Барбара Данлоп - Она передумала!

— Давайте, — согласилась Амбер, соскользнув со стула.

Ройс поставил бокалы на тихий угловой столик и отодвинул одно из кожаных бордовых кресел, чтобы она могла сесть. Амбер решительно опустилась в него и поспешно поправила задравшееся платье.

— Харгроув Элстон? — повторил он вопросительно, когда сел напротив и отодвинул настольную лампу в сторону, чтобы они могли видеть друг друга без всяких помех.

— Он планирует баллотироваться в Сенат.

— Ты выходишь замуж за политика? — спросил Ройс, переходя на «ты».

— Не обязательно… — Амбер осеклась, не понимая, что хотела этим сказать, и поспешно продолжила: — Я имею в виду… его еще не избрали.

— А ты чем занимаешься?

Она скривила губы и взялась за бокал.

— Ничем.

— Ничем?

Амбер с сожалением кивнула, поскольку это было абсолютной правдой.

— Я окончила Чикагский университет, — сообщила она, чтобы хоть как-то ответить на его вопрос.

— Факультет искусств?

— Нет, факультет государственного управления. С отличием.

Поскольку Харгроув собирался стать политиком, ей всегда раньше казалось разумным получить образование в данной области. Хотя бы ради того, чтобы понимать все сложности его работы.

— Как интересно! Расскажи подробнее, я весь во внимании, — сказал Ройс, с восхищением глядя на нее.

— Неужели мне лишь сейчас удалось овладеть твоим вниманием? — пошутила Амбер.

Только когда вопрос был задан, она сообразила, что флиртует с Ройсом! В глазах его даже заблестели искорки — конечно, он не мог не заметить ее оплошность.

— Амбер, ты завладела моим вниманием в ту же секунду, когда я тебя увидел.

От признания Ройса ей почему-то стало приятно, а в груди появилось опасное томление. Ройс с нетерпением ждет от нее ответа.

Пауза затянулась, его улыбка смягчилась, а хищный блеск в глазах исчез.

— Должен ли я прийти к выводу, что ослышался?

— Не могу с уверенностью ответить на твой вопрос, — призналась Амбер.

— В таком случае дай мне знать, когда появится уверенность.

В любом случае флирт с сидящим перед ней мужчиной — ошибка. Ей необходимо взять себя в руки и начать контролировать ситуацию.

— Расскажи мне о Монтане, — попросила Амбер. Вот хорошая, спокойная и абсолютно нейтральная тема для разговора. — Я там ни разу не была.

Ройс откинулся в кресле и пару-другую секунд, склонив голову набок, изучал ее, скорее всего размышляя, продолжать ли играть с ней или позволить ей улизнуть из его западни.

— Что тебя интересует? — спросил он наконец.

— Твое ранчо, — поспешно ответила Амбер. — Расскажи мне о своем ранчо.

— У нас есть скот.

— Коровы? Сколько?

— Не только. Всего около пятидесяти тысяч голов.

— Сколько? Так много? И ты с ними со всеми собираешь возиться?

— А что еще остается? У нас большая территория и людей много. А я лишь управляю всем хозяйством.

— А лошади? — продолжила свои расспросы Амбер.

— Несколько сотен.

Она выудила миндаль из тарелочки.

— Я брала уроки верховой езды, когда мне было одиннадцать.

Он улыбнулся, обнажив аккуратный ряд идеальной белизны зубов.

— В Чикаго?

— Да. — Амбер надкусила орех. — Я недолго прозанималась. Была не в восторге от постоянного запаха пота и навоза.

— Тогда тебе не понравится Монтана.

— Возможно. Расскажи еще что-нибудь.

— Лошадьми занимается моя сестра. Ее ферма расположена на возвышенности, и там огромные луга, на которых растут миллионы полевых цветов.

— Цветы — это красиво. — Амбер не сомневалась, что ей бы понравилось гулять по лугам, покрытым разноцветным ковром из цветов. — Что еще?

— Она занимается конкуром. И у нее скакуны ганноверской породы.

— Здорово! И как? Получается?

— Мы все надеемся, что Стефани поедет на следующую Олимпиаду в составе национальной сборной.

— Могу поспорить, она обожает лошадей…

Амбер попыталась представить, что чувствует человек, у которого есть страсть в жизни. Хорошо иметь увлечение, особенно если у тебя получается то, чем ты занимаешься.

Ройс кивнул.

— Она занимается конным спортом с пяти лет.

— Хотела бы и я увлекаться чем-нибудь, — вздохнула Амбер и потянулась за новым орехом.

Он отреагировал не сразу, будто сначала тщательно обдумывал то, что она сказала.

— У всех есть какая-нибудь страсть в жизни. Осмелившись, Амбер подняла голову и встретилась с ним взглядом.

— А что ты любишь?

— Лететь со скоростью звука ясной ночью. Или над пустыней в Неваде.

— Часто получается?

— Не так часто, как бы хотелось.

Амбер не сдержала улыбки.

— Умело справляешься с самолетами?

Взгляд его спустился к открытому декольте ее платья, а в голосе вдруг появилась хрипотца.

— Я умелый во многих вещах.

— Но вести себя в рамках приличий не всегда умеешь. — Амбер предостерегающе погрозила ему пальцем.

Однако когда Ройс улыбнулся, довольный собой, она снова почувствовала сладкое и в то же время опасное томление в груди.

— Теперь твоя очередь, — сказал Ройс и, заметив непонимание у нее на лице, объяснил: — Что ты любишь?

Конечно, надо было ожидать, что он задаст ей этот вопрос. Чтобы выгадать время и подумать, Амбер сделала небольшой глоток коктейля, прежде чем отвечать.

— Модные туфли, — объявила она, ставя бокал обратно.

К ее удивлению, Ройс нагнулся и заглянул под стол:

— Лгунишка.

— С чего ты взял?

Амбер вытянула ноги, чтобы показать свои черные босоножки на шпильках.

— Я встречался с женщинами, которые были помешаны на дизайнерских туфлях.

— А я не говорила, что я на них помешана.

— У тебя они простые, без претензий, — сказал Ройс и до того, как она поняла, что он задумал, положил одну из ее ног к себе на колени. — А вот здесь на ремешке потертость. Ты их надевала уже много раз.

Его большой палец, когда Ройс показывал на место потертости, как будто случайно слегка дотронулся лодыжки Амбер.

— Я не говорила, что схожу с ума из-за новой обуви, — повторила она, стараясь не обращать внимания на теплоту, исходящую от его руки, и легкие, нежные прикосновения. Пульс у нее участился, и Амбер с трудом подавила желание убрать ногу, но решила, что этим только выдаст себя.

— Подумай еще, — предложил Ройс.

— Торт на день рождения. — В этот раз она была более откровенной. — Трехслойный, с кремом и с сахарной глазурью. И обязательно украшенный светло-розовыми бутонами роз.

Он рассмеялся и в следующий момент опустил ее ногу на пол.

«Слава богу!» — промелькнуло у нее в голове.

— Сколько тебе лет? — спросил Ройс, взяв целую горсть орехов.

— Двадцать два. А тебе?

— Тридцать три.

— Ты шутишь?

— Нет. А что?

Амбер пожала плечами и замялась, но потом решилась признаться в том, о чем подумала: