Александра Таневич - На краешке любви

Ира вздохнула. Она вспомнила вчерашний вечер и задумалась, рассказывать или нет о том, чем закончилось свидание. Света поднялась с кровати и, подойдя к окну, попыталась сесть на подоконник. Попытка оказалась неудачной, и она снова села на кровать.

– Ир, ну что ты молчишь? Что-то случилось?

– Это ужасно! Ужасно! Мы с ним того... Понимаешь, – Ира сделала вполне определенное движение. Ей не хотелось об этом рассказывать, но и держать внутри себя переживания она тоже не могла.

– Ирка, да ты что?!

– Я не знаю, что на меня нашло... Мы разговаривали, разговаривали, он рассказывал о своей семье... Ты знаешь, у него жуткая мамаша... Ну, в общем, мы сидели, целовались, целовались... А потом я и сама не поняла, как все произошло... Мне сейчас так плохо, Свет. Ты же меня знаешь, я никогда ничего... А что он обо мне подумал? Что я из этих... которых можно в любое время и в любом месте... Он ведь мне понравился... первый, после Виктора...

– Да где же вы умудрились? – изумилась Света, поняв, что подруга говорит о сексе.

– Мы бродили-бродили. А потом присели отдохнуть в беседке, помнишь, в конце парка старая, полуразвалившаяся торчит. Ты же знаешь, там в такое время почти нет людей.

– Успокойся, Ириш, успокойся. Ну, с каждой может случиться... Что он тебе на прощание сказал?

– Спросил, какие у меня планы на завтра, ну то есть на сегодня.

– Тогда еще не все потеряно. Может, все будет нормально. Ты просто сегодня ему не давай... Если ты ему понравилась, то и без этого можно обойтись. А вы где договорились встретиться?

– Там же. Только в шесть вечера. А вы тоже встречаетесь с Игорем?

– Если он придет, – вздохнула Светлана. – Но мы договорились, возле подъезда он меня подождет. В семь.

Утром в среду Ира встала с постели и почувствовала легкое головокружение и приступ тошноты. На кухне мама уже приготовила яичницу с колбасой, запах которой Ире показался омерзительным.

– Ма, я не буду. Может, чаю только выпью.

– Ириша, я же говорила тебе вчера – не ешь рыбу горячей, подожди, пока остынет, – встревожилась Ирина мама. – У меня тоже немного желудок болел, я ночью даже таблетку фестала приняла. Сходи в поликлинику, пусть Анна Николаевна тебя посмотрит.

– Не хочу я в больницу тащиться, – поморщилась Ира.

– А вдруг рыба была несвежая? Ты знаешь, что с рыбными отравлениями не шутят.

– А сама?

– У меня уже все прошло.

– У меня тоже пройдет. А если не пройдет, то обещаю – завтра обязательно схожу к твоей Анне Николаевне.

– Ладно, – сдалась мать. – Но если тебе вдруг станет хуже, то позвони в «скорую». И если не хочешь идти к врачу, то выпей на всякий случай воды с солью.

Ира поморщилась. Пить эту гадость ей совсем не хотелось. Но если выбирать между поликлиникой и соленой водой – то уж лучше вода. По крайней мере, всего минуту мучиться. Ира вздохнула, налила в стакан воды и принялась медленно и тщательно размешивать ложку соли, сожалея о том, что «болтушку» нельзя выпить залпом, а надо обязательно маленькими глотками.

Нина Николаевна, убедившись в том, что дочь выпила «лекарство», ушла на работу, а Ира улеглась на диван с томиком новелл Мопассана. Но мысли от любовных французских историй перескакивали к собственной истории, к Димке.

Она вспоминала его губы, его руки... Ира никогда не думала, что сможет однажды во время первого свидания позволить молодому человеку сделать это с ней. Она была уверена, что Димка посчитал ее легкодоступной девицей и больше на свидание не придет. Но она ошиблась, и в прошлую субботу они гуляли по городу, разговаривали, он рассказывал о младшей сестре.

Конечно, Димка симпатичный. Но ведь с Виктором Ира встречалась три года, и только за полгода до выпуска она разрешила ему... И то потому, что думала – они поженятся. Но Виктор уехал, даже словом не обмолвившись о том, что вернется...

Ира мотнула головой. От резкого движения в глазах потемнело, к горлу подступил комок. Девушка закрыла глаза и попыталась вообще не шевелиться. Когда ей стало лучше, она решила, что Мопассана читать не будет, уж лучше заняться подготовкой к сессии. Тогда и мысли в голове будут исключительно про консистенцию масляного крема или про то, как отражается на качестве продукции замена масла маргарином.

К вечеру ей показалось, что все прошло: голова не кружилась, желудок не болел и даже аппетит вернулся.

– Ты сама дойдешь до поликлиники или мне пойти с тобой? – Нина Николаевна на всякий случай потрогала лоб дочери. – Или сходи в училищную поликлинику. Тебя там примут.

– Не, я лучше к Анне Николаевне, – скривилась Ира.

– Обязательно позвони, сообщи, что она скажет.

Дорога до поликлиники показалась Ире вдвое длиннее, чем обычно. Несколько раз девушка присаживалась на лавочку, чтобы переждать приступ головокружения. Когда Ира вошла в кабинет терапевта и упала на стул, Анна Николаевна заметила:

– Ира, ты бы лучше вызвала врача на дом. Ты такая бледная.

– Но у меня же температуры нет. Только голова кружится и подташнивает немного. Мама говорит, что это от той рыбы, которую мы позавчера ели.

Анна Николаевна была добросовестным доктором, тем более для соседей. Внимательно осмотрев пациентку, она решила уточнить:

– Ирочка, я задам тебе один нескромный вопрос. Ты уверена, что не беременна?

Ира густо покраснела и отвела взгляд. «Можно, конечно, соврать, – подумала девушка. – А если и правда?.. Вроде же должно было быть все нормально... Димка говорил...»

– А вы не скажете маме? Я не знаю. Честно, не знаю. Вроде бы нет, – Ира стеснялась посмотреть на соседку.

– Я в первую очередь доктор, а потом уже подруга твоей мамы, – строго отозвалась Анна Николаевна. – Так что давай-ка я тебя на анализы направлю. На всякий случай. А послезавтра – ко мне на прием. И таблетками не увлекайся, пока результаты не будут готовы.

Путь из поликлиники показался Ире бесконечным. Она шла от лавочки до лавочки, присаживаясь на каждую. Ира с ужасом думала о том, что подозрения Анны Николаевны могут оказаться правдой. От мысли о том, что ей грозит участь матери-одиночки, головокружение становилось сильнее и даже слезы на глаза наворачивались.

А может, все-таки Димка женится? Если сообщить папе... Папа заставит его жениться... Папа не захочет, чтобы про меня говорили унизительно... Только как же мы тогда будем жить? Разве можно жить с женой по приказу? А может, Димка сам захочет жениться? Если он поверит, что это его ребенок... Но поверит ли? А может, все еще обойдется? И я совсем не беременна?» Ира тяжело вздохнула. Она почти дошла до дома и сидеть на лавочке перед подъездом не захотела.

Ира долго сидела у зеркала, всматриваясь в свое лицо. Опухшие веки, красные глаза, морщины, как у столетней бабки... И в таком виде она должна предстать перед Дмитрием и сообщить о своей беременности.