Андреа Блейк - Ночь урагана

Когда Джули вернулась на веранду с кофейником, полным черного кофе, Гизела курила сигарету. Именно ее пристрастие к курению привело к скандалу, произошедшему две ночи назад. Джонатан часто мягко протестовал против этой ее дурной привычки. Но позапрошлой ночью, когда он снова стал настаивать, чтобы она бросила курить, Гизела пришла в ярость.

В это время они оба были на веранде, и хотя Джули уже отправилась спать, она не могла не слышать гневных реплик, которыми обменивались супруги.

Наконец Гизела хлопнула дверью в их спальню и заперлась там. Ощущая почти физическую боль, Джули слушала, как ее отец пресмыкался перед нею, умоляя простить его и впустить в их спальню. И в конце концов, когда Гизела даже не ответила, он тихо застонал и ушел на берег.

Он не возвращался всю ночь, а вчера рано утром они с Эркюлем отправились ловить рыбу у одного из соседних островов. Они могли провести там несколько дней.

— Налей мне чашечку, — сказала Гизела зевая, когда Джули поставила поднос на стол. — Боже, что за скучное место. Ни телевидения, ни радио… ничего! Я готова просто выть от тоски.

— Только в пятницу ты была в Нью-Йорке, — напомнила ей Джули.

Коллекция картин ее отца, включающая один из портретов Гизелы, демонстрировалась в художественной галерее в Нью-Йорке, и мачеха использовала все свое влияние, чтобы Джонатан взял ее с собой.

— Ну и что же? — угрюмо заметила Гизела. — А затем мы снова вернулись в эту дыру. Я не понимаю, как ты можешь жить здесь. Это просто ненормально — отгораживаться от всего мира. Ведь ты же не хочешь быть старой девой? Но ты станешь ей, если не уедешь отсюда.

Джули ничего не ответила. Она старалась держать себя в руках, чтобы не сказать какие-то неосторожные слова, которые Гизела немедленно передала бы Джонатану. Ее мачеха обладала талантом превратно толковать самые безобидные замечания девушки. Она делала это уже несколько раз, и Джули не могла поверить своим ушам, когда отец принял на веру версию Гизелы и стал упрекать ее, Джули, за невнимание к его жене и детскую ревность.

— Если ты не возражаешь, я хотела бы провести утро в южной бухте, — сказала она, стремясь поскорее уйти.

Гизела пожала плечами.

— Как хочешь. Мне все равно. Ты плохая компаньонка, даже когда находишься здесь.

Джули достала трубку и маску для подводного плавания, надела пару потрепанных кроссовок, чтобы защитить ноги, когда будет карабкаться по лесной тропинке, ведущей через перевал в бухту на дальней стороне острова.

Назад в бунгало она возвращалась уже после полудня, на этот раз выбрав путь по берегу. Обогнув западный мыс, она с удивлением обнаружила великолепную большую яхту, бросившую якорь в лагуне. На борту никого не было видно, но судно было пришвартовано к причалу, расположенному в центре напоминающего полумесяц пляжа.

Солитэр был одним из разбросанной группы островов и коралловых атоллов, известных как Гренадины. Они, в свою очередь, были частью Наветренных островов, образующих барьер между Карибским морем и Атлантическим океаном.

Некоторые из Гренадин — Бекия, Кануан, Карриаку — были заселены. Но большинство из них представляли собой не больше чем точку на карте. Солитэр не был обозначен даже таким образом и никогда не принимал визитеров. Великолепные прогулочные яхты мелькали вдали, но в последние годы в связи с возникшим в Вест-Индии туристским бумом на расстоянии слышимости часто проплывали рыбацкие суда. Остров являлся частной собственностью, поэтому посторонние люди никогда не высаживались здесь. Именно поэтому Джонатан Темпл взял остров в длительную аренду.

Интересно, кто нарушил их уединение? — подумала Джули и заторопилась к бунгало. Она уже подходила к дому, пробираясь сквозь заросли цветущего кустарника, когда вдруг услышала смех Гизелы.

Может быть, прибывшие были друзьями ее мачехи? Людьми, которых она знала еще до замужества?

Гизела была удивительно скрытной во всем, что касалось её прошлого. Джонатан познакомился с ней на Гаити, где она работала маникюршей в одном из первоклассных отелей Порт-о-Пренса. Его визит туда должен был быть коротким, но продлился три недели, и отец вернулся домой с эффектной женой, блондинкой, всего девятью годами старше его собственной дочери.

Джули знала, что ее мачеха родилась на Ямайке, родители ее умерли и она бегло говорит по-французски, по-испански и по-креольски. Все остальное было окутано тайной.

Дойдя до края зарослей, Джули выглянула между двумя кустами белого гибискуса. Гизела грациозно сидела в одном из шезлонгов, стоящих на веранде. Ее красивые глаза цвета морской волны прятались за солнцезащитными очками. Но даже глядя на движения ее коралловых губ, Джули могла бы поклясться, что она изо всех сил старается произвести впечатление на мужчину, сидящего рядом с ней. На глазах у него тоже были солнцезащитные очки.

На первый взгляд он показался Джули цветным, поскольку цвет его кожи был точно таким же, как у тетушки Лу и Эркюля. Но потом она поняла, что он европеец. Ей следовало знать, что Гизела не стала бы стараться очаровать цветного. Даже с детьми тетушки Лу она всегда держалась надменно и покровительственно.

С маской для ныряния и ластами в руках Джули, выйдя из зарослей, пересекла лужайку перед верандой и поднялась по ступеням. Увидев ее, незнакомец встал и снял очки. Он был высокого роста, более шести футов, и примерно того же возраста, что и Гизела. Его темные волосы слегка вились, а глаза были красивого серо-голубого цвета.

— О, Джули, это мистер Тьернан, — медленно протянула Гизела, слегка маскируя досаду. — Мистер Тьернан… дочь моего мужа.

— Здравствуйте. — Джули протянула ему руку.

— Очень рад. — Мужчина улыбнулся, показав великолепные зубы.

— Уже почти час. У тебя почти не остается времени для того, чтобы переодеться, дорогая, — слащаво молвила Гизела.

— Извините. — Джули направилась в свою комнату, подавляя улыбку.

Итак, это было представление под названием «мы совсем как сестры». Гизела использовала эту тактику, когда приехала на Солитэр, но только в присутствии Джонатана. В действительности она никогда не стремилась завоевать расположение Джули и прекращала притворяться сразу же, как только они оказывались одни.

Обычно Джули выходила к ленчу в купальнике и одевалась только после захода солнца. Но сегодня она надела желтую блузку, белые шорты и соломенные сандалии, хотя не сменила прическу и не воспользовалась губной помадой, лежащей в ящике.

Когда она появилась на веранде, Гизела и мистер Тьернан направлялись к столу. Он отодвинул стул для «мадам», и она поблагодарила его очаровательной улыбкой. Но когда он повернулся с тем же намерением к Джули, та уже сидела на своем месте. Гизела подняла бровь, словно давая ей понять: «Постарайся быть хоть чуть-чуть менее неловкой, даже если ты не хочешь считаться с правилами поведения, принятыми в обществе!» Мистер Тьернан не обратил внимания на этот взгляд, но Джули, заметив его, сильно покраснела.