Сьюзен Уорт - Укрощение любовью

Габи лежала неподвижно, пока санитарка суетилась вокруг нее.

— Где я?

— В Каракасе. Эта клиника принадлежит нашей общине. — Она поставила термометр Габи под язык. — А теперь немного помолчите. — Вынув термометр, медсестра ободряюще улыбнулась. — Отлично, уже почти нормальная.

— Как я попала сюда? Я помню только… — Габи резко оборвала себя. На лбу у нее появилась испарина, в сознании всплыли последние минуты, которые она еще помнила. Говорят, что в последние минуты перед смертью человек видит всю свою жизнь, но это неправда. В эти минуты она видела только Луиса, Луиса, отвергнувшего ее, уходящего от нее. И позже, когда голова раскалывалась от боли так, что она не могла ею пошевелить, когда она была без сознания, он все-таки был рядом, только его присутствие она тогда ощущала. Она знала, что он — рядом, около кровати, в этом самом плетеном кресле, лицо его так же непроницаемо, а глаза мрачно наблюдают за ней.

— Полицейский патруль на шоссе увидел свет фар вашего автомобиля и обнаружил вас. Они доставили вас в ближайшую больницу, а сеньор Эстрадо перевез сюда.

Габи нахмурилась, пытаясь сосредоточиться.

— Но… он же в Нью-Йорке.

— Он прилетел обратно, как только узнал о случившемся. — Санитарка сочувственно пожала плечами. — Как жаль, что он не смог задержаться на больший срок.

— Вы хотите сказать, что он… был здесь? — Габи с трудом произносила слова.

— О да! Он не уходил из клиники. Четыре дня он провел у вашей кровати.

Значит, он здесь был! Взгляд Габи остановился на пустой чашке, и на мгновение в ее сердце, словно слабое пламя свечи, вспыхнула радость.

— Доктор Генаро сказал ему, что вы придете в сознание сегодня утром, но он ответил, что не может ждать. — Санитарка на мгновение замолкла, а затем, стараясь быть деликатной, добавила: — У него много дел, насколько я знаю.

— О да, конечно. — Пламя свечи в душе Габи колыхнулось и погасло навсегда.

Немного позже доктор, озабоченный мужчина средних лет, зашел справиться о ее здоровье. Он поочередно заглянул в оба ее глаза и спросил:

— Головная боль прошла?

— Да, доктор, все в порядке. Разве что сердцебиение. Не могли бы вы дать мне от этого какие-нибудь таблетки?

Что-то в словах Габи заставило доктора проникнуться к ней сочувствием, и он стиснул ее руку.

— Да, да… конечно. — Доктор прочистил горло и, глядя поверх очков, добавил: — Сеньор Эстрадо распорядился перевезти к нам ваши вещи. Когда они вам понадобятся, вы получите их в дирекции. Он также заплатил за ваше лечение, хотя мы были бы рады лечить вас бесплатно… он наш большой друг. О да… он оставил для вас это… — Доктор доброжелательно улыбнулся Габи. Все добры ко мне, невпопад подумала она, пытаясь изобразить улыбку на своем нахмуренном лице. — Думаю, не стоит говорить, как он сожалел, что не может оставаться с вами далее.

После ухода доктора Генаро Габи долго лежала неподвижно, сжимая в руках оставленный доктором конверт. Наконец она вскрыла его. В конверте были четыре предмета: ее паспорт, кредитная карточка, билет из международного аэропорта Каракаса до Лондона и листок бумаги, слегка надорванный сверху, как если бы он был наспех вырван из блокнота.

Габи развернула листок и увидела всего одну строчку, написанную угловатым почерком Луиса: «Ты свободна».

— И берегите свое колено, мистер Райнер. По крайней мере, три месяца вы не должны его беспокоить. Помните об этом! — Габи строго погрозила пальцем молодому человеку. — До свидания.

Она подождала на ступеньках, пока пациент спустился, затем закрыла дверь и прислонилась к ней. Профессиональная улыбка сползла с ее лица, уступив место усталости. Слава Богу, что это последний на сегодня больной и что сегодня пятница, подумала Габи, грустно усмехнувшись про себя и массируя напрягшуюся мышцу на шее.

Шесть недель назад она решила, что с понедельника до пятницы будет напряженно работать, посвящая все выходные отдыху. Только так можно было вновь обрести себя. Но она все еще носила в себе этот неимоверно тяжелый груз, который был с ней независимо от того, спала она или бодрствовала, и который, казалось, так и не становился меньше. Габи немного постояла на ступеньках своего подъезда, заглянув в деревянный почтовый ящик. Пусть уж лучше ничего не происходит. Все равно хорошее вряд ли произойдет. Неужели всю оставшуюся жизнь она так и будет мучиться, думая о человеке, который ее забыл?

Труднее всего ей было в то утро, когда она поняла, что не беременна. Она лежала в постели, свернувшись калачиком, и плакала так, как не плакала никогда раньше, чувствуя, что ребенок Луиса отрекся от нее. Затем она ополоснула лицо холодной водой, оделась и, стиснув зубы, спустилась вниз, чтобы принять своего первого пациента.

И вот теперь, вернувшись в квартиру, она бросила взгляд на вечернюю почту, которую до сих пор не было времени просмотреть, сгребла конверты и поднялась к себе в гостиную. Сняв белый халат, она налила себе чашку чая и, подобрав под себя ноги, уселась на софу, чтобы просмотреть почту.

Счет за газ… Письмо от старой школьной подруги, которое Габи отложила, чтобы спокойно прочитать потом… Открытка… Несколько секунд она смотрела на нее, пока не поняла смысл: «Полковник и миссис Форсайт имеют честь объявить о помолвке своего единственного сына Рори Алистера и Аманды Джейн, младшей дочери…»

Бедный Рори! В конце концов, он, наконец, понял, хотя это и было довольно жестоко, что она просто не может больше его видеть. Ну что же. Он достаточно быстро смог пережить вечную любовь к ней, с грустью подумала Габи. Надо будет написать ему в эти выходные и пожелать счастья…

Итак, это уже вторая помолвка. Это, конечно, прекрасно, что после семи лет вдовства Дафни вновь, наконец, выходит замуж. Но уже в ближайшие дни Габи придется заняться поисками нового ассистента.

Габи вздохнула и вновь принялась за почту. Еще один счет… Отчет банка, в котором она хранит деньги. Развернув его, она бегло просматривала колонки цифр, пока не дошла до конца. И тут ее глаза округлились от удивления. Нет, невозможно! На ее счет не могло поступить ничего подобного. Разве что…

С тяжелым чувством Габи снова начала просматривать цифры, пока ее палец не уткнулся в одну из них, свидетельствующую о крупном денежном поступлении. Двадцать тысяч фунтов! Это, конечно, просто ошибка! Надо немедленно связаться с банком и исправить ее, пока какой-нибудь разъяренный клиент не обнаружил пропажу денег со своего счета. Габи посмотрела на часы. Было уже поздно, но она все-таки позвонила.

— Филип Гринфилд слушает, — раздался голос в трубке.

— О, как хорошо, что я вас застала, мистер Гринфилд, — торопливо заговорила Габи, — с вами говорит Габи Холм. Я только что просматривала свой банковский счет и, боюсь, что в него вкралась ошибка. Я имею в виду поступление на счет двадцати тысяч фунтов.