Людмила Молчанова - Научи меня

- Миш, ты занят?

Катя, осторожно ступая, вошла в кабинет мужа. Ступать осторожно с каждым днем становилось все труднее, потому что на последних месяцах она сама себе напоминала неуклюжий колобок.

- Нет, что-то случилось?

- Расслабься, я пока не рожаю, - почему-то Подольский считал, что если она сейчас обращается к нему с вопросом, то все. У нее начались схватки и нужно срочно ехать в больницу. - Я поговорить.

- О чем?

- О Кирюшке.

- А что с ним? - он непонимающе склонил голову на бок и задумался. - Вроде все хорошо.

И Катя позволила себе впервые честно рассказать, что и как получилось с племянником. Вначале она не хотела рассказывать ничего Подольскому, считая это слишком личным, слишком интимным. Семейным. А потом, когда они уже стали семьей, Мишка никогда не спрашивал.

- Вот так, - сложив руки на коленях, она потупилась и окончательно потухла. Рассказывать оказалось неприятно и больно, хотя прошло много времени. - Что теперь делать, Миш? Она сама говорила, что максимум через четыре года приедет. А если она его заберет?

- Не заберет, - уверенно возразил Миша, барабаня пальцами по столешнице. - Зачем он ей?

- Ты Надьку не знаешь. Она идеалистка. Как в сказке живет.

- Судя по всему, в ее сказку сын не входит.

- Я серьезно. А если ей взбредет что-то в голову и она приедет за ним? Кирилл этого не переживет.

- А он ее вообще помнит? Почему ты ему сразу не сказала, что ты мама?

Катя непонимающе вытаращилась на него, силясь найти ответ.

- Как я ему скажу? Кирюш, я твоя мама, а через пару лет за тобой приедет другая тетя? Он же ее помнил.

- Ты ему бОльшая мать, чем та женщина, как ее...Надежда. Я не говорю, что она такая плохая, но ей ничего не стоит бросить его еще раз. Да и потом, ты думаешь, она еще о нем помнит?

- Я не знаю, - руки совсем опустились. - Миш, я его люблю. Но она...

Миша поднялся из-за стола, к ней подошел и опустился на корточки, обхватывая ее холодные ладошки.

- Как ты понять не можешь. Ты его мать. Не она. Она его бросила.

- Но...

- Не оправдывай ее. Она могла здесь остаться, и на свою мать не обращать внимания. Но не захотела. Ты Кирюху воспитываешь и растишь. Ты его любишь. И он тебя тоже. Это твой ребенок, Кать. Наш. И то, что она его когда-то родила, не делает ее матерью.

А ведь она подсознательно держала дистанцию. Всегда подчеркивала, что не мама. Тетя. Тетя Катя. А вышло так, что Кирилл просто не понимает значения слова мама. У него есть тетя, его тетя, а мама для него что-то непонятное. А ведь Катя могла догадаться, что рано или поздно все так выйдет. Все придет к этому разговору, к этим мыслям, не дающим сомкнуть глаз.

- Не вини себя, - Мишка ее самоистязания заметил. - Ты как раз ни в чем не виновата. А с этой Надей мы что-нибудь придумаем. Все будет хорошо, Катюш.

- Я даже не знаю, где она, - растерянно моргнула девушка, сдерживая подступающие острые слезы. - Где, как...Как с ней связаться. Она только пару раз звонила, в самом начале.

- Тем более. А сейчас прекрати хлюпать носом. Кать, - умоляюще протянул муж, сдерживая улыбку, - ты чего? Прекращай. Я все сделаю.

- Да?

- Да. Ты мне веришь?

- Конечно.

- Тогда не волнуйся. Это наш ребенок. И точка.

Наш.

Наш.

- Убели! Убели ее! Папа!

- Кирилл!

- Я причем? - заорал мальчик, удерживая двумя руками снежно-белую морду хаски. - Я ее даже не трогал!

- Тлогал! - возмущенно топнула ногой девочка и показала брату язык. - Папа, он на меня Кузю натлавил.

- Мы тебя не трогали!

- Кузя, ко мне, - Мишка похлопал по дивану, и собака с радостью и облегчением вырвалась из цепких детских рук. Сев на диван, псина благодарно заскулила. - Кирюха, сколько мне повторять?

- Ну а чего я??? - обиженно протянул Кирилл, состроив сестре страшную гримасу. Она ответила тем же. - Она сама полезла.

- Нет!

- Да!

- Нет! - еще отчаяннее заголосила девочка.

- Да!!! - громче крикнул мальчик.

- А ну-ка цыц! - зычно рявкнул Михаил, с легкостью переорав детский хор голосов. Дети разом присмирели и втянули голову. - Оба. Подошли сюда и сели на диван.

Дети, неохотно передвигая ноги, поплелись к отцу, на ходу успевая втихаря толкать друг друга.

- Расселись в разные стороны, - те также неохотно подчинились. Кузьма выпрямился и состроил серьезную морду. Даже спокойного пса довели, изверги. - Что за концерты? Я вас предупреждал?

- Папа, это все он!

- Ты первая начала лезть! Что ты к нам пристала?

- Я к вам не подходила! - дочь воинственно скрестила руки на груди и засверкала глазами. Вьющаяся прядь упала ей на лоб. - Я иглала!

- Иглала, - издевательский передразнил Кирюха. - Только почему у меня в комнате, трогая мои вещи?

Настя с ответом не нашлась. Обиженно и зло вылупилась на брата, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыбка. Наконец, решив, что так дело не пойдет, она состроила умильную мордашку и повернулась к папе.

- Папочка! - с претензией косясь на Кирюшу, Настя мило улыбнулась Подольскому. - Скажи ему, папуль!

Три с половиной года, а уже вертит, как хочет. Правда, пока пытается, но это ей всего лишь три! А что будет через десять лет? Пятнадцать? Ужас.

Мишка постарался выглядеть сурово и внушительно.

- Ты зачем к нему полезла, Насть?

- Он Кузю мне не давал!

- А ты его за шкирку тянула!

- Неплавда!

- Плавда.

- Не длазни меня!

- А ты не мямли!

Мишка, не выдержав, закатил глаза и застонал сквозь сжатые зубы. Если этих двоих стравить, то в доме воцарялся хаос. Как назло, Катьки нету, чтобы хоть как-то их сдерживать.

- Вы прекратите или нет? В конце концов! Кирилл.

- Это не я.

- Ты старше. Она девочка, - Настя сразу же довольно откинулась на спинку и засияла улыбкой. - Ты мальчик. Ты должен был уступить. Она же тебя не убила, зайдя в твою комнату.

- Она чуть шкуру с Кузи не сняла.

Правда это или нет, но Кузьма, прижавшийся к его боку, печально гавкнул.

- А ты, красавица моя, чтобы к псу больше не подходила. Пока не научишься с ним вести себя по-человечески. Он живой и ему больно.

- Да я его только погладила!

- Знаю я твое погладила.

- Папа! - дочь была недовольна таким исходом дел.

- Я все сказал.

- Ты невозможный папа! - Настя с ногами вскочила на диван, всеми силами удерживая равновесия, и обиженно надула губы.

- А сейчас невозможная мама даст тебе по шее за то, что ты скачешь на диване.

Невозможная мама как раз открывала дверь и стряхивала с зонтика капельки влаги.

- Я дома! - весело крикнула Катя, и на ее голос все, в том числе и пострадавший непонятно от ого Кузьма, бросились в коридор. - Ого, сколько вас!

- Мама, он мне обижает!

- Мам, она меня достала уже!

Катя вопросительно поглядела на разведшего руками мужа, который с явным облегчением передавал ругающийся клубок детей в ее руки.