Ирина Лобановская - Дорогая кузина

— Ты пьешь? — удивился Илья.

Он сам не прикасался ни к пиву, ни к вину.

Павел вытащил из большой сумки фляжку, отвинтил крышку и дал Илье понюхать.

— Всегда беру с собой коньячок. На случай, если у кого-то вдруг станет плохо с сердцем. Гуманизм и забота о людях. Вот я на поезде сюда ехал, так одна женщина едва в обморок не свалилась от духоты. Влили в нее моего коньячку — отпустило.

Илья хмыкнул:

— Угу, любые поступки можно оправдать якобы благими целями.

— И убийство?

— Тоже, наверное, можно. Главное, чтобы голова варила нормально. Все продумать до мельчайших деталей, сочинить всякие разности… А ты работаешь или учишься?

— Учусь в авиационном. На третий курс перешел. А ты?

— Мне еще год до окончания школы.

— А потом?

Илья почесал длинный утиный нос.

— Как-то не думал. Вообще-то я пробую писать… Хочу попытаться в Литературный.

Павел взглянул на него иронически:

— Ты чего, хромой на голову? Там, знаешь, какой конкурс? Нужен большой блат!

— Говорят, теперь все изменилось, — пробормотал Илья. — А блат… У меня папаша — известный поэт. Только знать меня не хочет.

— Тогда какой это блат? — махнул рукой Илья. — Хотя я бы на твоем месте все-таки попытался как-нибудь к нему подъехать, похитрее подольститься… Мол, единственный сын… Мечтаю пойти по стопам отца… Хочу творить… То да се…

— А я не единственный. У отца в Москве дочь от второго брака. Немного моложе меня.

— Все равно, сын-то один. Ты бей на это, глядишь, чего-нибудь и выбьешь. Главное, не сдавайся! Погоди пять минут, я пойду повидаюсь с Джоном!

Павел встал с полотенца и удалился.

"С каким таким Джоном? — с интересом подумал Илья. Забавный парень… Наверное, закорешил с иностранцами".

Вскоре Павел вернулся.

— А кто такой этот Джон? Как-то вы быстро с ним расстались… Привел бы его сюда.

Москвич залился смехом. Он хохотал долго — Илья даже стал раздражаться — а потом объяснил, что на английском слэнге "схожу повидаюсь с Джоном" значит то же самое, что на русском — "схожу до ветру". И вновь шлепнулся на свое полотенце.

— Люблю пляжи! — мечтательно признался он. — Девицы тут все на восемьдесят процентов голые.

— А на нудистском на все сто! — заметил Илья.

— У вас разве такой есть? — живо приподнялся на локте Павел. — С детства мечтаю побегать голожопиком!

— Не завели пока. Проектируем, — хмыкнул Илья. — Так что тебе придется потерпеть и это лето побегать в плавках. А вот и моя кузина…

Инга пришла в тот день на пляж с рынка, где покупала себе тряпки к новому летнему сезону. Как все анапчане, сделать это заранее она не догадывалась. Да и времени не хватало, пока училась.

Мельком глянув на незнакомого парня, она с ходу поделилась новостями:

— Сейчас вы будете смеяться! Я прицениваюсь на рынке к майкам. А продавец-грузин говорит с акцентом: "Это майка с чортиками!" Ну, думаю, стоит ли мне покупать майку, на которой нарисованы чертики? Как-то сомнительно. Чего сейчас только не делают… Стою, размышляю… А он тем временем показывает мне шорты и говорит: "Комплект — маэчка и чортики!" Оказалось, он так произносит слово "шортики".

Ребята засмеялись.

— Познакомься, — сказал брат, — это Павел из Москвы. Учится в МАИ.

— Очень приятно, — невнятно пробормотала Инга, одновременно стаскивая через голову сарафан.

Стянула и приятно удивилась, увидев, как резко изменилось лицо москвича-студента. Он прямо приклеился взглядом к ее груди, на которой еле застегнулся купальник.

— Что, в столице нашей Родины таких нет? — лукаво спросила Инга и села на горячий песок.

— У нас в МАИ все девчонки как циркули, — пожаловался студент.

— Зато умные, — попыталась восстановить справедливость Инга.

— Это верно, — пробурчал Павел.

Было абсолютно ясно, что ему этот девичий ум по фигу. Его волнует совсем другое…

— А ты тоже еще в школе? — спросил он, приковавшись к Инге глазами надолго и всерьез.

— Через год окончу.

— И что дальше? Тоже не решила, как братан?

Инга пожала плечами и вытянулась позагорать:

— Год впереди. Успею…

— А чем ты любишь заниматься?

— Ничем не люблю, — честно отозвалась Инга. — Родители избаловали.

— А я люблю собирать грибы, — начал рассказывать Павел. — Мы ездим в лес всегда одной и той же небольшой компанией. Но грибов пока ни разу не собрали.

Инга фыркнула:

— Это еще почему? Они все разбегаются, вас заметив?

— А потому, что собираемся мы вроде за грибами, возьмем корзины и едем на электричке в известный нам лесок. Но по дороге пива набухаемся. Потом нам этого становится мало, опять кайфу хочется. Переходим на водку. А как прибудем на место — пытаемся грибы собирать, но без толку, ни одного не находим. Так до сих пор и не знаем: то ли они в тех лесах не растут, то ли мы каждый раз в таком состоянии, что грибов в упор не видим.

— Ты пьяница? — Инга пристально и с подозрением осмотрела парня.

Странный какой-то… На теле ни одного волоса, словно не мужчина. Правда, Илья тоже особой волосатостью, признаком мужественности, которым так любят кичиться парни, не отличался. Но для брата это все равно.

— Да не! — махнул рукой москвич. — Хотя иногда бывает. Один раз заявился пьяный даже на лекции. Смотрю, рядом сидят две незнакомые мне морды. Паренек весь из себя скромный, разумненький и с милой улыбкой, и с ним всего шугающаяся, трепетная девочка. Она сидела слева от меня, а парнишка — слева от нее. И я спьяну давай девочку лапать! Она боится, ежится и морщится, но ничего сказать не решается. Сопровождающий ее мальчик смотрел-смотрел, а потом ей ненавязчиво тихонько говорит: "Наташ, ты не хочешь сесть на мое место? А то мне очень нравится твое!" Она обрадовалась, скромница: "Конечно, давай поменяемся!" Поменялись. И что, вы думаете, я стал делать? Обнимать другую девчонку, сидевшую справа от меня. А с мальчиком завел задушевные хмельные беседы о трогательном прошедшем детстве, о космосе и человеке на нашей красивой Земле. Он, скромно улыбаясь, слушал и мирно понимающе мне поддакивал. Мы далеко сидели от лектора.

— У-у! — пропела Инга. — А я сначала подумала, что ты начал вместо девочки обнимать пересевшего мальчика…

— Не! Я не совсем извращенец… Но твоя мысль любопытна… Сперва трогал девочку, а когда вместо нее сел мальчик — не смутившись, принялся лапать его… Форма падения слишком серьезная…

Илья смеялся:

— По-моему, ты сочиняешь. Но интересно! А почему ты беседовал с мальчиком о космосе?

— Мечтаю туда слетать, — ответил Павел.

"Дурачок, — подумала Инга. — Отставший от жизни. Теперь о космосе не мечтают даже малые, совсем несмышленые дети. Это раньше все как один рвались в космонавты. Нынче только в олигархи, в Абрамовичи, ну на худой конец, в заместители Грефа".