Анджела Дрейк - Пленница сновидений

Осенний ветер, злой, горький, и в то же время полный странного обещания. Морозный воздух, остро пахнущий прелой листвой, свежестью, сыростью, землей, дымом, бензином и дождем. Огромным городом, в котором живут люди.

Марина протяжно вздохнула и посмотрела на собак. Одна старая, другая только что родившаяся. Они быстро придумали для себя игру, равно приятную обоим. Сначала носились, как бешеные, потом застывали на месте, разглядывая друг друга, дразня, искушая и готовясь к новому витку. Их горячее дыхание клубилось над мордами, как белый дым.

Она улыбнулась и представила себе пару, сидящую на кухне. Они что, тоже дразнят и искушают друг друга? Готовятся к новому витку?

Жизнь, пробормотала она. Это жизнь.

Но только, ради Бога, пусть решают поскорее. Ей не хочется умереть от переохлаждения. Тем более что в конце недели к ней обещал приехать ужинать Тедди Пенроуз.

В начале поездки они говорили очень мало. Им было достаточно ощущать присутствие друг друга, сидеть рядом и держаться за руки. Зоя ощущала на себе взгляд Франсуа и знала наизусть все вопросы, которые ему не терпелось задать. Она сжала его руку, улыбнулась. Его лицо было таким любимым, таким красивым, что на глаза наворачивались слезы. Мы вместе, думала она. Наши сердца и души идеально подходят друг другу. Нужно жить сегодняшним днем. Этими драгоценными мгновениями. Прошлое кануло в Лету.

А будущее…

Поезд набрал скорость, рванулся вперед и начал взбираться на холм. Чем быстрее он мчался, тем сильнее его раскачивало. Пассажиры, возвращавшиеся из буфета, крепко сжимали в руках свои огромные пластмассовые стаканы, чтобы не расплескать кофе.

Франсуа тихонько чертыхнулся, когда горячая капля все же упала ему на свободную руку. Зоя стремительно обернулась. Его лицо отразило быструю смену чувств: напряжение, легкую досаду и, наконец, насмешку над собой.

Следя за его эмоциями, она вспомнила их общее прошлое — овладевшее обоими весеннее безумие и внезапный разрыв. Забыть об этом было невозможно.

Она вспоминала совместные ужины у него на кухне. То острое ощущение счастья и уюта. Она, Франсуа и Леонора были одной семьей. Вспоминала тихий вечерний свет, лившийся из сада и озарявший точеные черты лица Франсуа. И книгу, которую они читали с Леонорой до ужина…

И вечера в ее доме она вспоминала тоже. О да. Только она и Франсуа, больше никого. И он обнимает ее…

— Как там Леонора? — тихо спросила она. — Расписание изменилось. Я больше не хожу в их школу. Она… когда-нибудь спрашивает обо мне?

— Нет, — коротко сказал он, — но думаю, что надеется.

Зоя знала, что Франсуа сказал это нарочно, что он играет на ее чувствах и хочет заставить передумать. Она снова отвела взгляд и бездумно уставилась в окно, едва замечая поля, коров и огромное небо.

— Ты жалеешь? — тихо спросил он. — Жалеешь, что мы снова вместе?

Зоя слегка раздвинула губы и задумалась, пытаясь найти способ рассказать ему о сотнях одновременно владевших ею чувств.

— Если бы ты увидела мотоцикл и поняла, что я рядом, то повернулась бы и ушла?

Глаза Франсуа снова стали холодными и насмешливыми.

Зоя молчала. Темная тень упала на ее лицо. Она сама не знала правды.

— Думаю, да, — наконец ответила она.

— Ушла бы? Не захотела меня увидеть?

— Да. — Она освободила руку и поправила прядь волос, упавшую на лоб. — Ты знаешь, почему, Франсуа.

— Не уверен.

Рожье сунул руки в карманы куртки. Его лицо стало угрюмым и замкнутым.

— Потому что мы стали другими. — Она помедлила. — После смерти Поппи все изменилось.

— Да. Я был жестоким, бесчувственным, непроходимым дураком! — с ожесточением произнес он.

Люди, сидевшие через проход, посмотрели на них с любопытством.

— Нет. Ты был ошеломлен горем. И очень-очень зол. — Зоя провела пальцем по стеклу, и оно заскрипело. — Ты злился на судьбу. Но думал, что злишься на меня.

— Да, ты права, — согласился Франсуа. И все же, восхищаясь ее умением четко сформулировать смысл происшедшего, он отчаянно хотел объяснить, что из этого следует. — Но разве у нас есть выбор? Нужно смириться с судьбой и принять ее веление.

Она прищурилась.

— Вот именно.

Франсуа стиснул ее руку.

— Однако принять судьбу вовсе не значит позволить ей сломать нам жизнь.

— Слишком многое переменилось за это время, — тихо сказала она.

Он откинулся на спинку кресла и порывисто провел ладонью по волосам. О, как ей был знаком этот его жест и все другие мельчайшие жесты, какое наслаждение они доставляли ей!

Нет! Он не должен переубедить меня! — в ужасе подумала она. Нельзя начать все сначала, а потом опять расстаться. Я больше не выдержу!

— Да, переменилось многое, — с горечью сказал он. — Например, ты согласилась выйти замуж за человека, которого не любишь. За человека мелкого, ничтожного и совершенно не ценящего тебя.

— Это жестоко, Франсуа! — вздрогнула Зоя.

— Ради Христа, зачем? Зачем ты это сделала? Когда я узнал об этом, то не мог поверить. И сейчас не могу. После того что у нас было…

— Перестань! — яростно прошептала она. — Ты прекрасно знаешь, как я любила тебя!

— А что случилось потом?

— Когда ты уходил после известия о смерти Поппи, то смотрел на меня с ненавистью. Как на чужую. — Его лицо посерело, из прикушенной губы потекла кровь. — Как будто ты предпочел бы, чтобы умерла я, а не Поппи!

— О Боже! И ты еще называешь меня жестоким?

— Из-за моих слов и предчувствий ты считал меня сумасшедшей. — Ее глаза засверкали и стали ярко-голубыми. Франсуа промолчал. — Сначала ты думал, что это слабость. Человеческая слабость. Женская хрупкая психика, да?

В голосе Зои звучало обвинение. Она полностью отрицала свою вину в том, что случилось после ужасной гибели Поппи.

— Да, я признаю это, — медленно сказал Франсуа. — Твои сны и видения — что бы они собой ни представляли — были той частью твоей психики, которая являлась для меня тайной. Я никогда не мог заставить себя понять такие вещи, отвергал и презирал их. Я твердил себе, что это не ты. Не настоящая ты.

Зоя испустила тяжелый вздох.

— А потом, когда она умерла, ты подумал, что это колдовство. Что я владею черной магией!

Окружающие навострили уши. Зоя говорила очень тихо, но напористо, ее красивое лицо исказилось. Некоторые слова разнеслись на весь вагон. Черная магия. Колдовство. К ним снова повернулись любопытные физиономии. Франсуа посмотрел на них с такой яростью, что наблюдатели устыдились и вернулись к своим газетам. Рожье снова взял руку Зои.

— Да. Я признаю все это. И хочу, чтобы ты меня простила, — просто сказал он.

У Зои побежали по спине мурашки, на глаза навернулись слезы. Она крепко стиснула его пальцы.