Сьюзен Стивенс - Нежный деспот

— Братья, сестры есть?

— Сестра Ливви, то есть Оливия.

— Вы дружны?

— Да, очень.

— Она тоже хорошенькая?

— Почему тоже?

— Ты ведь хорошенькая.

— Вы считаете? — смущенно произнесла Карли и зарделась.

— Что привело тебя в юридический? — серьезным тоном спросил ее наставник, словно проходил с ней по списку анкетных вопросов.

— Надеялась, что так я смогу лучше разбираться в хаосе жизни и быть более полезной…

— А теперь?

— Все еще надеюсь, — ответила она.

— Другие причины были? Ну, менее возвышенные, более личные.

— С хорошим юристом все считаются, — виновато констатировала девушка.

— Верно. Еще хороший юрист хорошо зарабатывает. У хорошего юриста всегда большие перспективы. Он может ограничиться юридической карьерой, а может податься в социологию, политику, в любую сферу общественной деятельности или в преподавание, как это сделал я. Но для этого нужно быть именно хорошим или даже отличным юристом. А это значительно сложнее, чем кажется. В нашей профессии много разочарований, искалеченных судеб, неудачников, есть даже преступники. Это все люди, которые переоценили свои способности, не поняли сложность задачи и отказываются признать это из-за гордыни или упрямства. В любой профессии железный характер не помешает, а в нашей более, чем в какой-либо другой, Карли… Расскажи-ка лучше, какие у тебя увлечения.

— Ну… даже не знаю…

— Спорт, дискотеки, театры…

— Нет, — отрицательно покачала она головой.

— А что по вечерам делаешь, после занятий? — допытывался Лоренцо.

— Телевизор смотрю, читаю перед сном.

— Надеюсь, читаешь книги по правоведению? — сурово спросил ментор.

— Не только, — прыснула Карли. — Но и их тоже.

Отсмеявшись, она закусила нижнюю губу и потупилась.

Некоторое время они молча сидели напротив друг друга. Лоренцо стер трогательные молочные «усики» над ее верхней губой.

— Может быть, еще что-то хочешь мне рассказать?

Карли вновь пожала плечами и робко посмотрела на него.

— А что бы вы хотели от меня услышать? Лоренцо покачал головой, допил молоко, взял со спинки стула кожаный пиджак и ушел, не говоря ни слова.

Пригласительные билеты с указанием требований к дресс-коду и особые инструкции для студентов были распечатаны и распространены по кампусу среди слушателей юридического отделения. Были заказаны напитки и закуски, инициативная группа во главе Маделейн Дюпре занималась украшением актового зала. Задействованные в постановочных актах лица штудировали сценарий.

Шел последний день подготовки к рождественской вечеринке.

— Все идет по плану? — спросил Карли профессор Доменико, столкнувшись с ней в коридоре.

— Да, ваша машина к вечеру будет доставлена из сервиса в лучшем виде, — ответила она.

Лоренцо не смог удержаться от чистосердечной улыбки, которую не часто видели в стенах факультета, где он слыл самым желчным преподавателем.

— Я имел в виду подготовку к вечеринке. Еще помнишь про такую?

— Да, безусловно, профессор. Насколько мне известно, все идет хорошо.

— Оговорка «насколько мне известно» не слишком обнадеживает, Карли, — заметил он.

— Я постоянно связываюсь по мобильному с инициативной группой. Они мне отчитываются.

— Это хорошо, Карли. Но если тебе понадобится моя помощь, обращайся без колебаний. Договорились?

— Да, профессор. Не беспокойтесь, все под контролем.

Он одобрительно покивал и зашагал дальше.

Карли Тейт, игнорируя все неотложные дела, еще некоторое время стояла посреди коридора, обтекаемая потоками учащихся, и мечтательно смотрела ему вслед. Себя она в этот миг чувствовала зазнавшейся школьницей. От интимности их давешнего общения не осталось и следа, да она и не рискнула бы выдать свое настроение, опасаясь вызвать в преподавателе выплеск справедливого гнева.

Она даже не решалась считать вчерашнее соприкосновение их губ за поцелуй. Это даже не был флирт. Вероятно, таким образом красивый профессор умеряет порочное тяготение к нему со стороны бестолковых студенток, предположила Карли.

Раздался телефонный звонок, мелодия извещала о разговоре с матерью. Такие звонки в последние дни стали чаще. Предстоял ежегодный сбор Тейтов за праздничным столом.

— Мама, прости, я сейчас очень занята… Да, то самое задание, о котором я тебе говорила. Это так важно для меня. Перезвоню, когда освобожусь. Передавай привет папе…

Карли уже разговаривала на эту тему с родителями, но тогда она еще не была расположена к своему наставнику. Она клокотала гневом, расписывая родителям по телефону степень его сумасбродства, помянула при этом и инцидент с машиной.

Мать кипела от ярости: не для того мы растили дочь и платим за ее образование, чтобы она лакействовала для этого мракобеса! Если он продолжит тебя третировать, мы доведем это до сведения ректора, пригрозила справедливая женщина.

Однако уже на следующий день Карли пришлось значительно смягчить свои отзывы о Лоренцо Доменико и его деспотизме. А потом и полностью отречься от них, как от необдуманных. Но мать, однажды преисполнившись к нему презрением, не собиралась отступать от своих установок.

— Откровенно говоря, относительно своей машины профессор был прав, — вынуждена была сказать Карли, чтобы угомонить маму. — Он не принуждает меня ни к чему такому, что не пошло бы мне на пользу, — был ее следующий аргумент. — То, что мне приходится заниматься устроительством вечеринок, вовсе не плохо для развития навыков общения, вы же знаете, какая я некоммуникабельная, — самокритично заметила девушка. — Он лучший преподаватель на курсе, это всем известно, и я могла в этом убедиться, ведь он мой непосредственный наставник на этом тренинге. Просто у него свои методы, в эффективности которых нет причин сомневаться, — довершила она.

После этого разговора Карли впервые в жизни почувствовала себя способной к адвокатской деятельности, казалось бы обезоружив воинственный настрой своей матушки.

— Карли, ты всегда была слишком лояльным ребенком, — укоризненно проговорила матушка. — Слишком покладистая. Слишком… Посмотри на Оливию, детка. Она, конечно, у нас бедовая. Но ею не так просто вертеть, как тобой. Я хочу, чтобы ты поговорила с отцом. Может, хоть он на тебя повлияет, потому что я бессильна… Даже не знаю, в кого ты такая уступчивая…

— Папа, я маме сказала и тебе скажу: я сейчас чрезвычайно занята. Позвоню позже. А что касается организации этой рождественской вечеринки, то это мой шанс. Если все задуманное удастся, это будет мой звездный час. Ты понимаешь?

— Звучит убедительно, — неуверенно ответил отец.

— Пап, не тревожься сам и успокой маму. И ждите меня к Рождеству. Когда отделаюсь от этого поручения, перезвоню и дам исчерпывающий обо всем отчет. Договорились?.. Что там мама говорит? Я не расслышала.