Делия Хирст - Та самая, единственная…

— Дебби. А вас как? Вы ведь не в штате? Чините что-нибудь или как?

— Или как. — Он слегка улыбнулся. — А зовут меня Ван дер Эйслер.

— Иностранец, — сказала Дебби. — По вам не скажешь, только разве по росту. А друзья у вас тут есть?

— Да, пожалуй, есть.

Оливия, которая лихорадочно искала папку Элизы Браун, наконец нашла ее и принесла ему. Он поблагодарил коротким кивком.

— Не буду отвлекать вас от работы. — Казалось, мужчина уже забыл об их существовании.

Когда дверь за ним закрылась, Дебби сказала:

— Оливия, зачем ты ушла? Разве он не душка? Какая жалость, что ты нашла папку как раз тогда, когда я собралась предложить показать ему город.

— И хорошо, что не предложила, Дебби, — резко ответила Оливия. — Он может оказаться очень важной персоной.

— Он? Если бы это было так, он не спустился бы в нашу дыру, правда? Послал бы няню. Мне кажется, я ему понравилась.

— Почему бы и нет? Ты очень симпатичная и веселая, а временами кажешься такой слабой и беззащитной…

— Да, я знаю. Но ты, Оливия, не просто симпатичная, а красивая. Даже… как это сказать?.. такая роскошная.

Оливия рассмеялась.

— Да, крепкая, как лошадь. Если я упаду в обморок, ни у кого не хватит сил поднять меня с пола.

— Он поднял бы. По-моему, он достаточно силен, чтобы не запыхавшись втащить по лестнице рояль.

— Но я не рояль, — опять рассмеялась Оливия. — Послушай, давай работать, скоро уже обед.

Они обедали по очереди, и ушедшая первой Дебби вернулась с тревожными новостями.

— Ты знаешь девушку, которая работает у секретаря?

— Мэри Гейтс, — ответила Оливия. — Что с ней такое? Она обручилась с кем-нибудь?

— Нет-нет. Она рассказала, что подслушала одну вещь. Оказывается, из-за нехватки средств они собираются провести сокращение. Один должен будет делать работу за двоих. Оливия, а вдруг это я? Что мне тогда делать? Отец без работы, мать работает неполный день. Еле-еле хватает на оплату квартиры.

Оливия рассудительно ответила:

— Послушай, мы же еще ничего не знаем, правда? Может быть, разговор шел о другой больнице, и потом я не представляю, как они обойдутся без одной из нас.

— А я представляю. Ты слишком добра, Оливия. Ты полагаешь, что все эти люди, обсуждающие такие вопросы за ужином и выпивкой, задумываются о том, что мы теряем работу? Им наплевать на нас, если они могут сэкономить деньги на другие хитрые проекты или еще на что-нибудь. Мы для них не люди, а просто ста… ста…

— Статистика, — закончила Оливия. — Дебби, не волнуйся. Точно еще ничего не известно, а если уж кого-либо из нас и уволят, так это меня, ведь они должны платить мне больше, потому что я старше. Тебе нет двадцати одного года, и ты зарабатываешь меньше.

Дебби с облегчением вздохнула и спросила:

— А ты что будешь делать?

— О, что-нибудь найду, — успокаивающе сказала Оливия.

В столовой она оказалась за одним столом с двумя служащими администрации, компетентными и усердно работающими женщинами старше ее по возрасту.

— Ходят плохие слухи, — сказала одна из них Оливии. — Они сокращают штат, сначала обслуживающий персонал, потом нас.

— Так это слухи или правда?

— Завтра мы должны получить предупреждения, а в конце недели те, кого уволят, получат в конвертах с зарплатой уведомления.

Оливия чуть не опрокинула тарелку с пудингом. Надо было что-то делать с Дебби. Денег, которые получала она сама, конечно, будет недоставать в семье. Но по крайней мере, они не будут голодать, и у них есть крыша над головой, тогда как семья Дебби окажется в беде. Она доела чернослив и десерт, выпила крепкий чай и направилась в кабинет секретаря.

Того не было на месте, но Оливия поговорила с его помощницей — симпатичной девушкой, с которой была немного знакома.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне, — сказала Оливия серьезным тоном.

Помощница выслушала ее и ответила:

— Я сделаю все, что могу. Вероятно, придется сказать, что у вас есть на примете другая работа. Менеджер будет очень рад. Все эти сокращения не прибавляют ему популярности.

Оливия вернулась на рабочее место и весь остаток дня старалась, как могла, успокоить Дебби.

На следующее утро им выплатили деньги, и каждый в своем конверте обнаружил листок с напоминанием о необходимости экономить, сокращать расходы и улучшать качество обслуживания.

— Как они собираются это делать, если нас станет меньше? — спросила Дебби. — Я даже не решаюсь сказать маме.

— И не говори ничего до следующей недели, — предупредила Оливия. — Ведь тебя еще не уволили.

Следующая неделя подошла к концу, и, когда Оливия открыла конверт, она нашла в нем предупреждение об увольнении через неделю. Несмотря на уверенность, что уйти должна будет именно она, все же это было для нее ударом, хотя и смягченным до некоторой степени облегчением Дебби.

— Не знаю, как я справлюсь одна, — сказала она Оливии. — Я всегда работала плохо.

— Нет, не плохо. Кроме того, теперь ты будешь повнимательнее.

— А как ты? У тебя есть на примете работа?

— Пока нет. Но мы должны продержаться, пока я не подыщу себе что-нибудь. Послушай, Дебби, у нас есть еще целая неделя. Давай проверим все полки вместе, чтобы к моему уходу все было в порядке.

Оливия пока ничего не сказала матери, с этим можно было подождать до конца недели. Слава Богу, подумала она, что сейчас весна. Они могут сэкономить на электричестве, если только удастся уговорить бабушку посодействовать им — не зажигать свет, где не нужно, и не оставлять включенными электрокамины. Но в конце концов это ее дом. Она постоянно напоминает им об этом.

Всю следующую неделю они трудились как пчелы, и хотя Оливия была рада тому, что ей не придется больше работать в этом унылом подземелье, расставаться с Дебби было жаль. Однако Оливия, напустив на себя храбрый вид, уверила ее в том, что имеет на примете несколько подобных мест. Получив конверт с деньгами в последний раз, она направилась домой. Автобус, как всегда, был переполнен, и Оливия ехала стоя, не замечая, что ей наступили на ноги, и не обращая внимания на пожилую леди с острыми локтями, постоянно вонзавшимися ей под ребра. Она жалела о том, что покинула больницу, не повидавшись с тем приятным дружелюбным мужчиной. Хотя, подумала она, он, наверное, уже вернулся в Голландию и забыл про нас.

Оливия подождала до конца ужина и тогда сказала матери и бабушке, что потеряла работу. Мать, конечно, посочувствовала ей.

— Конечно, ты найдешь себе что-нибудь поинтереснее, — сказала она. — А до тех пор мы сможем прожить вполне…

Бабушку, однако, было не так просто удовлетворить.

— Ну и на что ты теперь рассчитываешь? — стала выяснять она. — Ты ведь не имеешь никакой специальности, и вообще-то это правильно. Девушка не должна работать, по крайней мере девушка нашего круга… — Миссис Фицгиббон, связанная родственными узами с престарелым баронетом и его семьей, не имевшими о ней никакого понятия, привыкла держаться несколько высокомерно. — С другой стороны, — продолжала она, — ты должна разумеется, немедленно подыскать себе что-нибудь. Я совсем не собираюсь жить в нужде. Видит Бог, я и так пожертвовала многим, чтобы у вас были дом и удобства. — Она посмотрела на внучку глазами-бусинками. — Кстати, Оливия, может, теперь этот твой молодой человек наконец женится на тебе?