Джулия Тиммон - Невольный обман

— А кто еще будет? — спросил он, уже готовый ответить согласием.

— Гмм... — Барбара замешкалась, как будто ей задали провокационный вопрос. При других обстоятельствах Николаса это непременно насторожило бы, сейчас же, чересчур глубоко погруженный в свое горе, жаждущий понимания и утешения, он ничего не заподозрил. — Я точно не знаю. Может, Глория с Терри приедут.

С сестрой Николас всегда находил общий язык. Любил и уважал ее мужа. Обрадовавшись возможности увидеть их сегодня, он сдался.

— Ладно, уговорила, ма. На подобные вещи у тебя талант.

Барбара вздохнула с облегчением и таинственно хихикнула.

— Я очень рада. Уверена, ты не пожалеешь, что согласился. До вечера, мой дорогой.

Убирая телефон в карман, Николас чувствовал себя ненамного лучше, чем полчаса назад. Но теперь, вспомнив, что на свете существуют люди, способные понять его и в радости, и в горе, поддержать и попытаться успокоить, уже не пылал ненавистью ко всем.

11

Аппетитные запахи тушеной брокколи, жареной курятины с чесноком и специями и какой-то выпечки встретили Николаса еще во дворе родительского дома. Он вспомнил о далеком детстве и грустно улыбнулся, думая о том, что с превеликим удовольствием вернулся бы сейчас в ту беззаботную пору.

На пороге дома показалась Барбара. Не утратившая привлекательности в свои пятьдесят восемь лет, эта женщина отличалась завидным жизнелюбием и постоянно улыбалась. Сейчас, увидев сына, она улыбнулась сочувствующе и протянула к нему руки.

Николаса обрадовал этот милый, знакомый с незапамятных времен жест. Как сбившееся с курса судно — к возникшему на горизонте маяку, он направился к матери и сердечно обнял ее.

— Сынок! — воскликнула Барбара, нежно похлопывая его по спине. — Как хорошо, что ты приехал! Скорее пойдем ко всем остальным!

— Ко всем остальным? — переспросил Николас, отстраняясь. Ему вдруг показалось, что он ясно услышал в голосе матери нечто странное, свидетельствующее о каком-то подвохе. — Глория и Терри уже здесь?

— Глория и Терри... — Улыбка Барбары сделалась вдруг несколько смущенной. — Видишь ли, они вообще не приедут. У Терри появились неотложные дела, а у Глории заболела подруга.

М-да, заболевшая подруга — это гораздо серьезнее лишившегося почвы под ногами брата, недовольно подумал Николас.

— А вот Лео освободился сегодня пораньше и смог приехать, — оживленно добавила мать. — А еще... В общем, пошли! — В выражении ее лица Николас опять заметил нечто необычное и засомневался, что, приехав сегодня сюда, поступил правильно.

Тем временем Барбара взяла его под руку и повела в дом.

Еще в холле он услышал доносящийся из гостиной вместе с голосами его отца, Оуэна и младшего брата голос женщины — высокий и очень знакомый. Кто эта женщина, до него дошло в тот момент, когда мать открыла дверь.

В гостиной в компании старшего и младшего Барретов сидела, закинув ногу на ногу, Марион Лейс.

Родители Марион жили с Барретами по соседству. Она и Николас были ровесниками, учились в одной школе, а в юности на протяжении трех месяцев даже встречались. Что привлекло в ней Николаса, так это восхитительные глаза цвета янтаря, умение играть на фортепиано и одержимое желание стать профессиональным музыкантом. Через некоторое время он понял, что ее мечта посвятить себя музыке — всего лишь красивая фраза, что главное, чего ей хочется добиться в жизни, — это заиметь побольше денег и во что бы то ни стало обзавестись шикарным домом и яхтой. Его пыл к ней вмиг охладел, их дороги разошлись.

— Марион приехала из Лондона только вчера! — торжественно объявила Барбара, не замечая или делая вид, что не замечает, как потемнело лицо сына. — И согласилась поужинать сегодня с нами.

Марион улыбнулась подчеркнуто искренней улыбкой женщины насквозь неискреннего высшего света. Николаса поразили произошедшие с ней за десять с лишним лет перемены. Нет, она не подурнела и ее янтарного цвета глаза не утратили своей прелести, просто научилась жить по правилам того мира, где в отношениях между людьми царят фальшь и притворство. Николасу нередко доводилось общаться с подобными ей людьми. Он старался свести количество таких знакомых к минимуму.

Насколько ему было известно, после окончания школы Марион действительно продолжила обучаться музыке, но потом все бросила, выйдя замуж за какого-то богатея и переехав в Лондон. Окончила ли она учебу, была ли по сей день замужем, он понятия не имел.

— Николас, я безумно рада тебя видеть, — пропела Марион, поднимаясь с кресла и протягивая руки для объятия.

Николасу до ужаса не хотелось с ней обниматься, отвечать на ее слова, особенно сейчас, когда не было желания видеться ни с кем, кроме самых близких.

— Привет, — сказал он, позволяя Марион заключить себя в приветственное объятие.

— Я попрошу Бетси накрывать на стол, — сказала Барбара.

Никак не реагируя на ее слова, Николас поздоровался и пожал руки отцу и младшему брату. Те посмотрели на него внимательно и с явным сочувствием.

— Как твои дела? — полюбопытствовала Марион.

Ее слова и все та же фальшивая улыбка показались Николасу злой издевкой судьбы. Его так и подмывало ответить что-нибудь дерзкое или передразнить Марион, оскалившись. Но он не позволил себе ни того, ни другого, хоть и пребывал в том состоянии, когда можно отважиться на что угодно, потому что терять уже нечего.

— У меня все нормально, — произнес Николас, прикладывая все усилия, чтобы сохранить спокойствие.

— У меня, в общем-то, тоже, — сказала Марион. — Я живу в Лондоне, приехала навестить, родителей.

Она принялась рассказывать, где именно в английской столице находится ее дом, какие рядом с ним расположены магазины и прочую ерунду, при этом старательно пытаясь дать понять, что в данный момент свободна.

Николас не слушал ее. Сидел мрачный, как грозовая туча, и думал о том, что еще несколько дней назад имел счастье общаться с совершенно другой женщиной — искренней, честной, чуждой предрассудков, не страдающей тщеславием.

С женщиной, которая попользовалась тобой, которой ты больше не нужен, подсказал ему внутренний голос.

Николас стиснул зубы. Находиться в этой комнате и сдерживать ураган бушующих в душе эмоций становилось все больше невмоготу.

В гостиную вошла Бетси, шестидесятипятилетняя женщина, живущая в их семье на правах родственницы. Своих родных у Бетси не было. Она появилась в доме Барретов в качестве няни, когда родилась Глория, помогла поднять на ноги и двоих других детей, Николаса и Леонарда, да так здесь и осталась.

— Стол накрыт. Прошу всех в столовую.

Николас первым вышел из гостиной. Его душили гнев и жестокое разочарование. Он приехал к родителям, надеясь получить от них поддержку, выраженную пусть не в словах, но во взглядах, в молчаливом участии. Его надежды не оправдались. Ему хотелось сбежать отсюда, и он намеревался сделать это при первой же возможности.