Елена Рахманова - Цап-царап, моя радость

Парикмахерская, которую она время от времени посещала, естественно, не годилась. А к салону она не знала, как и подступиться. Ей казалось, что на нее посмотрят как на человека второго сорта, едва она возникнет на пороге. Тем не менее надо было любой ценой превозмочь себя, и сделать это следовало не позднее завтрашнего утра…

Девушка несколько раз прошлась перед огромными, до блеска вымытыми окнами, за которыми мастера колдовали над своими клиентами. Когда показалось, что на нее уже косо поглядывают сквозь стекло, она собралась с духом и взялась за ручку двери.

О ее приходе возвестил перезвон колокольчиков, прикрепленных над входом. И тут же ей навстречу приподнялась молодая темноволосая женщина, сидящая за конторкой рядом с дверью. Не красавица, но смотреть на нее доставляло истинное удовольствие.

– Здравствуйте, чем можем вам помочь? – с улыбкой обратилась она к вошедшей девушке.

Та собралась с духом и негромко, чтобы никто не слышал, произнесла:

– Вы знаете, так получилось, что мне нужно хорошо выглядеть сегодня вечером… Это возможно?

– Что вы имеете в виду? – спросила администратор Диана, как значилось на беджике, приколотом к белоснежной блузке. – И на какую сумму вы рассчитываете?

Оба вопроса смутили девушку, причем неизвестно, какой больше. Она растерянно пожала плечами и, поддавшись порыву, чуть было не бросилась вон из салона.

Но Диана, казалось, не заметила ее смятения. Более того – с дружеским видом, словно ей можно довериться во всем, сказала:

– Раздевайтесь, и мы сейчас все это обговорим.

Она достала листки с расценками и, когда робкая клиентка, раздевшись, села возле нее, спросила:

– Простите, как вас зовут?

– Э-э… Эва, – ответила девушка и поняла, что под прикрытием этого имени чувствует себя немного увереннее. Вроде бы это и не она вовсе.

– Так вот, Эва, вы хотите преобразиться так, чтобы вас было не узнать, или…

– Нет-нет, что вы! – с испугом перебила ее Эва. – Совсем наоборот!

– Ясно, – улыбнулась Диана и крикнула симпатичной невысокой девушке, что жужжала феном над головой яркой брюнетки: – Кира, сейчас сможешь взять клиентку?

Та кивнула, перехватив взгляд администратора в зеркале. И Диана снова обратилась к своей собеседнице:

– Стрижка, окраска, укладка?

– Я даже не знаю, – чуть развела руками девушка.

– Тогда оставим это на усмотрение мастера, ладно? А потом как раз освободится Оля на маникюре… Или же она возьмет вас между стрижкой и укладкой, если решите красить волосы… А Жасмин, это наш визажист, оставим на потом, хорошо? Приблизительно все вместе обойдется вам… – Диана понажимала кнопки на калькуляторе и повернула его к Эве. – Вас устроит?

У нее отлегло от сердца, когда она увидела сумму. Немалую, конечно, но не запредельную.

– Да, устроит, – закивала девушка.

Она так и не выработала тактику поведения и, решив ничего из себя не строить, сказала Кире, когда опустилась в кресло перед зеркалом:

– Что вы посоветуете мне сделать с волосами?

Та расчесала их, пропустила сквозь пальцы, приложила пряди к лицу клиентки, потом вынесла вердикт:

– Придать отдельным прядям легкий золотистый оттенок, чуть укоротить сзади, а с боков убрать так, чтобы можно было, подвернув их вовнутрь, носить распущенными или же собирать в хвост, оставляя пряди у щек. Ну как?

– Давайте, – махнула девушка рукой, отдаваясь на милость мастера.

Когда на ее волосы навернули массу кусочков фольги, Эвой занялась «Оля на маникюре». Сошлись на лаке розовато-бежевого цвета, хотя Оля настойчиво советовала красноватый с бронзовым отливом.

– Он будет очень эффектно смотреться на ваших ногтях, – уверяла она.

– Знаете, я еще не решила, что надену, а розово-бежевый подойдет в любом случае, – объяснила Эва свой выбор.

Когда она снова сидела перед зеркалом и Кира подстригала ее уже вымытые и подкрашенные волосы, сам собой завязался разговор. И Эва, очень боясь показаться хвастунишкой, робко призналась, что пишет книги.

– Какие? – полюбопытствовала Кира.

– Любовные романы…

– Правда? – И столько в этом восклицании было неподдельного изумления, что девушка смутилась. – Вы не поверите, но я первый раз вижу живую писательницу!

Эва смущенно пожала плечами под длинной черной накидкой с названием салона, давая понять, что не находит в этом ничего сногсшибательного. Но похоже, она ошибалась.

– И что вы написали? – снова спросила Кира. – Вдруг я читала…

– Вряд ли, – ответила Эва и предложила: – А хотите, я вам подарю? У меня с собой есть как раз одна книжечка…

– Ну, я была бы только рада, – ответила Кира так, словно ей собирались преподнести невесть какой дорогой подарок.

Мастер выключила фен, сняла накидку, и Эва не смогла скрыть своего восхищения. Это была она и одновременно не она. Волосы обрамляли лицо шелковистыми волнами, а когда девушка провела рукой, поправляя прядь, в зеркале отразились тонкие длинные пальцы с лаково поблескивающими ногтями.

– Спасибо, – тихо сказала она и достала из сумки свою книжечку. – А это вам, обещанное.

– Спасибо, – с не меньшим почтением произнесла Кира, разглядывая обложку.

Теперь настал черед Жасмин. Казалось, эта восточная волоокая красавица решила испробовать на себе все возможности современного макияжа. И выглядела она, к слову сказать, произведением искусства – ярким, броским, запоминающимся. Но Эва с ужасом подумала, что сама никогда бы не решилась выйти из дому в такой боевой раскраске. Не ее этот стиль. Однако отступать было поздно. Поэтому она старалась не смотреть в зеркало, пока над ее лицом трудилась визажист.

Но вот настал момент, когда Жасмин сказала:

Ну?

Эва с замиранием сердца подняла взгляд на свое отражение в зеркале – и не узнала себя. То есть, конечно, узнала, но поразилась тому, насколько она, оказывается, привлекательная. Серые глаза под тонкими дугами бровей смотрели завораживающе. А если чуть опустить длинные ресницы, то взгляд приобретал интригующую многозначительность и манящую глубину. Губы обрели четкий контур и соблазнительную сочность. Сама кожа напоминала нежный бархат, а легкий розоватый румянец казался даже естественнее того, что возникал на щеках девушки, когда она смущалась или краснела от удовольствия. И ни тебе золотых или серебряных, таких красивых самих по себе теней, ни вазелинового блеска помады.

«Эта Жасмин за один раз увидела во мне больше, чем я, тысячи раз внимательно разглядывая себя в зеркале, – восхищенно подумала девушка. – Вот что значит профессионал…»

Однако, когда она вышла из-за перегородочки в зал, никто из мастеров не был потрясен произошедшим с ней превращением. Видимо, такое здесь случалось постоянно. Зато две из них, что были в данный момент свободны, стояли возле Киры и увлеченно рассматривали книгу, которую та держала в руках. Ее книгу!