Барбара Виктор - Найди свою любовь

Владелец клуба был сильно озабочен расспросами Адама. Он подошел к нему, чтобы сказать, что надеется, что у него не будет неприятностей с полицией. Ведь он никогда раньше не видел эту женщину. Он просто посочувствовал ей и предложил подождать внутри, понятия не имея, кто она такая. Адам заверил владельца, что все это не имеет никакого отношения к полиции, а только к его личным взаимоотношениям с этой женщиной. Владелец клуба с облегчением улыбнулся и пробормотал что-то о любовном сумасшествии. Адаму было даже забавно, что его принимают за обманутого любовника или ревнивого мужа, и продолжал задавать вопросы. Не может ли кто-нибудь описать мужчину или машину, на которой тот приехал? Не слышал ли кто-нибудь, куда они собираются? Но никто ничего не слышал. И только когда Адам собрался уходить, к нему подошел карлик и сказал, что было кое-что еще, о чем никто не упомянул, или, может быть, никто не заметил — нечто очень трогательное. Когда женщина выбежала на улицу к своему приятелю, она поцеловала ему руки. Адам, видимо, выглядел шокированным, потому что карлик поспешил объяснить, что целовала она практически не руки, а скорее запястья. Дело в том, что у мужчины не было рук — только металлические протезы.

Когда Адам прибыл в Буэнос-Айрес, он не собирался сообщать о своем приезде Палмеру Виатту. Но, покинув «Ла Вердулериа», он изменил свои планы.

Вернувшись в отель, он остановился у конторки консьержа, чтобы посмотреть, нет ли для него сообщения — как будто кто-то мог звонить ему сюда, — а затем поднялся на лифте к себе в номер. Там, внутри, он присел на кровать и набрал номер бывшего посла. Виатт поднял трубку на втором гудке.

Адаму понадобилось всего несколько минут, чтобы объяснить, что он делает в Буэнос-Айресе. Мистер Виатт выслушал, не перебивая и не задавая вопросов, на которые Адаму нечего было ответить. По крайней мере пока.

— Что вы знаете о том человеке, с которым Кори встретилась в баре? — спросил Адам.

— Я уже говорил вам о нем. Его зовут Эрнандо Сикес. У меня есть его досье еще с тех пор, как его арестовали много лет назад.

У Адама перехватило дыхание. Неужели Палмер прямо сейчас найдет это досье? Ведь наверняка оно имеет прямое отношение к тем пленкам, записанным когда-то в доме Дэнни. Палмер сказал, что поищет досье и перезвонит ему. Телефон зазвонил через десять минут.

— У его родителей есть ранчо вблизи Юшуайя, где они разводят овец, — сказал Палмер. — Насколько я понимаю, они порядочные работящие люди.

— Как попасть на это ранчо?

— А с чего вы взяли, что они отправятся именно туда?

— Я не знаю этого наверняка. Но гораздо разумнее будет поговорить с родителями Эрнандо, чем прочесывать весь Буэнос-Айрес.

Адам не удивился, когда Палмер заявил, что они должны поехать вместе. Однако ему все же удалось убедить пожилого джентльмена, что будет лучше, если он подождет его дома. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы напоминать этим людям о старой вражде, а Палмер Виатт вполне мог воскресить в памяти каждого из них самый тяжелый период их жизни.

По будням самолеты летали в Юшуайя дважды в день, но по выходным — только один раз. Субботний уже улетел. Адам заказал билет на воскресное утро. До Юшуайя было шесть часов лету, так что он будет там около пяти вечера. Адам обещал позвонить Виатту, как только что-нибудь узнает, и тогда они вместе решат, прилетать Палмеру или нет. Если же что-то случится и Адам не сможет позвонить, то Палмер по крайней мере будет знать, где он находится.

Самолет (рейс номер семьсот тридцать семь «Аэролайнз аргентинас») снижался над проливом Бигл, бурные воды которого омывали неровные берега небольших островов. Самолет, покачиваясь с крыла на крыло, летел мимо горных пиков в сторону более спокойного залива Юшуайя и приближался к самому опасному аэропорту в мире. Едва шасси самолета коснулись взлетно-посадочной полосы, пилот нажал на тормоза, и машина со скрежетом остановилась.

Кори ждала в багажном зале, который был практически обклеен предупреждениями о холере и плакатами с изображением кипящих в котелках овощей. Другие плакаты предостерегали от другой смертельной болезни, поражавшей в определенные месяцы года морских рыб и моллюсков. Над конторками компаний «Лейд», «Астрал» и «Аэролайнз аргентинас» висели огромные фотографии овец, жующих травку на зеленых холмах, красивых яхт, привязанных к недостроенным докам, и диких цветов, растущих на побережье. Она поплотнее закуталась в пальто, чтобы хоть немного защититься от пронизывающего ветра, дувшего из-под фанерных щитов, которые прикрывали дыры в стенах.

Из окна самолета Адам смотрел на полосу бесплодной земли, на огромные пространства девственно-чистого снега, на обшарпанные домишки с красными крышами и целые островки законсервированных строек — срубленный лес, ржавеющие машины, грузовики, наполовину засыпанные снегом. Выглянув в окно с другой стороны, он увидел низкое металлическое строение с круглой крышей, напоминавшее командный пункт в военном лагере, несколько других неаккуратно построенных зданий барачного типа чуть подальше влево. Когда самолет подруливал к стоянке, Адам заметил на посадочной полосе двухмоторную «Сессну». На трапе, ведущем вниз, сидел человек. У него не было обеих рук.

Внутри терминала было всего несколько человек — все они толпились у киоска, где продавали не облагаемые налогом духи и косметику. Эрнандо уже успел позвонить на ранчо. Дэнни заверил, что с нетерпением ждет их приезда.

Пока самолет подруливал к терминалу, Кори надеялась, что Дэнни встретит ее прямо там. Теперь она впивалась глазами в каждый выход из здания, чтобы случайно не пропустить его. Никогда в жизни Кори не была так испугана, как сейчас. Боялась она не встречи с Дэнни, а скорее необходимости принять решение, о котором, возможно, будет жалеть всю оставшуюся жизнь.

— Кори, дорогая.

От звука его голоса она чуть не подпрыгнула и резко обернулась. Дэнни выглядел как-то иначе, не так, как обычно, а может быть, это она видела его теперь по-другому. Волосы его стали длиннее, он отпустил бороду, и только в глазах светилось прежнее упрямство. На Дэнни были те же брюки и водолазка, в которых он был в тот день, когда исчез.

Кори лишилась дара речи. К шоку, который испытала она при виде Дэнни, примешивалось чувство облегчения, потому что теперь Кори знала наверняка, что он не умер, а просто бросил ее, не позаботившись о том, чтобы объяснить причину своего исчезновения. Взял и исчез. Вся дрожа, Кори просто смотрела на мужа, слыша лишь громкое биение собственного сердца.

Дэнни повел себя так, словно ждал ее все эти недели, словно это Кори исчезла, забыв его предупредить. Заключив ее в объятия, он прижался губами к ее уху.