Кристин Лестер - Две невесты

Чье-то горячее дыхание обожгло ее собственную шею:

— Я сражен наповал, кошечка моя! — Людвиг дышал ей в лицо и прижимал к себе, обвивая рукой неприлично ниже талии.

— Послушай, отойди немного, мне жарко.

— Ничего страшного. Никому еще не было плохо от жарких объятий. Ты выглядишь просто потрясающе с новой прической!

— Спасибо.

— О, у тебя еще и новые духи? Я готов наслаждаться ими до конца жизни, вдыхая каждую клеточку твоего роскошного тела, Сильвия.

Она вздохнула. Пожалуй, без резких слов тут не обойтись:

— А от тебя пахнет рыбой! Фу!

Людвиг отскочил в сторону:

— Хм, извини… Да, правда. Сам ненавижу этот запах. Сейчас переоденусь, и мы вернемся к нашему разговору. — Он заговорщицки подмигнул ей и ушел принимать душ.

— Ну как вы? — спросила она у отца, присевшего рядом на скамью и терпеливо ожидавшего, когда Людвиг удалится.

— Отлично. Переловили всех! Людвигу даже повезло на медузу. Мы ее отпустили.

— Это благородно с вашей стороны.

— Зачем ты подстриглась?

— Ник, мне хочется пить! — капризно позвала Люсьена со своего шезлонга.

— Сейчас, Люс. Минута… — Ник снова повернулся к дочери. — Так что случилось?

Она насупилась:

— Не важно. Папа, а как ты считаешь, я еще красивая?

Ник всплеснул руками:

— Что значит «еще»?

— Тебе кто-то прижал хвост в Сете? — проницательно спросила Сиси.

— Нет!

— Так уж и нет! — Ник требовательно смотрел на Сиси, как будто та обязана была знать ответ.

— Отстаньте от меня. Я же говорю: все в порядке.

— Ник, она вернулась полчаса назад, расстроенная, прическу сделала явно сгоряча и кому-то назло.

— Я почему-то тоже так подумал.

Сильвия подняла глаза к небу и промолчала. Она уже давно привыкла и не обижалась, когда отец и Сиси говорили о ней, как о маленьком ребенке. И не важно, что ей уже двадцать пять. И не важно, что она сидит тут, возле них, и слышит, как они откровенно обсуждают ее дела. Иногда ей казалось, что они не побрезгуют, как в старые времена, перечислить, сколько она съела и как после этого сходила на горшок! Разумеется, по отдельности каждый общался с ней, как с взрослым человеком.

— Вам-то какое дело? — принимая навязанную роль, по-детски капризно сказала она.

— Ну, Ни-и-ик! — снова жалобно раздалось с шезлонга.

— Иду, Люс.

Отец встал и ушел, а вместо него, как по волшебству, возле лавочки вырос Людвиг в одних плавках, с мокрой головой. Весь его вид выражал одно большое удовольствие от собственной неотразимости. Картинно поигрывая бицепсами, он наклонился к Сильвии и снова коснулся щекой ее щеки.

— Ну что, кошечка, пойдем на пляж? Там нам никто не помешает… узнать друг друга ближе.

Сильвия снова закатила глаза и отвернулась. Ее не покидало чувство, что он и сам играет роль соблазнителя без удовольствия. Это было невыносимо.

— Ну что с тобой?

— Скучно-то как! — скорее сама себе, чем в ответ на его вопрос, сказала она.

— Да перестань! Разве со мной может быть скучно? Пуси-пуси… Ну, пойдем, а?

Дальше терпеть не было сил. Хотелось пить. Или купаться, или плакать… Непонятно, что именно, но что-то, связанное с водой. Сильвия молча встала и побежала к морю. Там Людвиг ее не найдет. Там она знает тысячи потаенных троп и диких пляжей.

Она мчалась вниз по склону, автоматически выбирая маршрут, и наконец, забравшись в малюсенькую бухту среди кустарника и молодых сосен, улеглась на спину на солнечном песчаном пятачке. Жалко, не взяла солнечные очки, теперь придется прикрывать лицо веткой или листом… Как же хочется пить! Или все-таки… Огромная неутоленная жажда томилась в ней и требовала немедленного насыщения.

Сильвия ничего не понимала и в то же время понимала все. Да, ей нужен любовник. Здесь плохо без мужчины, тело как будто само начинает сходить с ума. Людвиг бесится, и его мать бесится. Интересно, а этот новый знакомый… Но не отдаваться же Людвигу, в самом деле? И не знакомиться же с местными молодыми пастухами?.. А может, и правда поехать завтра утром в Сет, поболтать с ним, сделать вид, что ничего не видела? Да и какое это в сущности имеет значение, что он обнимался с другой женщиной? Может, это его жена. А во Франции ревновать к женам считается дурным тоном.

Тем более он был явно не прочь завести с ней роман. Он — красив. Он наверняка имеет богатый опыт общения с женщинами, а значит, искусен в любви. Он сказал, что у нее потрясающая фигура, роскошные волосы… Зачем она подстриглась?.. А завтра он расскажет о лице… Интересно, они сразу станут любовниками или погуляют пару дней для приличия?.. Сильвия не заметила, как задремала под мерный плеск волн.

Глубоким вечером, когда красное солнце уже замерло над морем в прощальном реверансе, Люсьена носилась по двору, размахивая руками и громко излагая мадам Сиси, а заодно и всей окрестности свою точку зрения:

— Я просто не понимаю! У меня нет слов!.. Вы же обещали!

— Ничего я не обещала, — спокойно помешивая что-то в салатнике, отвечала старуха.

Ник и Людвиг, словно в зрительном зале, сидели поодаль в креслах и синхронно курили, наблюдая за женщинами. Сильвии нигде не было видно.

— По крайней мере, не исключали! Да! И я это помню!

— Думаю, что шансы у вас невелики, — снова равнодушно и даже меланхолично сказала мадам Сиси.

— Но я же первая ангажировала этот домик! — Люсьена оглянулась на мужчин, ища поддержки. — Ник! Ну, скажи что-нибудь!

— Послушай, Люс, давай я все улажу сам. Чуть позже.

— Что значит позже?

— Ты должна понять: бизнес есть бизнес. Мадам Сиси и так никогда не брала с нас денег. А теперь ей нужны настоящие клиенты.

— Да при чем тут деньги! Я заплачу вдвое дороже, только пустите меня в отдельный дом.

Людвиг кинул на нее быстрый пронзительный взгляд, который, впрочем, успела перехватить старуха. Она со вздохом повернулась к гостье:

— Люсьена, я действительно сожалею, но ничем не могу вам помочь. Я уже согласилась сдать этот домик.

— Но там же два номера!

— Два.

— Вот и пусть займут один. А второй оставьте нам с Ником!

— Но они захотели снять весь дом целиком. Может быть, это семья из десяти человек, я же не знаю.

— Не смешите меня! Семья из десяти человек… Вы же говорили, что все ваши гости — хорошо знакомые люди, которые из лета в лето приезжают сюда не первый год.

— А эти новые. Я их не знаю.

— Вы же говорили, что приедут только через месяц.

— Другие. А пока их нет, поселятся эти.

Люсьена картинно воздела руки к небу, сделала еще полкруга и застыла перед зрителями в позе Офелии:

— Ах, я не понимаю! Это просто не поддается никаким доводам разума! Отказать одному гостю ради другого!

— Вы не гости. Вы свои.

— Тем более!

— Да брось ты, мам, — подал голос Людвиг. — Не хочет, не надо. Зачем ты унижаешься?