Абигайль Кейси - Принцесса с принципами

Студент вдруг вспомнил о страданиях Принцессы и по-быстрому собрал нужные вещи.

Он вернулся в баню с тонкой свежей простыней, тяжелым овчинным тулупом, лохматой шапкой-ушанкой из лисьего меха и разношенными серыми валенками чудовищного размера.

Студент отворил дверь в остывающую баню.

— Эй, Принси, ты там еще живая?

— Почти, — ослабевшим голосом ответила бывшая девственница, так долго хранившая свое американское целомудрие. — Почти.

Студент внес в баню ворох сибирского барахла.

— Тогда приступаем к операции «Эвакуация»!

— Я не против. — Принцесса стянула с головы намокшее полотенце, впитавшее достаточно влаги с волос. — Я не против.

Студент завернул свою Принцессу в свежую простыню, а сверху набросил тулуп — надежную защиту от любой, самой злобной метели, от любой, самой разгулявшейся пурги, от любого зашкаливающего мороза и прочих атмосферных напастей.

Студент нахлобучил на голову своей законной Принцессе лисью шапку, которая мгновенно превратила цивильную американку то ли в заслуженную эскимоску, то ли в чукчу из анекдотов, так любимых русским народом.

Студент заставил свою ненаглядную и чудную Принцессу засунуть ноги в колючие, шершавые, просторные валенки.

— Я, наверное, сейчас похожа на пугало?

— На чучело, но весьма симпатичное чучело.

— Всего лишь симпатичное?

— Не напрашивайся на комплименты.

— Как гласит древняя японская пословица, «пойманную рыбу не кормят»?

Студент в ответ наградил эрудированное чучело долгим поцелуем.

А потом ловко и умело подхватил затихшую Принцессу на руки и вынес из бани на свежий воздух.

Принцесса обняла своего ненаглядного отшельника.

Ветер почти угомонился.

Снегопад почти перестал.

От метели остались только слабые завихрения над сугробами.

От пурги — лишь отполированный до блеска наст.

Но таежным любовникам, испытавшим банное вожделение, банную страсть и банное умиротворение, было не до изменений в текущей погоде.

Принцесса умудрялась прямо на ходу нацеловывать своего Студента.

Несмотря на то, что валенки едва не слетали с ног.

Несмотря на то, что тулуп практически не давал двигаться.

Несмотря на лохматую шапку, сползающую до переносицы.

Лайка встретила счастливых влюбленных на дорожке, ведущей к избе.

Но ни прежний хозяин, ни новоявленная хозяйка не обратили никакого внимания на прыжковые собачьи экзерсисы.

Алиса старалась напрасно.

Вкусившие истинного блаженства, влюбленные обменивались и обменивались поцелуями, не разбирая целей.

Он попадал то в изящное запястье, то в не менее изящную шею.

Она же попадала то в теплый, упрямый, твердый нос, то в сочные, вкусные, податливые губы, то в колючий подбородок.

Студент перенес затихшую Принцессу через порог, как положено новобрачным.

Студент положил свою Принцессу на медвежью шкуру.

Кротко поцеловал в нос.

Освободил от шапки.

Сочно поцеловал в губы.

И наощупь стянул с любимой валенки.

Она ответила встречным слабым поцелуем.

Студент понял, что у его ненаглядной силы на исходе.

Развернул полушубок, но не понес на вешалку, а накрыл им изумительные очертания, проступающие сквозь влажную простыню.

— Вери велл, — прошептала совсем неслышно Принцесса. — Вери велл.

— Может, тебе одеться?

— Нет. — Принцесса блаженно улыбнулась, вспоминая банную эпопею. — Лучше найди сухую простыню.

— Будет исполнено.

Студент ринулся к шкафу, благодаря небо за то, что когда-то, непонятно зачем, запасся постельным бельем самой престижной итальянской марки.

Наверное, сам не подозревая, он готовился к этой встрече.

— Давай-ка помогу… — Студент приподнял полушубок, давая Принцессе возможность сменить простыню.

Та это сделала немного неловко, но без малейших признаков стыдливости.

Студент, пользуясь удобным моментом, наслаждался видом прелестной наготы.

Там, в бане, он воспринимал ту, которая ответила любовью на его любовь, какими-то потрясающими фрагментами.

Грудь — то одна, то другая.

Бедро.

Голень.

Запястье.

Шея.

Промежность.

Ляжки.

В общем, сексуальный набор.

И все это — сквозь волшебное марево восторга и обожания, сквозь чудесный туман осуществленной мечты, сквозь пелену сбывшейся надежды, сквозь метельную снежность, сквозь мутность пурги.

Здесь же Принцесса смотрелась обыкновенной женщиной.

Все как надо и где надо.

Но от этого открытия, от этого прозрения Студенту еще больше захотелось понежить это милейшее существо, принадлежавшее теперь исключительно ему, и никому больше.

Только ему — таежному отшельнику, все-таки дождавшемуся своего реального счастья.

Она завернулась в свежую простыню и легла набок, поджав колени.

Он осторожно накрыл ее тяжелым полушубком.

— Дорогая, тебе надо поспать.

— Хорошо, милый.

— А я пока пойду в бане приберусь.

— Стой.

— Хочешь, чтобы я тебя побаюкал?

— Хочу.

— Отлично. — Студент придвинул табурет как можно ближе. — Может, колыбельную спеть?

— Нет.

— Почему?

— Скажи, ты любишь меня?

— Зачем задавать нелепые вопросы, которые не требуют ответа?

— Нет, скажи все-таки — любишь?

— Люблю! — Студент поцеловал Принцессу чуть ниже розовеющего после банных испытаний уха. — Люблю!

— А ты знаешь, что я тебя обманула самым мерзким образом?

— Хочешь сказать — это была не девственная плева?

— Фак!

— Так ты еще и ругаться умеешь?

— Ты можешь не перебивать? Мне очень трудно говорить, а тем более правду.

— Извини, дорогая, извини.

Принцесса тут же получила сатисфакцию в виде череды поцелуев от макушки до пяток.

И самых интимных ласк.

— Не балуйся.

Студент выпрямился и демонстративно сложил руки на груди.

— Я понимаю: тебе необходим отдых, понимаю.

— Сейчас я тебе все скажу, и можешь быть свободен часа на три.

— Только не вздумай сказать, что ты отдалась мне без любви, а ради научного эксперимента.

Студент сердито надул щеки и выпятил губы.

— Мой хороший, мой единственный и неповторимый…

— Приятно слышать.

— Не перебивай, прошу.

— Извини, извини, извини.

— Я, как бы это правильно выразиться по-русски… Не то, что ты обо мне думаешь.

— Так ты не американская космонавтка?

— Астронавт я, астронавт, но не профессиональный.

— Это как понимать?

— Я должна была отправиться на Международную космическую станцию в качестве туриста.

— Стоп, стоп, дай сообразить.

— За собственный счет.

— Ты намекаешь, что у тебя много денег?

— Очень много.

— Никогда бы не подумал.

— Почему?

— Потому что деньги, особенно слишком большие, портят людей.