Сюзанна Шеррилл - Желанное согласие

— Передумала насчет публичных объятий и поцелуев? — спросил он насмешливо.

— Я думаю, нам надо пойти куда-нибудь, где не будет зрителей, — заявила она храбро. — Что ты об этом думаешь?

— Я думаю, что это единственная идея, которая способна заставить меня сдвинуться с места, — сказал Грант, крепко поцеловав ее перед тем как встать и помочь ей подняться.

Грант отряхнул траву с ее летнего платья и с ее обнаженных плеч. Его пальцы на мгновение задержались на задней чувствительной части шеи. Губы Келли раскрылись, она смотрела на него снизу вверх в ожидании поцелуя. Вместо этого он взял ее под руку и осторожно повел через заросшую травой поляну, чтобы не задеть расположившиеся кругом пары.

— Мне кажется, что я иду по минному полю, — сказала Келли и хихикнула.

— Очень похоже. Могу представить себе, что будет, если ты случайно наступишь на какую-нибудь парочку.

Они шли рука об руку, остановившись только раз посмотреть на воздушный розовый шар, который вырвался из рук ребенка и бешено летел в темном небе. Малыш ревел, в то время как родители тщетно пытались отвлечь его внимание от шарика, который улетал все дальше.

Когда Келли и Грант достигли ворот, она остановилась и оглянулась назад, на ее лице мелькнуло печальное выражение.

— Что-нибудь не так? — спросил Грант.

— Это был такой замечательный день. Мне так жаль, что он кончается.

— День еще не кончился, — заверил ее Грант и поцеловал ее, — ни в коем случае.

Келли обняла Гранта за шею. Все ее чувства рвались наружу от безумного желания, когда она прижалась к нему. Их страстный поцелуй не оставлял сомнений в тех чувствах, которые они испытывали друг к другу.

Затем неожиданно ночь вокруг них взорвалась светом, как будто издалека Келли слышала голоса, называющие имя Гранта, а потом и ее собственное. Когда она хотела высвободиться из его объятий, он прижал ее голову к своей груди и попросил не двигаться.

— Ну ладно, ребята, хватит. Вы получили то, что хотели. Я уверен, ваши редакторы будут довольны, — саркастически сказал он кучке фотографов, которые стояли наготове, чтобы сделать еще несколько снимков ведущего и его очередной пассии. Когда Келли поняла, что произошло, она вырвалась из рук Гранта и набросилась с негодованием на фотографов.

— Неужели у вас нет более интересного занятия, чем лезть в нашу частную жизнь?

— Леди, если вы хотите уберечь свою частную жизнь, сидите дома, — дерзко ответил молодой бородач и сделал еще один снимок Келли с опухшими губами и растрепанными волосами. Было ясно, что причиной беспорядка в ее внешности был Грант, и фотограф не собирался упускать случая запечатлеть пару в таком виде.

Келли хотелось выхватить у него камеру и трахнуть ее об землю, но когда она сделала к нему шаг, Грант удержал ее.

— Оставь, дорогая. Это не поможет. Давай лучше уйдем отсюда.

Собрав все свое достоинство, Келли прошла мимо фотографов с гордо поднятой головой. Но когда они подошли к машине, она тряслась от гнева, не в силах совладать с собой.

— Как они смеют? — спросила она, зло глядя на Гранта. — Какое они имеют право шпионить за нами, делать снимки, а потом публиковать их?

— Они просто делают свою работу, — ответил ей Грант. — К сожалению, их читатели любят такие вещи. Редакторы считают, что это увеличит тираж. Хорошо еще, что мы не национальные знаменитости, а то к следующей неделе нашими фотографиями были бы завешаны все супермаркеты страны.

— Не очень приятно сознавать, что завтра утром в каждой чикагской газете будут красоваться наши физиономии, — настаивала она.

— Да, не очень, — согласился он, — прости, Келли. Я знал, что мы рисковали, приехав сюда, но думал, что все обойдется.

Она верила в его искренность. «Было хорошо. Больше, чем хорошо… было отлично до самого конца».

— Не думаю, что ты считаешь, что последний поцелуй был удачным.

— Может, и так, — сказала она. Гнев, который переполнял ее всего несколько минут назад, исчез, оставив после себя только желание. Несмотря ни на что, она все еще хотела Гранта всем своим существом.

— Поехали домой, — шепнула она, — а завтра будь что будет.

В понедельник утром, когда Келли пришла на работу, ее встретила стена молчания. Когда она входила в комнату, где сидели сотрудники, разговоры прекратились. Они нервно здоровались с ней, затем, при первой возможности, с радостью исчезали. Никто не упоминал о фотографиях в воскресных газетах, во всяком случае при ней, но она знала, что все их видели. Об этом говорило их неловкое поведение и неодобрение, которое читалось в их глазах. Те, кто невзлюбил ее с самого начала, злорадствовали над тем, как им представлялось, что это ее публичное унижение. Ее сторонники, очевидно, полагали, что она допустила страшную ошибку. Казалось, они были удивлены и разочарованы ее поведением.

Так прошло все утро. Не в силах больше находиться в такой обстановке, Келли вызвала Джени.

— Слушаю, мисс Патрик, — ответила девушка, не осмеливаясь взглянуть в лицо своему начальнику.

— Собери, пожалуйста, через пятнадцать минут всех руководителей отделов. Во время совещания ни с кем меня не соединяй, — приказала Келли.

— Но через пять минут у вас встреча с агентом Гранта Эндрюса, — напомнила Джени.

— Он может подождать. Совещание будет коротким, но оно слишком важное и откладывать его нельзя. Мне бы следовало провести его прямо с утра.

Когда Джени вышла, Келли стала думать, что ей нужно сказать, чтобы исправить положение. Она только начинала налаживать отношения с персоналом, а теперь все могло пойти насмарку из-за этого инцидента. Келли знала — нельзя допустить, чтобы они перестали ее уважать.

К счастью, казалось, на уик-энде она помирилась с Грантом. В воскресенье утром, он был исключительно внимателен и мил, когда они вместе просматривали газеты в поисках своих фотографий. Он заверил ее, что люди скоро забудут о них, как только газеты выдадут им новый скандал или свежую тему для сплетен. Готовясь к совещанию, она черпала силы из его уверенности.

Когда все собрались в ее офисе, Келли, прямо глядя перед собой, сказала:

— Мне кажется, нам нужно кое-что обсудить, — голос ее был спокойным, но руки, которые она держала на коленях, были сжаты в кулаки, правда, этого никто не видел.

— Как вы все безусловно знаете, несколько фотографов застали мистера Эндрюса и меня в положении, которое можно истолковать как компрометирующее. Я этим не горжусь. Кроме того, я сожалею, что это привело к довольно неподобающей рекламе компании. Однако эти фотографии не меняют того факта, что я все еще руковожу компанией и нуждаюсь в вашей поддержке… теперь даже больше, чем когда-либо. Если мы не хотим, чтобы этот инцидент слишком дорого нам обошелся, нам нужно выступить единым фронтом против наших конкурентов и общества. Журналисты крутятся вокруг компании как стая пираний. Если кто-нибудь из них почувствует, что в руководстве произошел раскол, они используют малейший слух, чтобы лишить нас нашего положения в бизнесе. Если вы хотите обсуждать мои отношения с мистером Эндрюсом у себя дома, я не могу этому помешать, но если вы будете заниматься этим в общественных местах, вы будете уволены. Вы меня поняли?