Луис Реннисон - Ангус, стринги и поцелуй взасос

— …нет, Майк, я не могу сейчас искать твою курсовую, я тебе потом перезвоню.

16.50

Позвонила Джаске:

— Слушай, он назвал меня Майком. Что это может значить?

— Ну… видимо, просто рядом была Линдси.

17.30

Занавесила окна и лежу в кровати.

17.45

В комнату вошла мама:

— Доча, ты не хочешь ни о чем со мной поговорить?

— Хочу. Как ты относишься к самоубийству?

— Господи, неужели все так плохо?

— Даже хуже, чем ты можешь себе представить. Я тут все ненавижу. Ненавижу эту чертову Англию.

— Ну, тогда, давай махнем летом в Новую Зеландию? По дороге заскочим в Диснейленд, — предложила мама.

— Плевать…

18.30

Так вот какие они, мужчины. Ну и ладно, перехожу в стан лесби…

19.00

Вытащила фотку Дэнис Ван Оутен и попыталась представить, как мы с ней целуемся.

19.05

Фу… Нет, не могу. Брр… Особенно, если вспомнить про «усики» мисс Стэмп…

19.10

Лучше стану монашкой.

20.00

С зализанными волосами, как у монашки, мне не идет: мой нос сразу бросается в глаза. Хотя плевать — мне суждено лишь раздавать бедным суп на улице.

21.00

Зазвонил телефон. Мама сказала, что это меня.

— Кто там? — спросила я.

— Не знаю, какой-то мальчик.

21.30

Завтра после школы Робби подойдет к моему дому. Он звонил мне из таксофона, сказал, что при встрече все объяснит. Это он размечтался. Ему ничем не загладить свою подлость. У меня есть гордость. Уж я ему скажу, что о нем думаю!

21.45

Так, что бы завтра надеть? Может, вообще не ходить в школу? Привести себя в порядок, накраситься…

8.05

Сказала маме с Либби «пока» и пошла в сторону Джаскиного дома — она, как всегда, ждала меня на углу.

— Я сегодня прогуляю, — говорю. — У меня свидание с Робби. Ты там скажи, что у меня «гости» и сильно болит живот.

Потом вернулась к дому и подождала, пока мама с Либби не уйдут, и уж тогда проникла в дом.

Мой план подготовки:

1. Распарить лицо.

2. Нанести маску.

3. Выбрать наряд.

4. На всякий случай, убраться в комнате (скинуть все лишнее на пол и засунуть под кровать).

5. Положить возле кровати какие-нибудь умные книжки (комиксы и глянец убрать).

6. Снять плакаты с Ривзом и Мортимером.

7. Посмотреть по углам, вдруг Либби опять сделала лужу.

11.00

Убираю в комнате, и вдруг слышу: кто-то открывает входную дверь. Если это грабитель, то у меня из оружия только щипчики для бровей… И как назло, Ангус куда-то запропастился, он бы сошел за телохранителя.

11.02.

Нет это не грабители, это кое-что похуже — мама тайком привела Джэма. Замечательно, она крутит роман с человеком младше себя, а у нее есть муж, не бог весть какой, но, по крайней мере свой.

Они прошли в гостиную, а я прокралась вниз, приставила к двери ухо и услышала об-рывок фразы:

— Эта дверь залипает, нужно…

Джэм рванул ее на себя, и я упала в комнату.

Полдень

Лежу в кровати. Когда я упала к ним под ноги, то притворилась, будто у меня обморок. Мама сунула мне под нос нюхательную соль, у меня чуть башку не снесло. Потом я умирающим голосом проговорила, как мне стало плохо по дороге в школу и я вернулась домой.

Мама дала мне аспирин и уложила в постель. А потом пошла вниз проводить Джэма. Вернувшись ко мне, она сказала:

— Эээ… Я отпросилась на часик, чтобы обсудить с ним окончательные детали ремонта.

— Уже сто лет прошло, а он никак не закончит. Либби считает, что это наш новый папа.

Мама рассмеялась:

— Какая глупость. С чего она взяла?

— С чего-то ведь взяла.

Мама пропустила это мимо ушей и сказала:

— Ну, мне пора на работу. Я надеюсь, с тобой все будет в порядке?

— Со мной-то да, а с тобой? — сказала я, но мама, кажется, не въехала.

Она ушла, но через несколько минут снова вернулась:

— Джорджия, у тебя больное воображение. Будто между мной и Джэмом какая-то пламенная страсть.

— А какая у вас страсть? Комнатной температуры?

Мама присела ко мне на кровать и сказала:

— Послушай, между нами вообще ничего нет. И я очень скучаю по твоему папе.

И тут у нее глаза стали на мокром месте.

— Неужели ты соскучилась по его усам? — удивилась я.

— Усы тут ни при чем. Просто я люблю его. А ты?

— Да так себе.

Мама поцеловала меня:

— Я уверена, что ты его любишь, просто у тебя такое настроение, ты хочешь меня помучить, но ничего, скоро мы увидим нашего папу.

И она ушла. Господи, сколько можно думать про этих взрослых. Если б папа был рядом, одной проблемой было бы меньше.

16.00

Через полчаса к дому должен подойти Робби, а я без конца бегаю «по-маленькому». Любовь и недержание несовместимы. Если Робби прославится, вряд ли ему будет нужна девушка в подгузниках.

18.30

Робби пошел домой. Чувствую себя, как высосанный кокосовый орех. Робби был супер, весь в черном, и немного грустный. При встрече он одарил меня улыбкой и притянул к себе (довольно властно, надо сказать…) Но я была на него очень сердита, поэтому отвела на поцелуй всего полчаса… а потом сказала:

— Как ты мог? Зачем ты сказал Линдси, будто я глупая и вешаюсь на тебя?

Робби очень удивился:

— Я такого не говорил.

— Правда?

— Правда. Я вообще про нас никому не говорил.

— Но Линдси сказала, будто ты это сказал. Робби очень расстроился.

— Так ты с ней обручен или нет? — поинтересовалась я.

Тут Робби совсем удивился:

— Я? С чего ты взяла?

— Потому что она носит в школе обручальное кольцо и всем говорит, что это ты по-дарил.

Робби даже присел на скамеечку:

— Да, плохо дело.

Я могла бы и дальше сердиться, но Робби такой хороший. Он пристально смотрел на меня, а я старалась не моргать, чтобы глаза казались больше. Потом Робби сказал:

— Знаешь, Джорджи, я давно хочу расстаться с Линдси, но не знаю, как бы это сделать помягче.

— Да уж, ты влип, — сказала я. — Ты ей явно нравишься. Но у меня есть идея.

— Да? — с надеждой произнес он.

— Я скажу этой макрели, в мягкой форме конечно, что ей от тебя по нулям. Вот.

Робби рассмеялся:

— Ну ты даешь. Но это мои проблемы, я сам разберусь. И еще мне нужно кое-что тебе сказать.

Вот оно, подумала я и даже перестала моргать. Вот, сейчас он мне скажет: «Ты девушка моей мечты, давай встречаться. Ты такая классная…»

Но Робби меня перебил:

— Я должен сказать тебе… промолчать было бы несправедливо… Понимаешь, ты мне очень нравишься (тут я постаралась не лыбиться, потому что а вдруг он передумает, когда мой нос разъедется в пол-лица), но мы не можем с тобой встречаться.

— Это почему?

— Ты еще маленькая. А мне почти восемнадцать.

Я попыталась разубедить его:

— Мне не четырнадцать, а пятнадцать с половиной, просто я тупая и оставалась на второй год.

Робби грустно усмехнулся. Потом одарил меня последним поцелуем и ушел.