Сьюзен Кэрролл - Ночной скиталец

Призрачный двойник Ланса Сент-Леджера… сэр Ланселот Сент-Леджер. Сердце Розалин остановилось, темное подозрение закралось в ее сознание. Невероятное, болезненное подозрение, которое не исчезало, не зависимо от того, как сильно она старалась.

Это не могло быть правдой. Просто не могло. Ее взгляд отчаянно метался по комнате, как будто ища какие-то доказательства, неважно какие. Но она заметила лишь блеск металла под кроватью: солнечный свет, подобно любопытным пальчикам, выхватил кусочек какого-то слишком знакомого предмета одежды.

Страницы рукописи выпали из онемевших пальцев Розалин. Она долго сидела на месте, прежде чем смогла найти мужество, чтобы двигаться: тихо прошла по комнате, наклонившись, вытащила брошенный предмет одежды, который увидела ранее. Рубашка из металлических звеньев тяжким грузом повисла в ее руках. Кольчуга давно ушедшего воина… или ее отважного рыцаря.

Сердце Розалин сжалось. Как будто она случайно наткнулась на какой-то драгоценный потерянный подарок возлюбленного, отважного героя, павшего в великой битве. За исключением того, что сэр Ланселот не умер. Он никогда не существовал. По крайней мере, не ее сэр Ланселот, нежный друг, на встречу с которым она бросалась на протяжении стольких теплых летних ночей. Он никогда не был чем-то большим, чем фарсом, обманом, сент-леджеровской иллюзией.

Она прижала кольчугу к себе, прислонившись щекой к металлическим звеньям, таким же безжизненным, какими, казалось, становились все ее глупые грезы.

И именно в это злополучное мгновение Ланс повернулся, внезапно проснувшись. Его глаза приоткрылись, и он сонно посмотрел на жену.

— Миледи, — пробормотал он. Хриплый голос принадлежал сэру Ланселоту, но соблазнительная улыбка была, без всякого сомнения, Ланса Сент-Леджера.

Розалин почувствовала, как что-то сломалось внутри нее, сердце пронзили боль и злость, подобных которым она никогда не знала.

— Ты! Презренный негодяй! — закричала она.

— Что? — глаза Ланса широко открылись: теперь он полностью проснулся. Он с трудом сел. — Розалин, любимая, что бы ни… оооох.

Он внезапно задохнулся, когда Розалин со всей силы ударила его кольчугой по обнаженной груди. Ланс выглядел смущенным, находящимся в таком замешательстве, что на секунду она почувствовала безумную надежду на то, что все ее открытия были ошибочны.

Но когда Ланс схватил металлическое одеяние, посмотрев вниз, чтобы понять, чем она ударила его, виноватый румянец залил его щеки. И это выдало его намного сильнее, чем кольчуга.

— О, Боже, — застонал он, бросив на нее страдающий взгляд.

Розалин сжала руку в кулак и с силой прижала ее к губам, чтобы сдержаться и не ударить его снова или не разрыдаться. Она не знала точно, чье предательство ранило ее сильнее: мужчины, который так страстно, так нежно занимался с ней любовью в этой постели прошедшей ночью, или того, который притворялся, что он ее героический друг, всегда выслушивая о ее несчастьях с таким вниманием, таким сочувствием. Как она быстро поняла, самой худшей частью ее грез о том, что она влюбилась в двух различных мужчин, оказалось то, что они оба смогли разбить ей сердце.

— Как ты мог сделать это со мной? — сдавленно спросила она, вспоминая все муки, которые испытала, прежде чем прийти к Лансу, борьбу с собой, ее тяжкий «выбор», почти разорвавшие на части ее сердце.

— Как ты мог сделать из меня такую дуру, заставив меня поверить, что…что… — Розалин отвернулась от Ланса, не в состоянии продолжать, не в состоянии глядеть на него. Она, спотыкаясь, направилась к лестнице, желая лишь вернуться обратно в уединение своей спальни.

Но Ланс выбрался из кровати и встал у нее на пути. Угрожающая преграда из обнаженного, мускулистого мужчины. Однако его руки оказались до боли нежны, когда он коснулся ее.

— Розалин, пожалуйста, любимая, ты должна позволить мне объяснить.

— Объяснить? — она отшатнулась от него. — Что именно здесь нужно объяснять?

— Кольчугу…

— О, полагаю, этот предмет полностью ясен для меня, сэр Ланселот. Просто одна из маленьких шуточек Ланса Сент-Леджера.

Ланс вздрогнул, как будто она ударила его:

— Розалин, ты не можешь так думать. Теперь, когда ты узнала меня лучше…

— Кого из вас? — горько ответила она. — Тебя или сэра Ланселота?

— Розалин, прости. Я знаю, как сильно ранил тебя, и, видит Бог, у меня нет права просить чего-то. Но пожалуйста, дай мне хотя бы пять минут.

Розалин ничего не хотела давать ему. Она хотела надменно пройти мимо, но ее путь преграждали не только его широкие мощные плечи, но и пристальный взгляд его темных глаз.

«Черт бы его побрал», — подумала она, с трудом сглотнув. После всего, что он натворил, какое право он имел стоять здесь и смотреть на нее с такой печалью и тоской?

Но у нее не было иного выбора, кроме как выполнить его просьбу. Ее колени начали дрожать, Розалин не была уверена, как долго сможет простоять без поддержки. Она отвернулась от Ланса, села на старый сундук и замерла в ожидании.

Осторожно поглядывая на нее, Ланс прошел обратно к кровати в поисках своей одежды. И не потому, что было не очень прилично вести такой серьезный разговор обнаженным, но чтобы дать себе время подумать, какого черта он собирается сказать ей.

Облачаясь в свои бриджи, он боялся, что вика может быть недостаточно для того, чтобы найти правильные слова, которые бы уменьшили тот вред, который он нанес Розалин, успокоили бы боль, которая читалась в ее голубых глазах. Он проклинал себя тысячу раз за то, что не нашел мужества сам сказать ей правду каким-то иным, более мягким способом.

Накидывая рубашку, Ланс чувствовал себя воином, одевающиймся для битвы, самой важной битвы за всю его жизнь: снова завоевать доверие своей леди, а возможно, даже ее сердце.

Он приблизился к Розалин, приготовившись к граду слов негодования или потоку ее слез. Однако увидеть ее такой бледной, такой тихой он не был готов. Ее изящные черты приняли такое застывшее выражение, что это встревожило его.

Ланс медленно подошел к жене, ступая босыми ногами по разбросанным страницам, наклонился, чтобы поднять их, нахмурившись, когда увидел, что именно это было — часть истории Вэла о Сент-Леджерах.

Один параграф показался ему особенно знакомым: «Ланс Сент-Леджер обладает необъяснимой способностью погружаться в глубокий транс, состояние подобное смерти, в котором дух покидает его тело и скитается в ночи». Ланс скорчил гримасу, понимая, что не только доказательство в виде кольчуги было против него.

— Спасибо тебе, Святой Валентин, — пробормотал он.

Розалин бросила на него укоризненный взгляд.

— Даже не пытайся возложить вину за это на своего брата.