Пенелопа Уолш - Милая Бренда

— А я оказался посредственным актером?

— Я не собиралась вас критиковать.

— Нет? Интересно почему? Положите же наконец эти тарелки. Вы, наверное, уже дотерли их до дыр. А теперь присядьте, успокойтесь и честно скажите, как вам моя игра.

Ладно, он сам попросил!

— Я не поверила, что это была игра.

— Что же тогда?

— Повторяю, это была не игра.

Я не могла смотреть Филиппу в глаза и принялась пробираться в лощину, откуда по сценарию должна была высматривать на море лодку контрабандистов. Как хорошо, что у лощины были отвесные склоны, и мне пришлось карабкаться по ним.

По дороге на пляж меня перехватила Джейн.

— Наслаждаешься? — спросила она. Что-то в ее голосе насторожило меня, и я с удивлением уставилась на ее мрачное лицо.

— Это бесполезно, Бренда, — прошипела она. — Теперь уже слишком поздно.

— Для чего?

— Для того, чтобы подцепить Филиппа на крючок. — На лице Джейн появилась ехидная улыбка, и оно стало почти уродливым.

— Не понимаю, о чем ты.

— А мне кажется, понимаешь. Не думай, что я не видела, как ты целый час притворялась, будто моешь пару ложек. Но ты опоздала. Лучше прибереги свой пыл для Гарри.

— Я уже говорила, что мне не нужны твои бывшие ухажеры.

— И даже Филипп, когда я с ним покончу?

Я не выдержала и залепила Джейн пощечину.

— Девочки, идемте, пора снимать.

Голос Гарри нарушил зловещую тишину. Мы молча отправились на берег и вместе с Филиппом, избегая смотреть друг на друга, стали вытаскивать награбленное на песок. У меня не было времени жалеть о своей вспышке и вспоминать, как на напудренных щеках Джейн выступили красные следы.

Она все время возилась с пудреницей. Я не смотрела на нее, но в глубине души была уверена, что Джейн пытается скрыть последствия нашей ссоры.

Мне предстояло сыграть свой последний акт и предупредить любовников о том, что по их следам уже идут таможенники.

— Готова, Бренда? — спросил Гарри. Я кивнула.

— Отлично! Так, держись за дерево, но наклонись немного вперед. По моему сигналу укажи рукой на море, потом повернись, позови Джейн и опять покажи на море. Готова?

Я охотно выполняла указания Гарри. Это была последняя сцена, после которой мы собирались искупаться, выпить чаю и вернуться домой.

Наконец Гарри махнул рукой. Я услышала жужжание камеры и изобразила на своем лице удивление, смешанное с тревогой. По крайней мере, я надеялась, что у меня все получилось, потому что в этот момент услышала позади себя странный звук, которого точно не было предусмотрено в сценарии. Я обернулась, чтобы подать знак Джейн.

На этот раз на моем лице действительно отразились удивление и тревога. Указывая рукой в сторону моря, где появились вымышленные таможенники, я увидела Джейн, сидевшую на корточках у моих ног. В ее глазах горела такая злоба, что меня охватил страх. Наверное, я сама виновата. Я ударила ее и надеялась, что она спокойно стерпит это оскорбление.

Не успела я схватиться за ветку, как мои ноги потеряли точку опоры. Перед моим изумленным взором понеслись ветви деревьев, листья, камни, пучки травы, ручей, маленький каменный мостик и пески. Все это полетело навстречу мне.

Первым, кого я увидела, открыв глаза, был Дэвид в белом халате. Я долго не могла понять, почему я лежу под рентгеновской установкой, вместо того чтобы самой делать снимок пациента. Но у меня совершенно не было сил придумывать ответ на этот вопрос.

— Доктор Клементс! — услышала я голос Дэвида.

Потом я вновь погрузилась в кошмар, где были какие-то ревущие потоки, мучительная боль и периоды полной прострации. Когда я снова открыла глаза, я увидела над собой бирюзовый потолок с дрожащими тенями деревьев. Возле моей постели склонилась медсестра в маске. Она подала кому-то знак, и мужчина, стоявший у окна, подошел ко мне.

На нем тоже был белый халат и маска, над которой виднелись только серые встревоженные глаза. Он взял меня за руку и принялся измерять пульс, поглядывая на часы. По моей руке пробежала дрожь, достигла сердца, и я закрыла глаза от боли. Он что-то тихо сказал, и я слышала, как сестра ответила: «Хорошо, доктор», после чего меня вновь накрыла тьма и я снова впала в забытье, но на этот раз теплое и бархатное, в котором я была готова тонуть до бесконечности.

Очнувшись в третий раз, я уже чувствовала себя гораздо лучше.

— Да вы счастливица! — воскликнула сестра, поднося к моим губам стакан с прохладной водой. — Не сломано ни одной кости, и только совсем легкое сотрясение мозга.

Я вспомнила свое падение, но то, что случилось перед этим, совершенно стерлось из моей памяти.

— Где я?

— Вы в госпитале Ригби, и вас лечит сам доктор Клементс. Он быстро поставит вас на ноги.

Первой моей посетительницей была Джейн. Она поцеловала меня, и аромат ее духов смешался с запахом цветов.

— Милая, как здорово, что тебе уже лучше.

— Я выгляжу ужасно? — с наигранным смехом спросила я. — Не надо, не говори. Не важно, как я выгляжу. Расскажи, что случилось?

Джейн громко вздохнула и прошептала:

— Так ты ничего не помнишь?

— Я помню, что упала. Я просыпаюсь ночью и падаю. Закрываю глаза и опять падаю. Но не могу вспомнить, почему, когда и где упала.

— Как странно. Бедняжка! Мы играли в контрабандистов. Разве ты не помнишь, что Гарри снимал свой дурацкий фильм?

Я покачала головой.

— Милая, ты еще изображала из себя кинозвезду. Мы были в маленькой рощице у лощины. Ты всегда вела себя неосторожно, и я пыталась предупредить тебя. Я видела, как твоя нога заскользила вниз…

— И я упала?

— Милая, я так испугалась! Я думала, ты разбилась насмерть. Вся твоя одежда была разорвана, кровь текла ручьем.

Я поежилась:

— Не надо, Джейн.

Но Джейн не желала останавливаться, и я поняла, что ей необходимо выговориться.

— Я так кричала, — продолжала она, уставившись в одну точку. — Гарри ударил меня. Сказал, что у меня истерика. А разве у тебя бы не случилась истерика, если бы твоя любимая сестренка упала со скалы и истекала кровью?

— Что было потом?

— Филипп взял инициативу в свои руки. Наверное, он раньше был бойскаутом или кем-то в этом роде. Он знал, что делать. Но меня чуть не стошнило, потому что он… Если бы ты была в сознании, он бы не посмел!

— Что не посмел?

— Ощупывать тебя, твои руки, ноги.

— Вероятно, хотел удостовериться, что ничего не сломано.

Я попыталась улыбнуться, но моя улыбка была больше похожа на гримасу, потому что на прекрасные голубые глаза Джейн навернулись слезы.

— Слушай, Джейн, — небрежно произнесла я, — что бы ты мне ни сказала, меня это не расстроит. Так что облегчи свою душу, а потом возвращайся в коттедж и хорошенько поспи.

— Милая, я…