Хелена Фенн - Любовь в тени платанов

Над Гермуполисом занимался рассвет. Он был необычайно спокойным и безмятежным, несмотря на тревожный сумрак улиц и аллей, разбегавшихся в разных направлениях.

Энни вышла на набережную и медленно побрела вдоль закрытых кафе, уютно расположившихся под кронами платанов. Одинокая летучая мышь взлетела на карниз одного из высоких зданий. Где-то в кустах тонко стрекотали сверчки. С моря приятно тянуло освежающей прохладой.

Интересно, где стояла пришвартованная яхта Гейла? Энни не бездумно глядела на воду, а пыталась отгадать, в какой из многочисленных сверкающих белых яхт спит сейчас ее муж.

В бледном лунном свете бесконечная поверхность моря мерцала серебром. Яхты покачивались и уныло поскрипывали на волнах, набегавших на берег от парома, который настойчиво держал свой путь в темноте.

Вдруг в тишине набережной Энни услышала за собой звуки приглушенных, крадущихся шагов. Она почувствовала, как от страха волосы у нее на голове зашевелились, и тут же рассердилась на себя. Это же был Гермуполис, а не какой-нибудь захолустный городок. Ночью здесь можно было пострадать разве что от бессонницы…

Стараясь двигаться по-прежнему беззаботно, она все же немного ускорила шаг. Наверное, мысль совершить прогулку среди ночи была не такой уж и разумной. Надо поскорей вернуться в дом Луизы и Герберта и сосчитать дохлых комаров…

Несомненно, за ней кто-то шел. Шаги были еле слышными, но отчетливо различались в предрассветной тишине. Скверно, подумала она, оглядываясь через плечо.

Высокая темная фигура, явно мужская, следовала за ней. Сердце подпрыгнуло и бешено заколотилось. Наверняка это был кто-нибудь из яхтсменов, решивший тоже прогуляться ночью. Но почему-то Энни стало не по себе, и она ясно ощутила свою уязвимость…

А если прибавить шагу?.. Или вообще побежать? У нее длинные ноги, и в школе она преуспевала в спринте, но, конечно, после гриппа прежней энергии уже не было.

Ее охватила паника. Обернувшись, Энни, к своему ужасу, убедилась, что ее действительно преследуют, и нервы не выдержали, она побежала трусцой. Преследователь тоже побежал, несмотря на фору в сотню метров. Он явно превосходил ее в беге. Казалось, ее вот-вот настигнут. Жуткий страх пронзил все ее тело, когда через несколько секунд она почувствовала, что кто-то крепко схватил ее за руку.

Энни вся напряглась, пытаясь освободиться, не имея сил и смелости взглянуть на своего преследователя, как вдруг услышала глубокий, хрипловатый голос, который укоризненно произнес:

— Ну и что ты тут делаешь? Неужели тебе очень хочется быть изнасилованной или убитой?

Резко обернувшись, она узнала Гейла и почувствовала себя очень глупо. Облегчение и раздражение она ощутила почти одновременно.

— Так это ты! — яростно прошипела она, с неудовольствием отмечая, что он абсолютно спокоен. У нее же на лбу выступил холодный пот, а колени буквально подгибались. — Ты, наверное, думаешь, что наградить меня сердечным приступом гораздо проще, чем дать развод?

— Нет, мне это в голову не приходило. — Его зубы в темноте сверкнули в улыбке. — Просто засиделся на палубе, приканчивая полночную кружечку, как вдруг увидел тебя — гуляющую вдоль набережной. Счел за честь пойти и присмотреть за тобой.

— Ну, спасибо! И как только мне удалось выжить в последние два года без твоего присмотра?

Казалось, ее едкий сарказм совершенно не задел Гейла.

— Что, не спится? — ласково продолжал он.

— Не спится, как видишь. Насколько я понимаю, тебе тоже…

Гейл медленно наклонил голову. От его внимания не укрылись ни ее внезапная бледность, ни тяжелое дыхание.

— Что с тобой, Энни? Уж не больна ли ты?

— Я прекрасно себя чувствовала, пока не появился ты, — нервно ответила она. Но неожиданно и набережная, и темное ночное море, и торчавшие повсюду мачты почему-то начали покачиваться и крениться под разными углами. — По правде говоря… Боюсь, что мне нехорошо…

Слова замерли у нее на устах. К своему ужасу, Энни поняла, что падает в обморок. Но прежде чем она рухнула на каменную мостовую, Гейл успел заключить ее в свои объятия.

Бережно положив голову Энни к себе на плечо, одной сильной рукой взяв ее под коленки, другой крепко обхватив за талию, он понес ее на яхту, как пират законную добычу…

— Что-то в нашем браке не так, Энни… — насмешливо пробормотал Гейл, усаживая ее на диван в салоне своей яхты. — По-моему, наше раздельное существование идет тебе не на пользу.

— Не будь таким заботливым!

— Ты выглядишь просто ужасно, — спокойно продолжал он. Присев напротив Энни, он сочувственно разглядывал ее измученное лицо и затуманенные глаза.

— Спасибо, дорогой, за комплимент, — сумела съязвить она, выдавив из себя улыбку. Конечно, она была сердита на него, но ей, и правда, было очень скверно. Приступ панического ужаса, пережитый только что, окончательно сломил ее. И теперь она не в силах была сопротивляться.

Вот так же плохо ей было, вспомнила Энни, когда она вернулась домой из Африки. «Энни, ты сама себе злейший враг, — сказала как-то Луиза. — Тебе надо бы побольше отдыхать и расслабляться».

Но никакой отдых не спасал ее от мыслей о прошлом, о крушении их отношений с Гейлом, который оставался самым реальным ее врагом…

— Я уже в порядке. Мне лучше, — тихо вымолвила она. И Гейл, кажется, принял к сведению это заявление. Она чувствовала, как пристально он разглядывает ее своими синими глазами — от волос, забранных в «конский хвост», до джинсов. Энни слегка поежилась под этим изучающим взглядом и с запозданием вспомнила, что на ней нет нижнего белья: она так спешила из дома, подальше от комаров, от нахлынувших воспоминаний…

Энни инстинктивно прикрыла руками грудь. Несмотря на чудовищную усталость и плохое самочувствие, она очень хорошо понимала ход его мыслей. А что в этом такого? — нервно подумала она. Любая женщина на ее месте тут же догадалась бы, о чем думал ее муж в данный момент. Сидя напротив, он поглядывал на нее чрезвычайно мрачно. И Энни не верилось, что она была замужем за этим человеком, — более того, официально до сих пор замужем за ним — и они как муж и жена прожили полгода.

Сейчас Гейл казался совершенно чужим человеком, хладнокровным, уклончивым, создающим вокруг себя какую-то атмосферу опасности — о, он умел быть таким!

— Луиза, должно быть, сошла с ума, если разрешила тебе прислуживать за столиками в «Оливковой роще», — сказал он.

— Это не твое дело! — взорвалась Энни. — Я сама захотела помочь Луизе и Герберту. Этим летом у них возникли финансовые проблемы, и они нуждаются в любой помощи, которая может быть им оказана!

Энни тотчас прикусила губу, но было уже поздно: она успела разболтать то, о чем говорить не следовало. Теперь уже ничего не поделаешь.