Энн Мэйджер - Одна судьба на двоих

— Ссорились, да?

— Обычно папа кричал на маму, а она всегда была очень спокойная.

Каттер закусил губу.

Глаза Джереми стали большими, как блюдца.

— А правда, что мой настоящий отец — ты? — прорвало его.

В комнате наступила напряженная тишина. Этого момента все время ожидал и боялся Каттер. И вот он настал, а застигнутый врасплох Каттер Лорд не знает что ответить. Он тяжело и протяжно вздохнул.

— И давно тебя это известно?

— Не очень. — Покраснев, Джереми вернулся к книге, но стал теребить уголок страницы, пока не оторвал его. — Я слышал, как отец, Мартин то есть, говорил что-то нехорошее о тебе с мамой и обо мне.

И в комнате снова стало тихо. Каттер не знал что сказать.

— Мне было очень плохо, — прервал молчание Джереми. — Папа вел себя как сумасшедший. Я думаю, что он меня не любил. И маму тоже. Он обзывал ее плохими словами, а она плакала. Я не знал, что и подумать. Но и твоим сыном я тоже не хотел быть.

— Если бы только я знал, — покачал головой Каттер и замолчал: если бы он и знал, сделать бы все равно не смог ничего.

Тут ему стало казаться, что они с Джереми совсем-совсем чужие, что между ними стоят непонимание и муки прошлого, забыть которые невозможно. Ведь сказала же Чейенн, что боится, как бы Джереми не вырос похожим на отца.

Мальчик снова уставился в книгу.

Как бы Каттеру хотелось зачеркнуть эти проклятые семь лет и начать все снова! С этой мыслью он повернулся к экрану компьютера и сделал вид, будто ничего не было сказано. Но есть вещи, которые не следует произносить вслух, ибо, произнеся, уже не можешь о них забыть.

Каттер выключил компьютер и, развернувшись на стуле, оказался лицом к лицу с Джереми. В тот же миг мальчик поднял на него глаза, показавшиеся Каттеру больше обычного.

— Я рад, что ты женился на маме, — сказал он тихо.

Каттер молча кивнул, не в силах выразить обуревавшие его чувства. Но когда Джереми встал с пола, он тоже поднялся со стула.

Какое-то время они стояли, глядя друг на друга, и Каттер чувствовал, что отяжелевшими вдруг ногами не в состоянии сделать ни шагу вперед.

— Папа, я... я... — проговорил Джереми с просветленными глазами и в тот же миг бросился в объятия отца. — Я люблю тебя, папа! Я люблю тебя! — бормотал он сквозь слезы.

— Джереми! — Каттер обнял мальчика и крепко прижал к себе. Мучила мысль, что ему давно следовало заняться сыном. Востребовать его каким-нибудь образом и защитить от Мартина.

Он нужен Джереми!

Внезапно какой-то внутренний тормоз, сдерживавший Каттера, прекратил действовать. Его захлестнуло чувство отцовской нежности. Семь лет он держал ее в себе. Семь лет волнений и одиночества.

— Я тоже люблю тебя, Джереми. Я очень тебя люблю.

Тихим голосом он снова и снова твердил эти слова и не мог остановиться.

— А как же мама? — спросил Джереми.

— Я рад, что женился на твоей маме, — мрачно признался Каттер. — Надо полагать, она все же возьмется за ум.

— Непременно.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что у меня есть идея, — заявил Джереми со смущенной улыбкой.

— Надеюсь, что хорошая.

Теперь мальчик улыбался с дьявольским лукавством.

— Ты помнишь, как она прибежала в ту ночь, когда у меня был кошмар?

— И думать не смей! — предупредил Каттер.

Время тянулось невыносимо медленно.

Каттер в одиночестве лежал в темноте, наблюдая за яркими вспышками молний и прислушиваясь к завываниям ветра и раскатам грома. Ложе, на котором он спал, было ему слишком коротко, а подушки — слишком велики и мягки. Он без конца ерзал взад и вперед, ворочался с боку на бок. Стоило ему задремать, как эротические сновидения с обязательным участием Чейенн заставляли его пробуждаться.

Она снилась ему обнаженная. Ее красивое теплое тело лежит рядом. И ему ужасно хочется овладеть ею.

Он напрягался и... просыпался в холодном поту, один. Так повторялось несколько раз. Хуже этого ничего не придумаешь!

Он ухватился за край дивана, на котором спал. Зачем она его мучает? Ему ведь ясно — она от него без ума. Он в свою очередь без ума от нее.

Но она его не любит. Слишком много на их пути препятствий, которые им никогда не устранить.

Каттер откинул простыни и сел, чувствуя себя несчастным.

Сколько таких ночей провел он без сна, воображая ее в объятиях своего братца!

Губы Каттера сложились в ироническую усмешку. Слишком много ночей с тоской по ней. А сейчас, когда он стал ее мужем, она снова подвергает его этой адской пытке.

Чем он заслужил подобное наказание?

Правда, существует одно обстоятельство, которое не следует забывать: она спала именно с ним. Только с ним одним. За все годы замужества с Мартином она ни разу не легла с мужем в постель!

Черт возьми, ее верность многого стоит! Он провел дрожащей рукой по лицу. Несчетное множество раз он думал об этом. Почему это так для него важно?

Чейенн сбросила с себя простыни, поднялась с постели и зашагала по комнате. Дождь хлестал в окна, по стеклам стекали огромные сверкающие капли. Ветер бил в ставни.

Она испуганно выглянула наружу.

Под напором шторма травы полегли. Вихрь вздымал песок и гнал его в залив.

Такая непогода может быть плохим предзнаменованием.

Чейенн все время мерещился труп Курта с фотографии. Ее преследовала мысль, что его убийца может приплыть на лодке, как сделал это семь лет назад Каттер.

Если бы она могла отогнать от себя это видение и перестать страшиться! И не испытывать желания бежать к Каттеру.

По ее щеке скатилась слеза. Потом вторая. Она попыталась вытереть их, но без толку — они полились ручьем.

Все так ужасно! А виноват во всем Мартин. В том, что похитили Джереми, а Курта...

Зачем они с Мартином старались жить на широкую ногу? Почему она не помешала ему брать деньги в долг? Почему им так хотелось занимать видное место в обществе?

Сейчас ей нужно самое элементарное. Любовь. Семья. Но более всего ей нужен Каттер. Ей безразлично, что он делал в прошлом.

Да, он бездушно бросил ее. Да, она была вынуждена выйти замуж за Мартина. Но ведь в час одиночества и смертельной опасности он пришел ей на помощь. Он спас Джереми. Он внимателен и ласков — по-своему. Он ее муж. Ее любовник.

Ее единственный любовник.

Без него ей тоскливо, вокруг — пустота. Она хочет ощутить его сильные руки. Чтобы снова ощущать себя в безопасности. Чувствовать себя любимой и желанной.

Но может ли мужчина с таким прошлым любить ее, доверять ей? А что, если он использует ее лишь для секса, чтобы иметь возможность быть рядом с Джереми?

И что за жизнь он ведет, если стал в результате твердым, жестким и беспощадным?

А вдруг он и вправду не способен любить, как неизменно утверждал Мартин? Или младший брат, ослепленный завистью, искажал действительность, и Каттер всего-навсего нелюбимый сын, на которого в семье не обращали внимания?