Людмила Молчанова - Научи меня

Она постаралась клокотавший внутри стыд и злость обуздать, успокоиться, хотя вся тряслась от напряжения. Надо в палату вернуться, поговорить как-то - живо было в памяти ее "я хотела как лучше". В этом случае лучше будет, если она Мише все объяснит, чтобы он прочувствовал всю важность и больше Катю не трогал.

Девушка глубоко задышала, вроде бы успокаиваясь, хотя бы внешне, и от большого окна отвернулась. Геннадий Семенович к ней сразу побежал, будто караулил и ждал, пока она обернется.

- Катерина Павловна, случилось что-то? - широко улыбаясь, мужчина подхватил ее за локоть и ненавязчиво повел в сторону палат. - Вы давно здесь стоите. Устали? Или вам что-то нужно?

- Нет, не нужно. Я просто решила размяться. Не могу все время в палате сидеть.

- Понимаю, - сочувствующе кивнул он, как будто действительно понимал. Хотя за те деньги, что Мишка заплатил, доктор должен был, наверное, в красках все представлять. - У нас на первом этаже тренажерный зал есть и бассейн на третьем. Если хотите...

- Не сегодня, - мягко прервала она предложения врача. Проснувшийся в мужчине делец и торгаш Кате сейчас нужен был в последнюю очередь. - Но спасибо за предложение.

Она высвободила свою руку, кивнула прощально и открыла дверь в собственную палату. Здесь был один Кирилл, смотревший что-то на ноутбуке. О том, что Мишка вообще сегодня сюда приходил, напоминал лишь белый, забитый до отказа пакет, прислоненный к стене.

- Миша где?

Кирилл поудобнее устроился на животе и замахал ногами в воздухе.

- Ушел.

- Куда? Курить?

- Нет. Домой ушел.

- Что-нибудь сказал?

Ребенок головой покачал и переставил компьютер.

Чего и следовало ожидать. Правда, Катя надеялась, что он вот так, не попрощавшись и все не выяснив до конца, не уйдет.

Ночью Катя так и не смогла уснуть. Кирилл сладко сопел в своего Боню, в палатах давно все выключили, а свет исходил только от лампы, стоявшей у дежурной медсестры в коридоре.

Миша сделал одну плохую вещь, заговор сегодня с ней. Он подарил ей надежду, за что Катя его почти ненавидела. И сейчас эта надежда грызла изнутри, перекрывая даже старые раны и свежую обиду. Катя вроде бы давно похоронила свои мечты, научилась находить счастье в тех вещах, которые у нее есть, а не в тех, каких лишена. Пусть она многого лишилась, но у нее было и немало ценного. Кирилл, Миша...Разве не в этом истинное счастье? Она всегда хотела семью, и она у нее появилась. Какой смысл роптать и жаловаться, что семья не такая, о какой мечталось лет десять назад? Главное, она любит и Мишу, и Кирилла. Одинаково сильно.

Но все равно. Если бы у нее появилась своя малышка - мальчик или девочка, неважно, - Катя не стала бы любить кого-нибудь меньше.

Эти мысли ее так извели, да еще и факт того, что Подольский уехал, не попрощавшись, что Катя не выдержала и вытащила из-под подушки телефон. Набрала их домашний номер и с замиранием сердца слушала длинные гудки.

На пятом Миша поднял трубку.

- Привет, - тихо сказала Катя, стараясь не разбудить ребенка.

Мишка помолчал мгновение, затем довольно напряженно спросил:

- Что-то случилось? С Кирюхой?..

- Нет, - поспешила она заверить. Волновать его, да еще посреди ночи, чтобы, не дай бог, он сорвался и приехал, в ее планы не входило. - Нет, он спит. Все хорошо, не переживай.

- Ясно.

Мужчина замолчал, и слышно было лишь его тихое дыхания. Никто из них не стремился - или не мог - продолжать разговор. Катя на секунду отстранила от уха телефон и взглянула на время. Третий час ночи. Возможно, она его разбудила, не вспомнив о времени. И хотя голос сонным не был, она все равно заботливо поинтересовалась:

- Я тебя подняла с постели?

- Что? Нет, я не спал.

- А поздно уже, - с упреком попеняла ему девушка. - У тебя круги под глазами от недосыпания.

- Неправда.

- Я же видела сегодня. Ты вообще не спишь?

- Сплю, - поспешно подтвердил Миша. Она ни капли не поверила и выразительно хмыкнула. - Я как раз собирался ложиться. Не спиться просто. А ты чего не спишь?

- Тоже. Не спится.

- Почему? - даже после того как она позорно сорвалась и накричала на него, Подольский все равно заботился о ней и интересовался. Катя почувствовала себя последней сволочью. - Болит что-то?

Да, но совсем не то, что он думает.

- Нет. Миш, я не специально так сегодня. Извини.

- Все нормально, - он попытался заверить ее в этом, но даже на расстоянии, просто слыша его голос, она понимала, что ничего не нормально. Он тоже, также как и она мучается, места себе не находит. - Забудь.

- Послушай меня, пожалуйста. Я растерялась. Ты же сам говорил, что не хочешь детей, и вообще...

- Я такого не говорил, - весомо заметил Подольский.

Катя даже растерялась.

- Ну как же? Ты же говорил, что сейчас рано.

- Рано. Но это же не прямо завтра. Это долго все. Анализы всякие, обследования, потом еще девять месяцев...

У него так выходило, будто все решено и готово. Так просто.

- Ты узнавал, что ли?

- Я с этим врачом разговаривал.

- Тогда ты должен знать, что не всегда Эко получается с первого раза. И помогает не всегда.

Она снова замолчала, мучительно подбирая нужные и нейтральные слова, чтобы объяснить ему все. Но как раскрыться, даже перед близким, дорогим человеком и показать свою ущербность? Настежь раскрыть душу, выставить напоказ свои...отклонения. Перед дорогим человеком еще страшнее, ведь его предательство пережить еще сложнее. А выдержит ли она еще раз новый ад - с сочувствием, с жалостью. Если Подольский решит быть с ней как с калекой, из сострадания, то лучше вообще никак.

- Миш, мне не нужна жалость. Ни сочувствие, ни жалость. Еще раз я их просто не вынесу, понимаешь? Это слишком больно.

Он понимал. Возможно, лучше, чем кто-либо.

- Разве я говорил что-то о жалости? Для тебя это важно.

- А для тебя? Ты сам хочешь детей или пытаешься сделать меня не такой...

- Какой?

Сказать вслух Катя так и не решилась.

- Ты сам хочешь? - повторила она снова, в надежде услышать ответ. Ничего важнее сейчас не было.

Хочет ли он, без всякой жалости и не в виде одолжения, а действительно хочет? Своих детей? Готов ли?

- Да. Наверное.

Не то, что хотелось услышать. Забавно. Задавала вопрос и ожидала правильного ответа. Как в викторине. Но это не викторина, к сожалению или счастью. Правильных ответов просто нет.

- Да или наверное? - понизила голос, чтобы не так дрожал от сдерживаемых слез.

- У меня их не было. Я не знаю. Я с ними никогда не сталкивался. Кирюха вот только...Не хочу врать.

И на том спасибо.

- Что ж, - она поерзала на кровати и взбила подушку, - ладно. Потом поговорим, хорошо? А сейчас спать. И ты тоже, - с нажимом произнесла Катя.

- Пошел спать, - покорно согласился Миша. Что-то зашуршало. - Спокойно ночи.

- Спокойной.