Вера Колочкова - Трава под снегом

– Нет. Не надо мне твоих оценок. И толковости твоей не надо. Придет время – познакомишься. А пока не хочу. Она у меня женщина скромная.

– Хм… Скромная, говоришь? Что ж, не самое хорошее бабское качество – скромность. А она, часом, по внешности – не копия ли твоей Аньки?

– Слушай… Отстань, а? – едва сдерживая накипь раздражения, глухо проговорил Андрей. – Я же сказал – потом.

– Ладно, иди. Не больно-то и хотелось, – вяло махнул рукой Командор, утыкаясь в разложенные на столе бумаги.

– Обиделся, что ли?

– Нет. Мне чувство обиды незнакомо. Потому что не родился на свет человек, от которого я бы снес обиду. А кто родился, того уже в живых нет… Понял? А поскольку ты есть мой сын, то тебе все можно. От тебя – не обида. От тебя – милые мальчишеские капризы. Не более того. Ладно, иди… Мне работать надо.

Однако работать он больше не смог. Села заноза в голову, шевелилась обидной досадой. Нет, что этот наглый парень себе позволяет? Да он в ногах у него должен валяться, провидение благодарить за подарок в виде такого отца! Конечно, личная мужская жизнь – территория неприкосновенная, в этом он с ним согласен, а с другой стороны – он же не чужой ему! Он же свой! Он же отец… Он, в конце концов, никогда им не был, и это тоже надо понимать! Любое новое состояние для человека непривычно. Тем более такое – состояние неожиданного отцовства. Оно трудное и незнакомое и трепыхается болезненно и уязвимо, как пересаженное из другого организма сердце. Но видит Бог, он старается, он изо всех сил радуется этому новому состоянию. В конце концов, он безмерно счастлив, если выражаться высоким штилем… А если так, то нет у Андрея никакого права оскорблять его в лучших отцовских чувствах. Не наелись пока его мужские инстинкты сладкими родительскими ощущениями, им большего надо, им единения подавай, отцовой-сыновней близости, и по самой полной программе. Он имеет право, он отец!

– Наташа, позови ко мне Игоря Хрусталева. Который охранником на входе стоит. Высокий такой, красивый. Ты тихо к нему подойди, поняла? Так, чтобы Андрей не видел, – проговорил он решительно в селектор.

– Хорошо, Андрей Васильевич. Сделаю.

Голосок Наташин стих, селектор ласково щелкнул, мигнул зеленой кнопкой. Задумчиво откинув красивую седую голову на спинку кресла, он мягко побарабанил фалангами пальцев по коже подло котников, нахмурил слегка кожу на лбу. Да, с Игорьком нехорошо получилось, конечно. Да и с Иванычем, его отцом, тоже. Так с преданными людьми не поступают, он этой аксиоме всегда следовал. А с другой стороны – на каком месте он должен Андрея на фирме держать? У него ж образования нет, даже самого мало-мальского. Слесарюга из автосервиса, ноль без палочки. Место начальника службы охраны – для него самое то. А отец и сын Хрусталевы и без должностей переморгаются, ничего страшного с ними не произойдет. Из дома же он их не выгоняет, в конце концов…

– Звали, Андрей Васильевич? – тихим приятным тенорком прозвучал от двери вежливо-почти тельный голос Игоря.

– Да, Игорек, заходи… Чай-кофе будешь? А может, коньячку?

– Нет, спасибо.

– Ну, тогда сразу к делу?

– Слушаю, Андрей Васильевич.

– У меня к тебе будет поручение самого деликатного свойства, Игорек. Этого я не могу доверить никому, кроме тебя. Ты парень свой, я тебя с малолетства знаю.

– Я сделаю все, что вы скажете, Андрей Васильевич. Вы можете на меня рассчитывать в любом вопросе. Абсолютно – в любом. Даже в самом интимном.

Игорь так преданно глянул шефу в глаза, что самому приторно стало. Переборщил, наверное. Хотя у шефа ни один мускул на лице не дрогнул, лишь выскочила из глаз маленькая искорка глумливой насмешливости, вроде того – эка ты, брат, загнул с интимностью-то…

– Нет, моя просьба не представляет собой ничего сверхособенного. Надо просто узнать, с кем встречается мой сын Андрей. Что за женщина, из каких кругов, возраст, семейное положение, ну и так далее… Хочу удовлетворить свое отцовское любопытство, не более того. Справишься? Но только так, чтоб Андрею и в голову не пришло, что…

– А я уже сейчас готов вам сообщить всю информацию об этой женщине, Андрей Васильевич. Абсолютно полную. Хотите?

– Да? Но как ты…

– Да случайно. Совершенно случайно. Это моя бывшая жена, Леся Хрусталева. Вы ее должны помнить…

Он сглотнул и будто заволновался сильно, опустил взгляд себе под ноги, замолчал.

Командор посмотрел на него с недоумением, потом протянул задумчиво:

– Бывшая жена, говоришь? Странно… Нет, я ее совсем не помню.

– Ну как же, Андрей Васильевич! Вы должны ее помнить! Вы же… Вы же…

– Ах, да-да, была там какая-то история… Точно, была! Погоди… Кто ж у меня тогда в женах ходил? Валентина, что ли? Точно, Валентина! То бишь Валерия. Модная была актрисулька, популярная – жуть. Красивая женщина, жаль, что спилась. А твоя баба мне тогда просто под руку попалась, ты извини… Оно как-то случайно все вышло. Хотелось, понимаешь ли, Валентину ревностью расшевелить. Мне вообще все равно было, какую бабу под глазок камеры в спальню заволочь… Главное, чтоб убедительно было.

– Так это… Это вы сами кассету в телевизор сунули?… Чтобы… Чтобы все увидели?

– Ага. Сам. Я ж говорю – твоя жена мне тогда первой под руку попалась! Она, кстати, и не сопротивлялась совсем. Шла, как овечка на заклание. Дура она у тебя была. А кстати, чего ты с ней развелся-то? Ко мне приревновал, что ли?

– Н-нет… Я не ревновал. Меня отец заставил. Сказал, что она фамилию опозорила. И вроде как на вас сослался, что вы развода потребовали.

– Я?! Развода? Да ну, зачем… Я эту историю и забыл тут же, если честно. А ты уверен, что мой сын… он с этой твоей бывшей время проводит? Она кто сейчас?

– Да никто… Кем ей быть? Сами же говорите – овечка. Живет, с хлеба на воду перебивается. Комнату в спальном районе снимает. Сестра ей ребенка подкинула, а сама квартиру продала и в Америку смылась. Теперь она ее пацана растит, так и живут.

– Ого! Там еще и ребенок есть. Что ж, понятно… А как думаешь – серьезно у него с ней?

– Серьезнее некуда. Он там живет последние дни, я сам видел.

– Живет? С чего это он у нее живет? А, ну да… Толстая Анька же в санаторий уехала… Нет, погоди, это что же у нас получается? Я эту бабу перед камерой трахнул, вы с отцом ее из дома выгнали, а мой сын подобрал, выходит? Отработанным материалом пользуется? Как бомж на свалке? Потом еще и знакомить меня с ней начнет, идиот…

– Выходит, что оно так и есть, Андрей Васильевич. Выходит, не уважает он вас. Не ценит.

Командор дернулся, поднял голову, обдал Игоря ледяным удивлением. Потом помолчал немного, переспросил тихо:

– Что? Что ты сказал про уважение, я не понял?

– Извините… Извините, Андрей Васильевич! С языка сорвалось…