Татьяна Крузе - Шикарная женщина бьет тревогу

И в этот момент к нам подошел Джерри, распахнув свою гавайку, поскребывая волосатую грудь и громко пукая.

— Ба! Это просто необходимо выпустить! — прогорланил Джерри. — Девочки, одни? На холоде? Вас не согреть?

Алекс протянула Хельге руку:

— Итак, квиты, о'кей?

— О'кей!

Курносая собралась удалиться на своих ходулях, но я остановила ее вопросом, который вертелся у меня на языке:

— А как давно вы знакомы с Виктором?

Она оглянулась и посмотрела на свои часы:

— Уже три часа. Сегодня наше первое свидание. Мы познакомились по объявлению. Скажите, круто! Он настоящий супермен! — Она одернула джинсовый лоскут, который исполнял роль юбки. — А как он целуется! Представить себе не можете!

Я могла.

А потом пошла в ванную и почистила зубы.

12.11, 2 ч. 51 мин.

В году четыреста пятидесятом по Рождеству Господню гунны огнем и мечом и насилием прошлись по Европе. Постфактум хочу дать им отпускную. По сравнению с нашими гостями орды под предводительством Аттилы были безобидными марионетками в переносном ящике.

Они обожрали нас до корней волос, обезобразили наши картины, осквернили супружеское ложе. И за все это их нельзя прирезать. Что ни говорите, а Средние века имели все-таки свои стороны…

Около двух ночи мы выставили последних гостей за порог. Джерри отнес вдрызг упившуюся Алекс на свою половину. Конни и Фабиола Симоне уехали с комиссаром. Мэрен и криминалист с марлевой маской на лице — которая стала с ним одним целым (этот тип, даже целуясь, не снимал ее!), — отправились рачьим шагом в ее гнездышко, а долговязый Наполеон долго тряс мою руку и на прощание подарил мне брошюру «Здоровая пища — выход из ядовитой западни для домохозяйки».

Наши родители уже где-то в полночь выбросили белый флаг. Но перед этим Шанталь и моя мать быстренько перемыли посуду и прибрались на скорую руку. Так чисто в нашей халабуде еще никогда не было!

И вот наконец мы с Урсом лежали в постели, усталые, но счастливые.

На стороне Урса белье было влажным и клейким — только не спрашивайте почему, — и мы расположились на моей стороне футона. Я снизу, он сверху. Не волнуйтесь, никакой грязной сексуальной сцены не будет — для этого я слишком утомилась.

— Спасибо за коллекционную камеру, — проворковал Урс и поцеловал меня в кончик носа.

— Угу-м, — устало пробормотала я.

— Но ведь она страшно дорогая. Ты заложила за нее семейные драгоценности?

Я хотела улыбнуться на шутку, но мои лицевые мускулы перенапряглись.

— Скажи честно, что ты за нее отдала?

— Продала душу дьяволу.

Урс покусал мою мочку:

— Ну, это не страшно.

Я попробовала сопротивляться:

— Отстань, — но это прозвучало скорее как мурлыканье, чем как приказ.

Урс прикусил сильнее:

— У нас еще остались салями-кондомы?

По всему было видно, что Урс сохранил гораздо больше запала, чем я. Он мог спокойно разыгрывать «Историю мистера О», ради бога. Меня же манил в свои объятия Морфей.

Урс пошарил рукой по моей тумбочке, потом выдвинул ящик.

Что-то во мне, какое-то дурное предчувствие, вроде бы и попыталось крикнуть: «Осторожно'. Берегись! Промедление опасно!», но мои члены налились тяжестью, веки были еще тяжелее, а мой и без того слабый умишко уже погрузился в глубокую дрему.

— Что это такое? — Урс привстал в постели. «Как я воспитываю моего щенка. Настольная книга для детей от пяти до десяти лет».

Раз! И сна у меня ни в одном глазу.

— Дай сюда! — Я попыталась вырвать у него книжку. Ошибочная тактика.

— Хочешь, чтобы мы завели собаку? — Урс повернулся ко мне спиной и принялся листать изрядно потрепанное пособие. — Но ведь уже есть Зевс и Аполлон. Чистые страшилища! Отпугивают прекрасно.

— Э… но они плохо воспитаны. Именно поэтому…

— Смотри-ка, здесь еще и дарственная надпись!

— Урс, сокровище мое, может, лучше займемся чем- нибудь другим вместо чтения? — соблазнительно заворковала я.

Недостаточно соблазнительно.

— «Моей любимой внучке. Чтобы ты могла воспитать из твоего будущего мужчины блестящего мужа! Твоя бабушка Нёлле».

В спальне стало тихо.

— Когда ты говорила «Не надо, оставь это», ты руководствовалась советами из этой книжки?

Я скатилась с футона и влезла в свой «эпонж»-пеньюар:

— Знаешь, надо срочно пропылесосить ковер. А то грязь въестся, и завтра его уже будет не отчистить.

— У нас нет ковра, только голый паркет! — Урс перевернул следующую страницу. — «Кобель в стае забывает о хороших манерах, становится несносным и неуправляемым», — прочитал он вслух.

Урс поднял глаза:

— Разве не то же самое ты сказала, когда мы с парнями отмечали наш месячный юбилей?

Я заспешила к двери.

— Спи, не дожидайся меня, мне надо еще отдраить ванну.

— Женщина, стоять! — Урс захлопнул книжонку и ошарашенно уставился на меня. — Так ты пыталась воспитывать меня, как щенка?

Я, словно примадонна, тряхнула своей роскошной гривой, поправила пеньюарчик и воодушевленно пропела:

— Спокойной ночи, любимый!

И — вжик! — бросилась спасаться бегством.

— Женщина! — гремело позади меня, но я оказалась проворнее. Я мигом заперла дверь в спальню на ключ. Уф, спасена!

— ЖЕНЩИНА!

Ну, ладно, сейчас Урс немного возбужден. Бывает, случается. Не стоит беспокоиться. Определенно в моем руководстве найдется глава «Как я успокаиваю моего злобного песика»! Только вот моя настольная книга, к сожалению, осталась по другую сторону запертой двери, в которую барабанил Урс.

— ЖЕНЩИНА!

По-моему, в гостиной за полным собранием сочинений Шекспира у меня припрятано несколько батончиков «Милки-вэй». Восстановить растраченные резервы — вот что сейчас требуется!

Я удовлетворенно вздохнула и рысцой помчалась в гостиную. «Спи спокойно, мое сокровище»!

— ЖЕНЩИНА!

БЕРЕМ НА ЗАМЕТКУ: Если ваш маленький любимец однажды вполне обоснованно рассердится на вас, дайте ему побыть в покое и одиночестве. (Злые языки называют эту меру принудительной изоляцией.) Таким образом вы поможете ему осознать, что иногда вы можете действовать на нервы, но жизнь без вас становится пустой и безотрадной.

После этого угостите своего малыша его любимым лакомством. Вы же знаете: путь к любви ведет через желудок! И снова восстановится мир.

P.s. Презервативы со вкусом салями здесь не годятся.

«Говорящее» имя: от нем. nelle — на рейнском диалекте означает нос.

Норка (mustela lutreola lutreola) — маленький, покрытый мехом хищник семейства куньих, которого некоторые несознательные особы носят в качестве манто. На моей попе был вытатуирован в результате несчастного случая в одной татуировочной студии (см. также «Вухтбрумме возвращается»). — Прим. автора.