные съестные запахи. И правда есть хочется. Она ж выскочила из дому, даже чашки кофе не выпив! И по магазину этому огромному уже три часа бродит… Правда, так и не купила еще ничего. Ну и ладно. Сейчас вот поест, потом пойдет купит тот свитерок симпатичный, что для Катьки присмотрела, потом Максу новый мобильник… Кстати, надо ему еще и полный комплект белья прикупить. Трусов да маек. Она уж и не помнит, когда его мальчишеский интимный гардеробчик последний раз обновляла – все как-то руки не доходили. Вернее, материальные возможности. А надо! Все-таки в люди мальчишка едет. Пусть все новое будет, чтоб комплексами не мучился…

Отстояв с такими хорошими и полезными мыслями небольшую очередь, Женя водрузила на веселенький ромашковый подносик тарелку с бифштексом и жареной картошкой, рядом пристроила кофе с пирожным и развернулась от стойки, шаря глазами по столикам в поисках свободного местечка.

Свободного местечка как раз для нее и не оказалось. Ни одного. Дурацкая совершенно ситуация – стоять с подносом на виду у жующих людей. Они сидят и никуда в общем-то не торопятся, а ты стой рядом с растерянным и жалким лицом…

– Женя! Женя, идите сюда! – откуда-то сбоку услышала она смутно знакомый голос. Повернулась на него радостно вместе с подносом и чуть не уронила на себя все съестное хозяйство, узнав в идущем к ней навстречу мужчине вчерашнего милиционера Диму. – Ну, чего вы меня так испугались, Женя? – спросил он, подходя и забирая из ее рук поднос. – Пойдемте, с нами вместе сядете. Не стоять же вам теперь, слюной истекая. Правда, у нас столик двухместный, но я сейчас третий стул принесу. В тесноте, да не в обиде…

Она отдала ему свой поднос и пошла за ним безропотно и благодарно. Надо же, вежливый какой. Увидел, вспомнил, обеспокоился… Столик и впрямь оказался двухместным и одноногим к тому же – приткнулся в углу кафе чудом каким-то. За ним и вдвоем тесно было, а тут она еще…

– Познакомься, Галя, это Женя! Она с нами пообедает! – весело обратился Дима к худенькой и как подросток угловатой, ярко накрашенной брюнетке, изобразившей на лице довольно сомнительную вежливую улыбку. Личико ее, востренькое и немного сердитое, выглядывало из пышного мехового воротника куртки, как из гнезда, кололо острыми черными глазками. И носик был у Гали немного остренький, и челка на лбу сходилась к переносице остреньким черным уголком… Приткнув на столешницу поднос, Дима быстро подвинул Жене стул, скомандовал так же весело: – Садитесь пока на мое место, Женя! Я сейчас себе добуду что-нибудь…

Женя села, улыбнулась виновато Гале, потом пожала плечами для убедительности – извините, мол, совсем не хотела быть с вами третьей-посторонней, так уж получилось… Галя тоже пожала плечами с некоторой досадой – вроде того, что уж тут поделаешь? Сиди, раз приперлась…

Дима вернулся совсем скоро, пробрался меж столиками, неся перед собой хлипкий пластмассовый стульчик. Поставив его у стола, метнулся обратно, но тут же появился вновь – с бутылкой шампанского в руках и тремя фужерами.

– Ой, ну зачем это, Дим? – недовольно скосила на бутылку подведенные глаза Галя. – Я же за рулем все-таки… Ты что, забыл?

– Ой, а я тоже не буду! Спасибо, не надо! – смущенно запротестовала Женя. – Я сейчас быстро поем и уйду! Так неловко получилось, что вы… Шампанское-то зачем…

– А вы что, тоже за рулем, Женя? – хитро взглянул на нее Дима.

– Нет, я не за рулем, но… – осторожно проговорила Женя, скосив боязливо на Галю взгляд.

– Не надо, Дим! Не открывай! Отнеси обратно! Чего это ты вдруг? – снова капризным тоном потребовала Галя и даже носиком будто в воздух от досады клюнула. – По-моему, никакой особенной причины нет, чтобы…

– Тихо, девушки! Не возражать! А то в участок отведу! За оказание сопротивления работнику милиции! – лихо скручивая проволоку с белой головы бутылки, быстро проговорил Дима. Женя и опомниться не успела, как желтое игристое вино полилось весело по бокалам, как один из этих бокалов оказался у нее в руке… – Ну, с наступающим, девушки? Желаем всем и всего?

– Ну что ж, тогда с наступающим… – пожав плечами, вежливо потянула к нему свой бокал для традиционного звонкого столкновения Женя. – И вас, Галя, тоже… Счастья вам в Новом году…

Галя улыбнулась, будто оскалилась, взглянув на Женю с любопытной досадой. Женя отметила про себя невольно, что даже зубки у Гали были остренькие. Не дай бог, наверное, такой вот щучке на зубок попасться. Ишь, как злится откровенно. Можно сказать, даже явно демонстрирует свою злую досаду. Оно и понятно – чему ей в самом деле радоваться-то? Сидела себе девушка вдвоем с кавалером, может быть, планы на вечер строила… А тут на тебе – сиди и пей шампанское с посторонним лицом. То бишь с ней, с Женей. И мучайся вопросом – кто она есть такая, эта Женя, которую так вероломно привел за стол кавалер?… Или он не кавалер никакой? А кто тогда? Муж? Нет, не похоже, что муж. Если б мужем был – не нервничала бы так откровенно. Более достойно бы тогда нервничала. И не разглядывала бы ее так исподтишка пристально. Жене даже пришлось взглянуть на нее нахально-вопросительно – чего, мол, на меня смотреть-то? Так и подавиться могу…